Дарья Донцова - Ночная жизнь моей свекрови

– Вероятно, ей в течение длительного времени давали большое количество разнообразных медикаментов. Вадим утверждает, что печень Лоры не в лучшем состоянии, мог бы помочь анализ волос, которые накапливают токсины, но головы-то нет.

– Что-то не совпадает, – пробормотала я, – зачем похищать человека и кормить его таблетками? И каким образом женщина, находясь под наркозом, могла бросить на парковке кошелек?

– Не знаю, – буркнул Макс, но меня уже понесло:

– Кто купил Фейн дорогой бумажник? Сама она не смогла бы приобрести такую вещь! Может, Вадим ошибся?

Макс смутился:

– Про портмоне я не знаю. Но токсикология не врет. А еще нужно помнить, что руки и голова от тела отделены очень аккуратно, человеком, который умеет проделывать подобные операции.

– Ремчук! – взвилась я. – Он врач, а все доктора в студенческие годы обязательно работают с трупами. Знаешь, мне никогда не удается правильно разрезать курицу, вечно я вожусь с костями. А Катюша, моя подруга-хирург, в два счета справляется с этим, потому что знает, в каком месте ножка легко отделяется от туловища.

– В ближайшее время я не буду лакомиться цыпой табака, – вздохнул Макс.

– Ремчук наиболее подходит на роль маньяка, – гнула я свою линию.

Муж поднял бровь:

– Мотив?

– Он психически нестабильному человеку не нужен, – заявила я, – увидел темноволосую брюнетку – инстинкт сработал.

– Что-то здесь не состыковывается, – протянул Макс, – ладно, надо изучить жизнь Антона Борисовича в подробностях.

– Особое внимание обрати на несколько факторов, – оживилась я, – внешность его матери. Вероятно, она имела темные волосы, карие глаза и крупный рот. Лучше всего найти ее фото и сопоставить его со снимками Лоры Фейн, Анны Волынкиной и Ларисы Ерофеевой. Если обнаружится сходство, мы попали в яблочко.

– Твои выводы замечательны, но они никак не могут служить уликой, – попытался урезонить меня Максим, – на Земле большое количество похожих друг на друга людей!

– Но это будет дополнительным аргументом, – уперлась я, – хорошо бы поговорить с кем-то, кто отлично знает Ремчука. Допустим, с Марфой Матвеевной или Яковом Сергеевичем.

– Опасно. Если Ремчук действительно серийный маньяк, то он, узнав о нашем интересе, моментально убьет Ларису, – предостерег Макс.

– И девочку, – вздохнула я, – очень надеюсь, что Галя Вербова до сих пор жива.

– Думаю, ты не права, считая, что мы имеем дело с одним убийцей, – возразил Макс, – педофил не станет бросаться на взрослых женщин, это аксиома. Во всех книгах, посвященных сексуальным отклонениям, сказано: «Установки никогда не меняются, любитель детей не станет насильником взрослых». Гей может увлечься юным мальчиком, а девочкой никогда. Тот, кто многократно душил своих жертв, не станет их закалывать ножом. Если в серии десять брюнеток, то внезапно найденная блондинка не имеет к цепи прежних преступлений никакого отношения. Ни почерк, ни подпись не меняются, ты это знаешь не хуже меня. У нас два преступника!

– Девочки знали Ремчука, – слабо возразила я. – Ванде Плес исправляли прикус, Ваня Реутова страдала булимией, они обе посещали медцентр. Вербова делала прическу в салоне «Волос с неба».

– А Таня Косых? – не замедлил напомнить муж. – Ребенок из семьи наркоманов-алкоголиков? На ее здоровье ни одна душа не обращала внимания, а о походе в элитный салон она и мечтать не могла.

– Значит, Ремчук увидел Косых на улице! – топнула я ногой. – В магазине, в кино! Где-то встреча состоялась.

– Отличный аргумент, – сохраняя полнейшую серьезность, ответил Макс. – «Где-то встреча состоялась». Похитителей двое. Они орудуют в июле, но женщины пропадают с интервалом в три года, а девочки – в два.

– Между исчезновением Вани Реутовой и Гали Вербовой прошел всего год, – снова возразила я.

Макс смял газету, лежавшую на столе, и запулил комок в корзинку.

– Вот видишь! К сожалению, у нас два фигуранта.

– Один! – упорствовала я.

– Докажи, – потребовал Макс.

– Мне так кажется, – после небольшого молчания ответила я, – внутренний голос подсказывает.

Макс присвистнул:

– Давным-давно я снимал офис в десятиэтажном здании возле вещевого рынка. Времена были бедные, вот я и отыскал аренду подешевле. Иду как-то раз на службу и слышу, как с комендантом парень беседует, спрашивает: «Нет ли здесь свободных помещений?» Мужик ему так радостно в ответ: «На десятом полно, берите».

Съемщик закапризничал: «Не хочу».

Администратору надо в каждый офис хозяина найти, вот он и стал потенциальному клиенту сладкие песни петь: «Под крышей хорошо, тихо, над головой посторонние не скачут». Но он не убедил парня, у того нашелся убойный контраргумент: «Боюсь высоты! Из окна не выгляну. Лучше поищу помещение в другом месте». – «У нас вам будет не страшно. Окно вас не испугает», – пообещал комендант. «Испугает!» – «Не испугает!» – «Испугает!»

Мне надоело слушать эту дурацкую историю:

– Ты хочешь дать мне понять, что я сродни тем двум идиотам, которые спорили из-за окна?

Макс не дал мне договорить:

– Ответь, кто был прав: съемщик или администратор?

– Конечно, клиент, – фыркнула я, – если у него боязнь высоты, лучше держаться поближе к земле. Подойдет человек к подоконнику на десятом этаже – и в обморок упадет.

Макс расплылся в широкой улыбке:

– Вот-вот. Но только ни ты, ни тот клиент не владели полной информацией. В конце концов, комендант сказал: «В нашем здании наверху нет окон».

– Как это? – удивилась я. – На десятом этаже?

– И на девятом, и на восьмом тоже, – сказал Макс.

– Но как же так? – заморгала я. – Окна необходимы!

– А в том доме, построенном под офисы, их не было, – прищурился муж. – Глупо, да?

– Очень, – согласилась я.

– Зато аренда дешевая, – потер руки Макс.

– Ну и к чему сия басенка? – буркнула я. – Какое отношение она имеет к нашим делам?

– Большинству людей кажется, что в домах на всех этажах есть окна, но не следует считать некоторые вещи аксиомой, – тоном ментора произнес муж. – Фраза: «Мне так кажется» – плохой аргумент.

Я постаралась не выйти из себя:

– Отлично! Полностью с тобой согласна! Вот и откажись сам от мышления аксиомами. У нас один похититель. В упомянутом тобой доме нелогично отсутствовали стеклопакеты, а в нашем деле орудует маньяк, который одновременно и педофил, и любитель взрослых женщин!

Ноутбук мужа издал громкий противный писк, я вздрогнула:

– Что это?

– Нарыл информацию про Ремчука, – миролюбиво ответил муж, – ну-с, изучим. Отец Антона Борисовича скончался, едва сыну исполнилось десять лет. Мама Раиса Николаевна, учительница, умерла, когда сын учился в институте.

– Вот видишь! – обрадовалась я. – Старик Фрейд всегда прав, мальчики очень зависимы от матери. Либо они ее обожают и тогда выбирают себе спутницу жизни, очень похожую на нее, как внешне, так и по характеру. Или если мать была неприятной, холодной, то жена будет ее противоположностью. В нашем случае имеем первый вариант. Кира учительница, как и ее свекровь.