Галина Куликова - Копия миллионера

– Все нормально, – прогнусавила Даша, пытаясь держаться более темной стороны коридора. – Со мной все в порядке, я просто в клумбу упала.

Антонина Валерьяновна довольно долго рассматривала опухшее лицо, перепачканное землей и зеленью платье и ссадины на коленках. Затем грозно сказала:

– Ну, что, нагулялась, Донателла Версаче? Ты выпила? Как ты могла! Ты же мне клятву давала, тебе вообще нельзя...

– Мама Тоня, я же не пью, ты знаешь. И клятву помню. Это просто недоразумение.

– Не пила? Тогда, значит, ты ходила в разведку.

– Почему это?

– Потому что так изгваздаться можно, только ползая по-пластунски. Или у вас теперь такие развлечения?

– Да я же тебе говорю: в клумбу упала. А там пчелы! На цветах. Как они бросятся! Я в кусты – они за мной. Ну, побегали немного по парку. Я несколько раз падала... Короче говоря, ничего страшного.

– Чаю хочешь? – проворчала мама Тоня, недоверчиво оглядывая Дашу.

– Накапай мне, пожалуйста, валерьянки. У меня от этих пчел нервы расшалились.

Сердито качая головой, Антонина Валерьяновна отправилась к аптечке. Даша проскользнула в комнату, переоделась в халатик и пошла в ванную – приводить себя в порядок. Мобильный телефон она не выпускала из рук, периодически набирая номер Матвея. Зачем она это делала, Даша и сама не понимала. Как он может взять трубку, если лежит где-то связанный или скованный наручниками? И все-таки она продолжала нажимать кнопку повторного вызова. Но абонент по-прежнему молчал.

Ночь прошла ужасно. Чтобы как-то забыться, Даша наглоталась валерьянки и травяных отваров, приготовленных недоумевающей мамой Тоней, а в довершение всего выпила две таблетки снотворного с истекшим сроком хранения. Результатом стали подавленное состояние, тревожный, прерывистый сон, полный кошмарных видений, и жуткая головная боль.

Утром мама Тоня поприветствовала свою любимицу словами:

– Краше в гроб кладут!

Когда Даша доковыляла до зеркала, она поняла всю справедливость этого замечания. Поистине: девушку красят только те потрясения, которые она себе выдумала. Настоящий стресс губительно сказывается на самой привлекательной внешности. Умывшись ледяной водой и с большим трудом приведя себя в божеский вид, она отправилась на кухню пить кофе.

– Может быть, расскажешь, что вчера произошло? – обиженно поинтересовалась Антонина Валерьяновна.

– Понимаешь, я сама толком не знаю, – уныло ответила Даша. – Человек, с которым я должна была встретится, он... его... В общем, с ним случилось несчастье. И я теперь не знаю, что делать.

– Что за несчастье-то?

– В общем... Как бы тебе объяснить? Его украли.

– Как это – украли?! Он что, чемодан? Или кошелек?

– Он мой начальник. И его похитили прямо у меня на глазах. Я хотела ему помочь, и вот – видишь, что получилось.

– Ты дралась с бандитами? – побледнела мама Тоня. – А мне сказала, что пчелы виноваты!

– Я не дралась! Бандиты меня и не видели. Я бросилась за ними, сделала два шага, споткнулась и упала, вот и вся моя помощь, – горько усмехнулась Даша.

– И где же он сейчас, твой начальник?

– Не знаю. Его ищут, но я боюсь за него. Понимаешь, он мне так нравится!

– Вот в чем дело, – оживилась Антонина Валерьяновна и даже потерла руки. – С этого и надо было начинать.

– Мама Тоня, сейчас мне не до любви.

– Если тебе не до любви, значит, ты ввязалась в опасное дело.

– Ты снова со своими назиданиями! Ведь человек пропал, и неизвестно что с ним. Я пойду и попробую позвонить.

Вернувшись в свою комнату, Даша снова набрала номер Ядрикова, однако результат был тот же. Ей очень хотелось позвонить Рябцеву, но она боялась услышать что-нибудь ужасное. Например, что Матвея нашли в лесу с перерезанным горлом. Или выловили его труп из Москвы-реки. Или обнаружили замечательно красивую голову Ядрикова в контейнере для мусора... Сколько ужасов, оказывается, прячется в ее подсознании!

Следующие несколько часов Даша провела в диком нервном напряжении. Она старалась отвлечься, но из этого ничего не получилось. Сначала она пыталась читать, но совершенно не понимала смысла прочитанного. Потом поставила фильм, но через десять минут выключила. Подруга Ленка, которая позвонила узнать, как прошло вчерашнее свидание, была с извинениями послана подальше и, кажется, обиделась. Единственное, что на Дашу благотворно подействовало, – это ненавистные в другое время телевизионные рекламные блоки, которые отвлекали от тяжелых мыслей своей красочностью и глупыми текстами. «Ели мы с Мариной блинчики с малиной. Мы ногами дрыгали, витамины прыгали!»

Ближе к вечеру Даша уже настолько озверела, что готова была мчаться в парк и с лупой в руках отыскивать следы серого автомобиля.

Тогда она мужественно выпила еще одну таблетку снотворного, надеясь хоть немного забыться сном. Как ни странно, ей удалось задремать. Неизвестно, сколько бы она проспала, но тут зазвонил мобильный. «Если опять Ленка, даже отвечать не буду», – решила Даша, взяв телефон. Однако номер был незнакомый.

– Дарья Михайловна? Добрый вечер. Это Рябцев.

– Ой, здравствуйте, Петр Сергеевич, – ответила она дрожащим голосом.

«Вот сейчас он мне скажет что-то ужасное. Наверное, поэтому он такой официальный, по отчеству меня назвал. Таким голосом обычно выражают соболезнования. Возможно, Матвей мертв. Рябцев подбирает слова, чтобы мне сообщить об этом».

От такой ужасной мысли Даша вся похолодела и, не в силах больше выносить неопределенности, закричала:

– Да не тяните вы резину, говорите, что с ним?!

В трубке послышался короткий смешок.

– С Ядриковым? Жив и здоров, отдыхает на даче, куда уехал еще в пятницу вечером. А вы, значит, не в курсе?

Тут Даша почувствовала, что земля стремительно уходит у нее из-под ног, а в глазах темнеет. Она судорожно вцепилась в спинку кресла побелевшими пальцами.

– Вы меня слушаете? – поинтересовался Петр Сергеевич.

– Да, – едва выговорила Даша.

– Так вот. С ним, Дарья Михайловна, вопреки вашим утверждениям, все в порядке. Но у меня, да и не только у меня создалось впечатление, что не все в порядке с вами. Поэтому я вас попрошу в понедельник, к девяти утра, ко мне в кабинет. Будем разбираться, зачем вы устроили всю эту провокацию.

В понедельник утром осунувшаяся и совершенно потерянная Даша сидела в кабинете начальника СБР и писала объяснительную записку. Из-за того, что руки предательски дрожали, она никак не могла справиться с этим проклятым документом. Наконец она протянула исписанный лист Рябцеву. Тот холодно глянул на нее через узкие стеклышки очков и стал читать. Потом положил Дашину объяснительную перед собой и спросил:

– Значит, правду писать мы не хотим?