Дарья Донцова - Рваные валенки мадам Помпадур

Проклиная собственное любопытство, я со скоростью беременного ленивца продвинулась немного вперед и чуть не задохнулась. В шкуре было жарко, душно, здоровенную морду постоянно силой тяжести прибивало к ковровой дорожке. Горничную Катерину нельзя назвать аккуратисткой, пылесосит она спустя рукава. Внешне палас выглядит чистым, но когда бьешься в него медвежьей башкой, из ворса вылетает пыль и попадает в нос. А еще у меня нестерпимо чесалась шея, но вытащить руку из лапы не получалось. Поверьте, на целом свете не было более несчастного человека, чем я, решившая сдуру примерить карнавальный костюмчик! Ну почему мне в тот момент отказала пресловутая предусмотрительность? Отчего это похвальное качество всегда оживает тогда, когда меня зовут в ночной клуб или в гости, и отсутствует в других ситуациях? Неужели я никогда не встречу своего любимого брюнета-мачо, сироту-олигарха, не пьющего, не курящего интеллигента?

– Немедленно прекрати, – донесся издалека женский голос.

Я испугалась и прикинулась муляжом. Авось наша гостья (кто она, пока не могу понять) не станет орать. Подумает, что в коридоре валяется очередной прикол «Кошмара», и уйдет.

Но у постоялицы были другие намерения. Она довольно сильно пнула гризли и зашипела:

– Я отлично знаю, что это ты! Вычислила по кроссовкам! Дурак! Немедленно уходи!

Мой бок вновь ощутил тычок. Я возмутилась: разве можно бить своих ближних? Что за садистские наклонности у некоторых людей!

– Идиот! – продолжала баба. – Кретин! Тебе велено было не вмешиваться. Ты погубишь весь план! Как ты сюда попал? Где прячешься? Короче, можешь не отвечать. Мне это не интересно! Но имей в виду, если тебя обнаружат, конец всем нашим надеждам! Я тебя просила, умоляла, но нет! Ты вбил себе в голову очередную глупость. Что молчишь?

– Лучше помоги мне встать, – попросила я.

Тетка только сильнее разозлилась.

– Не бубни, скажи четко! Пообещай не дурить!

– Дай руку, – простонала я.

– Вот дрянь, – буркнула незнакомка и опять пнула меня, – пользуешься тем, что я тебя люблю! Вставай и вали отсюда!

Тут только я сообразила, что медвежья морда гасит звуки и до ушей злобной бабы доносится лишь невнятное бурчание. С другой стороны, мохнатая башка изолирует и мой слух, поэтому я не могу сообразить, кто сейчас так возмущен некорректным поведением гризли.

Я попыталась повернуть голову, чтобы увидеть незнакомку, но в поле зрения попала только ее ступня в белой баретке с бантиком на мыске, он был округлой формы и крепился при помощи большой кнопки.

Затем нога исчезла, я почувствовала удар по морде, и все звуки стихли.

Не спрашивайте, сколько времени я добиралась до комнаты Белки. Вечность. Две вечности. Три. Может, месяц или год. Но любая дорога рано или поздно заканчивается, я долбанула башкой дверь, вползла в спальню Белки и в изнеможении замерла посередине комнаты. Сейчас бабуля придет мне на помощь. Она непременно догадается, что в медведе заключена ее любимая внучка.

– Ах ты, безобразник! – долетело до меня, как сквозь вату. – Наглость какая! Сюда приперся!

Бум! В голове загудело, перед глазами засверкали яркие елочные гирлянды. «Новый год в августе?» – вяло удивилась я, а затем наступила тишина.

– …Степашечка, солнышко, дорогушечка, прости бабку-дуру, – прозвучало из мглы.

Поверьте, меньше всего мне хотелось вставать, садиться на велик и торопиться в ненавидимую всеми фибрами души школу.

– Бусечка, я сегодня не пойду на занятия, – прошептала я, – вчера уроки не сделала, голова болит, насморк начинается, в горле кошки скребут.

Я ныла безо всякой надежды на успех. Белка обожает меня, но в отношении учебы она кремень. Меня отправят в школу, даже если с неба посыпятся камни или живые скорпионы. Ребенок обязан посещать занятия и набивать голову ненужными в его дальнейшей жизни знаниями. Тут Белка беспощадна!

Но вместо обычной фразы: «Лень не болезнь, немедленно иди умываться», – бабуля неожиданно простонала:

– Я ее убила? Она поправится?

Мне стало смешно. Белка, как всегда, не логична. Если человек мертв, ему никогда не стать здоровым. Затем душу затопила волна счастья. Я подцепила инфекцию! Чуму, холеру, черную оспу! Все остальные недуги Белка сочтет за ерунду – помнится, я училась, даже болея скарлатиной. Правда, бабуля не поняла, как мне плохо: сыпь на теле появилась уже после того, как я пришла на занятия. Вот она, радость! Больная бубонной чумой девочка заслужила счастье остаться дома! Ура!

– Нормально, – прогудел мужчина, – сейчас очнется.

Я открыла глаза, реально оценила происходящее и вздохнула. Степа, ты уже студентка, школа осталась в прошлом. На дворе август, успокойся и отдыхай всласть.

– Степашечка. – всхлипнула Белка, – я не поняла, что гризли – это ты!

В моем мозгу разом вспыхнуло воспоминание о тяжелом костюме и медвежьей морде, постоянно бившей о пол.

– Я решила, что наглец меня пугает, – частила бабуля, – ну и долбанула его по башке вот этой штучкой.

Я обозрела «штучку». Бейсбольная бита. Бабуля держит ее в своей спальне на всякий форс-мажорный случай. Однако у меня голова сделана из титанового сплава, раз она не распалась на части.

– Жива! – бурно радовалась Белка.

– Странно, да? – хихикнула я и села. – Может, меня, как Буратино, вырезали из полена? Ни малейшего головокружения!

– Морда-маска самортизировала удар, – сказал мужчина.

– Кто там? – спросила я.

В поле зрения появился Геннадий Петрович.

– Добрый день, – сказал он.

– Бабуся! Зачем ты его позвала? – недовольно спросила я.

– Степашечка! – зачастила Белка. – Когда я сняла с тебя костюм, поняла, кого охреначила!!! Ты молчала, не отвечала на мои вопросы, даже чаю с вареньем не захотела!

Ага, интересно, какой реакции ожидала бабуля от человека, которого огрели бейсбольной битой? Неужели думала, что он бойко вскочит и исполнит половецкие пляски?

– Геннадий Петрович врач, – оправдывалась Белка, – он давал клятву Гиппократа, умеет хранить тайны.

Я села. Уж сколько раз я говорила о наивности бабули! Но у Белки есть еще одно восхитительное качество. Она считает всех людей хорошими и очень переживает, когда выясняется, что у милого ей человека не так уж много положительных качеств.

– Геннадий Петрович нас не выдаст, – заговорщически шептала бабуля, – я ему все рассказала! Про Мишу и Ивана!

– Отлично, – язвительно сказала я.

– Одобряешь меня? – обрадовалась Белка. – Меня волновала твоя реакция. Комаров теперь наш помощник. Его тоже возмутил факт подпольной съемки фильма.

– Мерзавцы! – с гневом произнес дерматолог. – Нужно найти их камеру и сжечь! Разбить! Раздробить! Чтобы ничего не попало в Интернет!