Дарья Донцова - Агент 013

– Вещь не может умереть, – вздохнула я.

– Почему? – заморгала Лапуля.

– Она не живая, – продолжала я глупый разговор.

– Из барана мериноса сделана, – всхлипнула Лапуля, – а он одушевленный. Пожалуйста, помоги ее оторвать.

Я поняла, что спокойно заснуть не удастся, и потянулась за халатом. При своей карамельно-кукольной внешности Лапуля обладает завидным умением упорно добиваться своего. Лучше пойти с ней, иначе она до утра простоит у меня над душой.

– Где кофта? – наверное, слишком резко спросила я, очутившись на кухне.

– Там, – шепнула Лапуля и ткнула пальцем в кухонный шкаф.

Я открыла дверцу, обозрела тарелки и сказала:

– Здесь посуда.

– Рядом, – добавила Барби.

– В СВЧ-печке? – ахнула я и нажала на хромированную кнопку.

Перед глазами возникла странная кучка, издающая малоприятный запах.

– Ты решила высушить кардиган в СВЧ-печке? – недоумевала я.

– Онисим всегда туда носки клал, – всхлипнула Лапуля.

– Кто такой Онисим? – от изумления задала я не только глупый, но и опасный вопрос.

Лапуля не преминула воспользоваться моей оплошностью.

– Жених Карины, которая разводит пингвинов. Милые-милые-милые, но очень прожорливые.

Я попыталась отодрать руины кофточки от стеклянной подставки и машинально согласилась:

– Пингвины и впрямь очаровательны.

– Это про Карину, – встрепенулась Лапуля, – она здорово рыбу ловила, долбанет плавником, и акула в коме.

– У Онисима носки оставались целыми? – запоздало удивилась я, решив по совету Димона не реагировать на загадочные высказывания Барби вроде слов про женщину Карину, которая имеет плавники.

– Они плавились, – деловито ответила Лапуля, – всегда превращались в кашу. Из-за этого Кара от мужа ушла. Я бы тоже расстроилась, вся зарплата на новые носочки уходила.

– Зачем он тогда их в СВЧ-печку совал? – я искала рациональное зерно в действиях незнакомого Онисима.

Ответ сразил меня наповал:

– Чтобы их высушить, когда мокрые в ботинках, противно.

Я швырнула в мойку прозрачную подставку и спросила:

– Он дурак?

– Нет, – запротестовала Барби, – он надеялся, что носки сейчас умерли, а в следующий раз останутся живы. Как спортсмены!

– При чем здесь спортсмены? – ощущая головокружение, простонала я.

– Всякие там гимнасты сначала ничего не умеют, падают, косолапенькими выглядят, потом тренируются, тренируются, тренируются… И опля! Олимпийский чемпион! – выстроила логическую цепочку Лапуля. – С носками рано или поздно должно то же самое случиться. Портятся, портятся, портятся… опаньки – и сухие-красивые вынимаются. Но у Онисима ничего не получалось! Потом Кара его бросила, и мы с ним перестали общаться. Грустная история! В браке главное – взаимопонимание и уважение. Я Карине говорила, когда она к маме уехала: «Заинька-котенька, подумай, всю неделю до завтрашнего дня поразмышляй. Онисим шикарный парень, прости ему носки. Ты сама не идеал, любишь спать с миксером. Вдруг он включится, и Онисиму… того… самого… вроде… э… отрубит? Он же не злится, просто натягивает хоккейную форму – и баиньки! Но нет, она его бросила! Конечно, тут же Аня появилась и подобрала! Аня неразборчивая, ей по скрипке: сушит Онисим носки, ест их с кетчупом или книги им вслух читает! Был бы мужик! Но это неправильно. Верно?

Я, пошатываясь, пошла к двери, но на пороге притормозила.

– Лапуля!

– Аюшки? – нежно отозвалась Барби.

– Одного не пойму: если ты видела, что носки Онисима превращаются в «запеканку», почему решила воспользоваться его наработками и засунула кофту в СВЧ-печку?

– А вдруг бы она высохла? С носочками не срослось, а с ней получилось бы? – заморгала Лапуля. – Онисим, как все мужчины, умный, он не зря печечку использовал!

Убитая наповал этим аргументом, я вернулась в спальню и наконец-то благополучно заснула.

На следующее утро Чеслав встретил меня с самым угрюмым видом.

– Печать на теле Осипа полностью совпадает с отметиной на трупе Елизаветы.

– Кошмарова убили той же «ручкой»? – уточнила я.

– Да, – кивнул босс, – и ее в хранилище не нашли.

– То есть как? – обомлела я.

– Исчезла, – мрачно сообщил Чеслав, – в описи присутствует, а в коробке ее нет.

– Значит, кто-то утащил опасную вещь, – пробормотала я.

Шеф взял со стола скрепку и начал ее разгибать.

– Логичный вывод. Но взять «ручку» некому.

– Никогда не задумывалась, куда деваются улики, после того как дело завершено, – призналась я.

Чеслав отшвырнул испорченную скрепку.

– У нас свой порядок. Тебя пока не заставляли оформлять бумаги. Член бригады должен проработать шесть лет, чтобы самостоятельно заниматься документами. Твои дела обрабатывал либо я, либо Дима. Все складывается в ящики, составляется опись и относится Горынычу. Тот присваивает коробкам номера, отмечает их в книге и ставит на стеллаж. У Горыныча муха мимо носа не пролетит. Иногда приходится поднимать старые бумаги, и все всегда было на месте. Когда появилась возможность делать анализ ДНК, к нам обратилась…

– Ирина Викторова, – кивнула я, – она много лет твердила, что ее муж, обвиненный в убийстве, невиновен. Ты отдал на экспертизу стакан, найденный на месте происшествия, и выяснилось, что на нем есть следы слюны женщины.

– Верно, – вздохнул Чеслав, – у Горыныча идеальный порядок, ничего не пропадало.

– Ты точно помнишь, что клал «ручку»? – на всякий случай спросила я.

Босс не обрадовался моему вопросу.

– Тут надо опираться не на мои воспоминания, а на документы. В описи она указана, значит, ей следует там быть. А ее нет.

– Фатима совершенно уверена, что отметины идентичны? – гнула я свою линию.

– Стопроцентное совпадение, – буркнул Чеслав.

– И как она сравнила синяки? С чем? «Ручки»-то нет! – не успокаивалась я.

– Есть фото синяка Лизы, – пояснил шеф. – Дальше продолжать? Или ты уже догадалась, что с чем сравнивали?

Я подошла к большой доске и взяла фломастер.

– Если печать одна и та же, значит, Осипа убил тот, кто украл «ручку»!

– Возможно, – согласился Чеслав, – но вор мог продать ее.

– Если мы отыщем мерзавца, выйдем на убийцу, – не сдалась я. – Ты положил «ручку» в коробку и сам отнес улику в хранилище?

– Так, – кивнул шеф.

– Горыныч ее взял и похоронил на полке?

– Точно, – подтвердил босс.

– Возникают два предположения, – осторожно сказала я, – «печать» похитил либо ты, либо Горыныч. Третьего не дано. Где находится хранилище?

Босс ткнул пальцем в пол.

– На минус первом этаже.

– Как туда попасть? – наседала я.

Чеслав встал, открыл тумбу стола и достал оттуда пластиковую карточку.

– Пошли.

Я не первый год работаю в бригаде, но до сих пор понятия не имела о том, что в здании есть просторный подвал, облицованный серым кафелем. Вход в хранилище замаскирован фальшивой стеной. Десятки раз я пробегала мимо большого зеркала, установленного у входа, и всегда считала, что оно тут помещено для того, чтобы сотрудники привели себя в порядок перед работой. Но сегодня у меня день открытий.