Дороти Кэннелл - Чисто весенние убийства

– Опять? – испуганно спросил Джонас. – На прошлой неделе он заставил меня напялить шляпу и изображать москита, от которого он отбивается.

Брови Джонаса зашевелились, и я облегченно вздохнула. Слава Всевышнему, с дурным настроением на сегодня покончено.

Чмокнув его в щеку, я сдернула с вешалки старую куртку и через внутренний дворик пробежала к бывшей конюшне, приспособленной теперь под гараж. Бен, разумеется, укатил на той, что получше, оставив мне древнюю колымагу с откидывающимся верхом. У этой помеси «фольксвагена» и «мерседеса» имелась крайне вредная привычка без всякого предупреждения останавливаться посреди дороги, особенно когда сзади вовсю нетерпеливо гудят грузовики.

Дождь прекратился, но небо выглядело так, словно вот-вот разревется в три ручья. Ладно, добегу до дома мисс Уитком на своих двоих. Все быстрее, чем на этой доисторической рухляди. Я выскочила на Скалистую дорогу, тянущуюся вдоль обрыва, бодрой рысью добралась до кладбища при церкви Святого Ансельма. Поросшие мхом надгробия неодобрительно глазели мне вслед. Ага, вон и Боярышникова тропинка! Еще немного, и покажется «Дикая яблоня» – очаровательный дом, крытый соломой. Собственно, с него и начиналась деревушка Читтертон-Феллс. Домов с соломенными крышами осталось здесь раз, два и обчелся. Точнее, три. Волнение мое нарастало. Наверное, старая карга уже растопила печку и собирается зажарить моих бедных малышей… Я промчалась мимо клумбы с анютиными глазками, у которой всегда замедляла шаг, чтобы полюбоваться.

Звонок отсутствовал, на двери висел бронзовый молоточек в виде головы маленькой девочки. Боже милостивый! Я опасливо ткнула носом девочки в дверь. Потом еще. Ничего. Из-за угла вышла облезлая кошка и жалобно мяукнула. Неужели… Через несколько томительных мгновений послышались шаги. Я напряглась. Раздался скрежет отодвигаемого засова.

– Миссис Хаскелл! Входите!

Передо мной стояла мисс Уитком. Меня ослепил яркий свет, заливавший крошечный холл. Гигантская люстра нависала над изящным викторианским столиком и двумя резными креслами, караулившими вход на кухню. Висевшее на стене зеркало в дубовой раме выглядело так, словно было куплено в расчете на то, что холл в самое ближайшее время увеличится в размерах. Но сама мисс Уитком прекрасно вписывалась в старомодную обстановку домика. Это была опрятная особа с прической волосок к волоску. Из тех, что разгуливают в практичной обуви и покупают стиральный порошок с антикатышковым эффектом. Улыбка у нее была тоже опрятная. Мисс Уитком жестом пригласила меня войти.

– Я так люблю, когда в мой домик заглядывают малыши! А ваши детки так просто прелесть.

Тэм ведет себя как настоящий маленький мужчина, а Эбби сущая куколка. Мы были в столовой, когда я услышала стук в дверь. Угощались ростбифом и йоркширским пудингом. Сейчас они, наверное, взялись за пудинг и заварной крем. Вы ведь побудете немножко, миссис Хаскелл? – Она наклонилась, чтобы подобрать облезлую кошку, которая проскользнула в дом вслед за мной. – Я здесь совсем недавно, и потому гости в моем домике – большая редкость. Лишь миссис Мур-Мур, что живет неподалеку, заглядывает время от времени плотно поесть. – Рука с аккуратно подстриженными ногтями погладила кошку по голове. – А еще, случается, меня навещает Уолтер Лестер-Смит. Я ведь вступила в общество Домашний Очаг, а он там главный.

– Я слышала об этом, – сдержанно ответила я, принюхиваясь, не тянет ли паленым. – К сожалению, пришлось пропустить последние заседания. Но утром в следующий вторник буду непременно. Сбор назначен в доме Женевы и Барселоны Миллер. Думаю, народу соберется изрядно.

Мне показалось, что мисс Уитком не слушает. Она выпустила кошку, скользнула по моему лицу рассеянным взглядом и произнесла голосом столь же практичным, как и ее обувь:

– Я никогда не называю его Уолтером в лицо, миссис Хаскелл. Поверьте, у меня и в мыслях не было создать впечатление, будто мы с полковником на короткой ноге. Он ведь джентльмен. – Щеки мисс Уитком залил свекольный румянец. – Вы же не выдадите меня?

– Буду нема как могила! – поклялась я, стараясь заглянуть за ее плечо.

– Благодарю вас. – Мисс Уитком стиснула мою руку. – А то сразу пойдут всякие слухи. Полковник Лестер-Смит такой красивый и одинокий, и… вы ведь понимаете, правда? – Ее щеки еще сильнее побагровели. – Мне будет неприятно, если он заподозрит, что я злоупотребляю нашим весьма поверхностным знакомством и…

Уверяю вас, мисс Уитком, вы напрасно беспокоитесь.

Губы Клариссы Уитком снова растянулись в приветливой улыбке.

– Боюсь, я вас утомила. Со мной всегда так: начну болтать и не могу остановиться. Моя мамочка была балаболкой, так что я, наверное, пошла в нее. Хотя при жизни родителей у меня было не много возможностей это проверить. Мамочка терпеть не могла домашнюю суету, поэтому, как только я окончила школу, дом лег на мои плечи. А мои родители могли с тем же успехом жить на необитаемом острове. Для них никого вокруг не существовало. Они до самой смерти нежно любили друг друга.

– Они недавно скончались? – спросила я.

– Шесть месяцев назад. – Мисс Уитком промокнула глаза. – Мамочка себя неважно чувствовала, а она плохо умела переносить боль. Однажды вечером они с папой наглотались снотворного, устроив перед этим праздничный ужин при свечах. Наверное, так было для них лучше, они не могли жить друг без друга.

– Вы их… обнаружили?

– На следующее утро.

– Какой ужас! – искренне воскликнула я.

– О да! – Мисс Уитком сжала руки. – Но жизнь продолжается, правда? Поначалу мне казалось, что я предаю их, – вы понимаете меня, миссис Хаскелл? – продав большой старый дом и большую часть мебели, но я понимала, что если сразу же не начну новую жизнь, то не начну ее никогда. И тогда очень скоро превращусь в одну из тех чудаковатых старушек, которые живут ради своих кошечек.

– Не сомневаюсь, вы были очень хорошей дочерью. – Надеюсь, я не покривила душой.

Кларисса Уитком глянула в зеркало и грустно ответила:

– Это единственное, что я умела делать хорошо. Ни умом, ни какими-то талантами похвастать не могу.

– Вижу, у вас есть рояль. – Через открытую дверь гостиной я углядела полированный бок инструмента. – Вы привезли его из родительского дома?

– Да, моя мать неплохо музицировала.

– А вы играете?

– Мне всегда хотелось… – Она вновь покраснела и стиснула ладони. – К сожалению, с недавних пор я лишена такой возможности. Воспаление сухожилий. Это не причиняет боли, но врач говорит, что кисти ни в коем случае нельзя напрягать. – Мисс Уитком быстро отвела взгляд. Я подозрительно уставилась на нее. С какой ей стати врать? – Дети! – вдруг воскликнула мисс Уитком. – Нам лучше вернуться к ним.