Дарья Донцова - Шопинг в воздушном замке

Спустя несколько минут в рабочую комнату вплыла пожилая дама, размалеванная как матрешка. Посетительница явно хотела выглядеть модно и молодо, но достигла противоположного эффекта. Катюша, которая часто встречала в клинике подобных особ, подавила вздох. Ну отчего некоторые женщины полагают, что, выкрасив волосы добела, выщипав брови и нарисовав их заново, наложив на лицо сантиметровый слой тонального крема, румян, пудры и помады, они превратятся в принцесс, к которым моментально прикатит на белом «Майбахе» богатый, знаменитый и щедрый жених? Одежда гостьи была под стать макияжу: облегающее красное мини-платье и бордовые туфли. Талию красотка подчеркнула белым ремнем, на шею повесила невероятное количество бус, а в руках держала большую сумку, расшитую бисером.

В секунду оценив внешность «супермодели», Катюша сообразила, что такая дама не может служить в журнале «Офисьель», который умно рассказывает о современной моде, и приветливо спросила:

— Чем могу вам помочь?

— Не узнаешь? — заулыбалась старуха, косящая под нимфетку.

— Мы встречались? — удивилась Катя.

— Долгое время жили вместе, — кивнуло чудовище.

Катерина решила, что в клинику забрела сумасшедшая, и уже собиралась позвать охрану, как нежданная гостья добавила:

— Вот она, дочерняя благодарность! Я твоя мать, Пелагея Суворова.

Разверзнись в кабинете потолок и спустись оттуда зеленый человечек — Катя не испугалась бы больше.

— Кто? — пролепетала она, цепляясь за край стола.

— Твоя родная мама, — преспокойно повторила Пелагея.

— Вы живы? — обмерла Катерина.

— С чего мне умирать? — вопросила Суворова.

— Что… что вам надо? — осведомилась Катюша.

— Денег, — без всяких экивоков заявила старуха. — Я тебя родила, кормила-поила, пришла пора платить по долгам. Много я не прошу, пока обойдемся тысячей долларов в месяц.

— Вы с ума сошли! — подскочила Катя. — Уходите прочь!

— Э нет… — засмеялась Пелагея, закинула ногу на ногу и вытащила из сумки сигареты.

— Сейчас кликну секьюрити, — пригрозила Катя. — Вы мне не мать! Я вас и в детстве-то редко видела, в интернат вы ни разу не приехали, потом тоже не волновались, где и как дочь живет. Убирайтесь подобру-поздорову!

— Неблагодарность — страшный грех, — сообщила Пелагея. — Хорошо, я уйду. Но ты подумала о последствиях? Значит, я тебе не мать? Поэтому я тоже могу не считать тебя своей дочерью. Что ж, руки у меня развязаны, язык тоже. Интересно, как отнесутся пациенты твоего мужа к известию о том, что жена их врача болела сифилисом? А Сергей? Ему понравится сия новость? Конец придет и семейной жизни, и карьере. Неужто твое счастье не стоит тысячи долларов в месяц? Смехотворная сумма!

Катя лишилась дара речи. Потом пришла в себя и прошептала:

— Вы лжете! Я на учете в диспансере не состою.

Пелагея кивнула.

— Конечно, карточку ты выкупила и успокоилась. Одно тебе в голову не пришло: в больнице, где тебя держали, в архиве остались документы, а в них много интересного — диагноз, сведения о том, чем лечили, какие процедуры проводили. Есть заключение невропатолога, в котором написано, что сифилис мог повлиять на головной мозг. Болезнь-то коварная, иногда спустя десятилетия дает рецидив.

— Неправда! — воскликнула Катя.

— Докажи обратное, — засмеялась Пелагея, — объясни людям. С тобой будут бояться за руку здороваться. Сифилис… Фу!

— Вы сами им болели! — закричала Катерина. — И наградили ужасным недугом своих детей.

— А где доказательства? — нежно пропела Пелагея. — Я в отличие от тебя в клинике не лежала, мне никаких диагнозов не ставили. Вы с Ленкой с детства развратницы, с малолетства спали с мужиками, по вокзалам шлялись, генетика у вас такая. Мне с супругами не везло, отвратительные экземпляры попадались, вы в них пошли, горе мне принесли. Я, когда про сифилис узнала, устроила детей в больницу, а сама с нервным срывом слегла, и на то документ есть — я пробыла год в клинике доктора Сердюка, там лечат психические расстройства. Вот так! А о тебе у меня на руках есть бумажка с диагнозом. И потом, я в пластической хирургии не работаю и мужа своего не обманываю.

— Я вам не верю, — Катя решила стойко держать оборону, — нет у вас моей истории болезни.

Пелагея закатила глаза.

— О боже! Почему вы такие одинаковые? Я никогда не лгу. Смотри!

Морщинистой рукой с ногтями, выкрашенными в ярко-красный цвет, Пелагея открыла сумочку, вытащила оттуда пачку сброшюрованных листов и швырнула на стол Кати.

— Любуйся, доченька, — сказала Пелагея, — вот она, истина.

Нервно пролистав странички, Катя схватила бумаги и сунула их в измельчитель.

— Очень глупо, — пожала плечами мамаша. — Это же копия, подлинник я отдала на хранение.

— Кому? — чуть не теряя сознание, спросила Катюша.

Пелагея опять вынула сигареты.

— Лучшему другу моей жизни, — сообщила она. — В общем, тебе до бумаг не добраться. Хватит чепуху молоть, давай договоримся: отстегиваешь тысячу долларов каждый месяц. Первый взнос сегодня. Я человек благородный, плату повышать в ближайшее время не стану, потом посмотрю. Можешь быть уверена в моем умении держать язык за зубами, никому не намекну о твоей позорной тайне. Пока ты помогаешь мне — я молчу. Ну так как? Отсчитаешь сумму или мне к Сергею пойти? Дорога не долгая, его кабинет рядом.

Катя отперла сейф, вынула купюры, приготовленные для корреспондента одного издания, в котором предполагалось разместить хвалебную статью о клинике, и протянула их Суворовой.

— Вот и ладно, — одобрила Пелагея Андреевна, — следующая выплата через месяц. Не пробуй меня обмануть, я имею все твои координаты: домашний адрес, телефон. Да, и не вздумай поменять мобильный! Сюда приехать легко, скрыться тебе не удастся.

Положив деньги в сумочку, Пелагея встала, помахала Кате рукой, дошла до двери и внезапно обернулась.

— Кстати! Хочу сообщить тебе одну деталь.

— Что вам еще надо? — в изнеможении прошептала молодая женщина.

— Если со мной случится несчастье, — угрожающе проговорила Суворова, — скажем, машина меня собьет или хулиган нападет, ножичком пырнет, то все документы моментально попадут в газеты. Тебе нужно молиться о моем здоровье! Поняла, доченька?

После этого Суворова ушла, оставив в кабинете аромат терпко-сладких духов. Катя, тупо глядя на закрытую дверь, поняла: это был не сон, к ней на самом деле приходила Пелагея Андреевна, она превратилась в разукрашенное чудовище, но по-прежнему пользовалась парфюмом фирмы «Кристель». От знакомого с детства аромата Катюшу затошнило. Она наклонилась над корзиной, и тут в кабинет вошел муж.

— Что случилось? — испугался он.

— Отравилась, — простонала жена, — мне надо уехать домой.