Дарья Донцова - Рыбка по имени Зайка

– Милая!

– Дорогая, – заломила руки маменька.

– Я вернусь. Скоро!

– Обязательно, жду!

Чмок, чмок, чмок.

Мне тоже досталась парочка поцелуев. Маша нам ручкой, на которой посверкивали колечки Николетты, Мэри дошла до паспортного контроля и… хоп, оказалась за границей.

– Хочу кофе, – заявила маменька, – и дорадо! Здесь есть ресторан?

– По-моему, вон там, – ответил я.

Мы нашли трактир, сели у окна и стали любоваться на самолеты.

– Вон тот увозит Мэри! – воскликнула Николетта. – Видишь, выруливает, написано на боку «USA».

– Может, она и не в этой железной птице, – улыбнулся я.

– Нет, в нем!

– Лайнеров с американским флагом много, – решил поспорить я.

– Нет, она там. Я знаю!

– Откуда?

– На нем прилетела, и на нем улетает. Я запомнила, у всех буквы синие, а этот самолет с красными.

– Ерунда, – засмеялся я, – если человек прибыл в Москву на одном лайнере, то вовсе не значит, что он на нем же отправится обратно…

И тут я поперхнулся, а вилка выпала из моей руки.

Николетта раскрыла сумочку, вытащила пиносол, капнула в нос и воскликнула:

– Ура, я снова дышу!

Мои глаза уставились на лекарство. Пиносол! Маменька никогда не покупала его раньше. Пиносол? Пиносол!!! А еще Николетта только что сказала про буквы на самолете: «Я их запомнила».

– Погоди, Николетта! Что значит, ты запомнила? Мы же не успели встретить Мэри, она сама на такси приехала.

– Вот черт! – воскликнула маменька.

Я разинул рот:

– Ты Мэри!

Спутница хихикнула:

– Ну, мы, в принципе, не сомневались, что ты догадаешься. Правда, я думала, что через месяц, не раньше!

– Николетта летит в Америку?

– Ага.

– Вы с ума сошли!

– Вовсе нет!

– Ее арестуют!

– С какой стати? Ни таможенник, ни пограничник ничего не поняли! Мы же близнецы.

– Николетта не говорит по-английски!!!

– И что? Я сама всего пару слов знаю, наша колония десятилетиями живет обособленно от американцев.

– Ее раскусят!

– Кто? Муж мой давно умер, детей я не имею! Потом, она вовсе не собирается сидеть дома, будет путешествовать по стране.

– Но у нее нет денег!

– Как это? А мои кредитки? Там полно средств, а подписи у нас идентичные!

– Так вот почему было столько багажа, – запоздало сообразил я.

Мэри хихикнула:

– Нико жуткая шмоточница, вот тут мы с ней разнимся, я предпочитаю путешествовать налегке. Впрочем, есть еще одно отличие. У меня на левой руке шрам от ожога, вот тут, видишь?

Я уставился на отметину. Значит, это не сон, у Николетты шрама нет.

– Ваня, – укоризненно сказала Мэри, – что за вселенская скорбь в глазах? Нико мечтала побывать в США, я хотела подольше пожить в Москве! В чем проблема?

– Вы сумасшедшие, – простонал я. – Что скажут окружающие?

– Фу, Вава, ты трус! Никто ничегошеньки не заметит! – весело воскликнула Мэри. – И потом, такие красивые и умные девушки, как мы, продумали все до деталей. Вот слушай! Нико…

Я смотрел на размахивающую руками Мэри и совершенно не вслушивался в ее торопливую речь. Красивые, но глупые девушки обычно считают себя умными, и это сходит им с рук, потому что окружающие, в общем-то, недалеко от них ушли.

Почему-то красота и глупость считаются синонимами молодости, люди полагают, что в пожилом возрасте они непременно умнеют. Да, некоторые и впрямь мудреют на пороге пенсии, но не все и не всегда. Старость и ум идут рука об руку, но иногда старость приходит одна.

Лавэ (сленг уголовной среды) – деньги.

Подлинная цитата из книги воспоминаний.

Суаре (испорченный французский) – вечеринка.

Явное преувеличение, таких стекол не бывает. (Прим. автора).

Саксаул – род древесных или кустарниковых растений.

Иван Павлович переиначивает сейчас широко известное восклицание Пушкина, тот якобы после завершения одной работы закричал: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!..»