Анастасия Монастырская - Кенгуру в ночи

Источник столь парадоксальных мыслей сидел на кухне и покорно жевал приготовленную мной яичницу. Полосатый махровый халат, светлые взъерошенные волосы, прозрачно голубые глаза. Хорош, собака! В какую-то минуту я почувствовала себя Айседорой Дункан, на шее которой стремительно затягивалась брачная петля. Кеша доверчиво протянул тарелку за добавкой, и видение исчезло.

— Какие у тебя планы на сегодня? — спросила я, шмякнув на фарфоровую поверхность вторую порцию желтого месива.

— Никаких! — грустно сообщил мой будущий муж. — В ежедневнике пусто, в кармане, признаться, тоже. Клиентов не осталось, друзей, кроме тебя, нет. Сам виноват. Все поставил на любовь и проиграл.

— А мне в институт надо заехать, — ни к селу, ни к городу сообщила я.

— Поезжай, — Кеша начал неумело мыть тарелку. — А я тут пока по хозяйству. Пол подмету, пыль протру, с крокодилом погуляю.

Дзинь!

Мы взглянули на осколки в раковине.

— Упс! Разбилась!

— Порезался?

— Со мной одни проблемы, — понурился Кеша.

Я мысленно подсчитывала «за» и «против» от его пребывания дома. Минусов оказалось больше.

— У тебя зубы хорошие?

Иннокентий совсем растерялся.

— Хорошие, — и педантично уточнил: — Я два раза в год к стоматологу хожу.

— Вот и умница. Тогда собирайся! Со мной поедешь.

— Куда?

— Грызть гранит науки.

В институте выяснилось, что к нам пожаловало очередное зарубежное светило. Согласно программе, светило собиралось прочесть лекцию о тенденциях в современном искусстве. С огромным облегчением я впихнула Кешу в зал, а сама отправилась в свой кабинет — испить кофейку и решить насущные проблемы, которых за время моего отсутствия накопилось очень много. Даже слишком много… Голова кружилась от документов, отчетов, звонков, когда меня порадовали неожиданным известием:

— Стефания Андреевна, ваши родственники прислали телеграмму, — сообщила секретарша. — Открытка такая красивая. Розочки.

Я напряглась: терпеть не могу телеграммы. Каждый раз, когда получаю телеграмму вспоминаю свою любимы анекдот. Значит так. Три часа ночи. Фею-крестную будит звонок в дверь.

— Кто?

— Почтальон?

— Зачем?

— Телеграмма.

Расписывается. Разворачивает. Читает: «Прошляпила полночь. Сижу в тыкве. Бухаю с мышами».

Ну, и кто у нас сейчас пьет горькую с мышами?

— Ну-ка, давай эти розочки сюда.

«Отдыхаем море тчк все классно зпт. не волнуйся тчк. мы.»

Лаконично, ничего не скажешь. Интересно, на каком море они отдыхают, если телеграмма отправлена сегодня и с Главпочтамта?! С ума сойти от этих родственников! Наверняка, увидели меня в здании Академии и решили успокоить: мол, не переживай, дорогая, с нами все в полном порядке, ищем Кассиопею в созвездии Посейдона, играем в Гарри Поттера, и вообще, чувствуем себя просто замечательно. Только не мешай!

Стоп! Концы с веревочками не сходятся. Судя по рекламному проспекту, студенты «Звездной Академии» обучаются в элитном пансионате на лоне природе. Территорией «Ленфильма» здесь и не пахнет. Тогда где моя неугомонная родня могла меня увидеть? В глубине души теплилась надежда, что в ком-то из них проснулась совесть, и спустя три недели они решили меня успокоить. Надежда, впрочем, быстро угасла. В нашей семье выживают только законченные эгоисты, а значит…

Значит, телеграмму мне отправил кто-то другой. Возможно, тот, кому не понравился наш интерес к Академии. Я вспомнила про фальшивый рекламный проспект, и в животе неприятно заныло. Допустим, секретарша не врет, и у них вообще нет никаких комфортабельных номеров. Четвертый этаж не производит впечатления современной гостиницы, где одновременно могут оказаться несколько человек. Впрочем, частных кабинетов я там тоже не заметила. Совершенно точно, что моих родственников в здании «Звездной Академии» нет. Близнецов слышно за километр, не говоря уже про остальных. Когда Дед и Клара ругаются, даже наши золотые пираньи начинают выпрыгивать из аквариума в поисках более тихого места. А если добавить сюда Фиму, Соню и Ольгу, то лучше заранее запастись килограммом бирушей. Обязательно пригодятся! Итак, вопрос первый: кто отправил телеграмму?

Вопрос второй: куда дели труп с четвертого этажа? Хотя какая мне разница, куда его дели, намного важнее понять, кто лишил бедную девушку жизни. Лариса Дмитриевна Огудалова. Где же я слышала именно такое сочетание имени и фамилии? Где? Мысль зудела назойливым комаром, но прихлопнуть ее пока что не удавалось.

На этой ноте в кабинет ввалился разрумянившейся Кеша.

— Эфа! Я счастлив! Ты перепахала всю мою жизнь!

— Примерно также Ленин отзывался от романе Чернышевского «Что делать?», — буркнула я, изучая злополучные розочки на открытке.

— Вопроса «Что делать?» больше не существует! Твой австралиец открыл для меня новые горизонты?

— Мой — кто? — изумилась я.

— Тот, кто читал лекцию. Иностранное светило. Классный мужик! Оказывается, вся Европа идет сегодня по ложному культурному вектору. И мы в том числе. Деградация общества ведет к деградации личности и, как следствие, к мракобесию.

— Открыл Америку! Про это еще сорок лет тому назад писали.

— Ты не понимаешь. В таких условиях на первый план выходит эзотерика. А человек играющий, человек думающий и человек чувствующий — все, как один — подпадают под власть магической индустрии.

— И что?

— А то, что мы с тобой находимся на правильном пути. Кстати, десять минут мне звонили из «Звездной Академии». Мы приняты! Нужно внести еще триста у.е., купить несколько общих тетрадей и выбрать подходящее расписание. Либо утром, либо — вечером. В первый год мы будем постигать азы.

— Азы чего?

— Азы всего! Ты рада, что нас приняли?

— Быстро сработали, ничего не скажешь, — я по-прежнему растерянно вертела в руках телеграмму.

— Еще бы, не каждый день к ним приходят сразу два умных и платежеспособных клиента, — ухмыльнулся Кеша. — Ну, и когда идем? Мне не терпится изменить свою судьбу.

— Ну-ну, знала я несколько человек, которые тоже решили изменить свою судьбу.

— И?

— С тех пор их никто не видел. Судьба — дама капризная, вдруг ей не понравятся твои перемены?!

— Уткнемся — разберемся, — отмахнулся Кеша. — Чувствую себя первоклассником. В тридцать два года снова сажусь за парту. Чудны твои дела, Господи!

Мысль опять превратилась в назойливого комара. Где же я слышала о Ларисе Огудаловой? Может, Кеша знает, где я слышала подобное сочетание.

— Ну, ты даешь, Эфа! Школьная программа. Островский. «Бесприданница». — В Иннокентии внезапно проснулся эрудит: — «А я думала, промахнется», — призналась Лариса Островскому как на духу. Всегда сочувствовал девушке, ни за что, бедняжка, пострадала. Впрочем, у Островского всегда так. Эмоций и морали хоть отбавляй, а вот с позитивом вечные проблемы. То Катерина с обрыва сигает, то Лариса с пулей в позвоночнике по сцене бегает. Драматургия, блин!