Дарья Донцова - Шопинг в воздушном замке

— Рита замечательная! Я ей очень благодарен! Но… понимаете… я ее не люблю. И все не мог собраться и сказать ей об этом откровенно. Я трус! Сначала убежал от нее, женился на Алене, Жанне, Ксюше. А затем приехал на похороны Нины Косой и перепугался: вдруг Ритка на Ксению налетит? Устроит скандал, я же обещал с Фоминой жить и пропал. Ну и пошел к Маргарите в избу, хотел разборок избежать, заверил ее в своих чувствах. А когда Ксения утонула, я Риту с собой забрал. Жалко ее стало, она же меня любит, и у меня на тот момент никого ближе ее не было. Мы возобновили отношения, но жениться на Фоминой я не хотел! Я надеялся встретить настоящую любовь и в конце концов познакомился с Верой. Но Рите не мог правду сказать, язык не поворачивался.

— Всех баб убила Рита? — округлила глаза Света.

— Невероятно, — прошептал Павел, — хотя… В ней есть жестокость, она всегда идет к цели напролом!

— Эх, Павел… — покачала я головой. — А вот Рита, даже узнав о ваших планах в отношении Путинковой, убеждала меня: «Брыкин не убийца».

— Если не Рита, то кто? — взвизгнула Светлана. — У вас есть другие кандидатуры?

Я кивнула.

— Да. Когда Павел обокрал тот склад, лекарство считалось одним из мощнейших препаратов, им активно пользовались. Но потом врачи стали отмечать участившиеся смертельные случаи от аллергического шока. Препараты пенициллинового ряда порой вызывают неадекватную реакцию организма, поэтому доктора с большой осторожностью их прописывали. Однако через некоторое время обнаружили странную вещь — погибали больные, никогда не имевшие никаких проблем с пенициллином. Не буду вас утомлять лишними деталями, сейчас этот препарат, несмотря на свою действенность, запрещен во всем мире. Выяснилось, что, принятый одновременно с аспирином, он вызывает анафилактический шок почти у всех людей. И Алена, и Жанна, и Ксюша заболевали простудой, принимали старое, испытанное временем жаропонижающее. Они бы мирно выздоровели, но Павел, посчитавший насморк признаком сифилиса, давал женам свое лекарство, и они погибали. Выжила Рита Фомина, у нее аллергия на ацетилсалициловую кислоту, о которой она знает и потому ею не пользуется. У Брыкина язва, сам он аспирин никогда не употребляет.

— Так Пашка их все-таки убил… — ахнула Светлана.

— Преступного умысла у него не было, — вздохнула я, — есть фобия, уж и не знаю, как она называется. Никто Павлу обвинение не предъявляет.

— Но он их убил? — повторила Светлана.

Я искоса посмотрела на нее. Похоже, сестра не питает к брату никаких теплых чувств. И что ответить на прямо поставленный вопрос: убил? Да. Хотел избавиться от женщин? Нет. Виноват? Безусловно. Брыкину давно следовало обратиться к психологу. Супруги Павла заплатили жизнью за его фобию.

— И как вы до этого докопались? — спросила Света.

— Одно к одному, — обтекаемо ответила я. — Поговорила с разными людьми, вот и нарисовалась картина. Правда, окончательно идея о несовместимости каких-то лекарств сложилась у меня в аптеке. Там провизор мне целую лекцию прочитала. Я попросила свою подругу Катюшу, она хирург, проверить списки запрещенных препаратов. В крови умерших жен Павла были найдены следы аспирина и неопределенного антибиотика. Ну вот так, шаг за шагом… А уж когда Володя Костин узнал, что из клиники в свое время пропал именно антибиотик, которым лечили сифилис, и что там тогда работала Фомина, головоломка окончательно сложилась. Кстати, когда я впервые увидела Павла, подумала, что он наркоман: бледный, худой, ничего не хотел есть, его подташнивало. Затем выяснилась история с сифилисом, вот я и предположила: а что, если Брыкин постоянно пьет лекарства и дает свой препарат женам?

— А Вера? — подпрыгнула Светлана. — Ее ведь задушили!

— Да, — кивнула я.

— Кто? — не успокаивалась Света.

— Я ее любил, — ожил Брыкин, — очень!

— Путинкова хотела во что бы то ни стало удачно выйти замуж, — сказала я, — поэтому она категорично заявила жениху: до свадьбы ни-ни. Своебразный способ подстегнуть мужчину: эффект нереализованного желания.

— Я ее любил, — повторил Павел, — мы строили планы на будущее!

— Ты знаешь, кто убил Веру? — настаивала Светлана.

— Да, — коротко ответила я, — но никаких доказательств совершенного преступления не имею. Поэтому прошу вас о помощи. Нам очень нужно…

— Нам? — удивился Павел. — Вас много?

— Ребята, идите сюда, — позвала я.

В кухне материализовались Нина и Вовка.

— Это еще кто такие? — удивился Брыкин. — Как они сюда попали?

— Войти в ваш дом особого труда не составит, — фыркнула я, — парадный ход нараспашку, черный тоже. Светлана же постоянно беспрепятственно проникала в квартиру. Кстати, Павел, вы знаете про тайный лаз в библиотеке?

— Да, — неожиданно улыбнулся бизнесмен, — мне Ксюша рассказала. К ее родителям через него в советские годы диссиденты ходили. Исидор и Ольга не предполагали, что дочь в курсе, тайну от нее хранили, но разве от детей можно что-либо скрыть?

— Вот уж точно! — нахмурилась Света. — Моя Васька везде прошмыгнет. Вроде сидит тихо, читает, а все на ус наматывает.

— Ксюша на родителей обиделась, — пустился в воспоминания Павел, — она мне рассказывала, что они с Галей решили свою тайну завести.

— Кто такая Галя? — спросила Нина, садясь без приглашения к столу.

— Дочь Матвея, — пояснил Брыкин, — она одного возраста с Ксюшей, сейчас живет в Америке. Так вот, хитрые девчонки попытались разломать шкаф в коридоре. Хотели соорудить тайник. Мотя поймал их и отругал. А потом они с Исидором сделали отъезжающую стенку, девочки так друг к другу лазали, а родители делали вид, будто ничего не знают. Позже, конечно, шкафом пользоваться перестали и все о той истории позабыли.

— Через гардероб кошка сюда шмыгает, — отметила я.

— Да?! Значит, было животное, — не преминула возмутиться Светлана, — говорила же тебе!

— Я про шкаф и думать забыл, — пробурчал Брыкин. — У Сиди вообще не квартира, а лабиринт с приключениями. Ремонт он делать не разрешает, переставить ничего нельзя, полно книг, мелочей, безделушек!

— Почему же вы тут оставались? — заинтересовался Вовка. — Вам материальное положение позволяет купить собственное жилье и обставить его по своему вкусу.

Павел отвернулся к окну.

— Можете мне не верить, но я люблю Сидю. И Мотю тоже. Они потрясающие старики! Вот только жить одни не смогут: возраст, болячки. У них никого нет — жены умерли, Ксюша тоже, Галя в Америке, она сразу на помощь не прилетит.

— Благородно, — отметил Вовка.

— Я многим обязан Исидору, — заявил Брыкин, — я вовсе не злодей, не сволочь. Да поймите наконец, я способен на человеческие чувства!

— Давайте перейдем к делу, — остановила его Нина. — Когда похороны Веры?