Дарья Донцова - Верхом на «Титанике»

– Не волнуйтесь, – засуетился я, – мой друг, Максим Воронов, служит в милиции, у него полно приятелей, они помогут.

– Мне это по фигу, – равнодушно отозвался толстяк, – берешься – делай.

На том и разошлись. Я вернул Норе долг, пересел в новую машину и почувствовал себя настоящим счастливчиком. Фортуна мне улыбалась во весь белозубый рот. Нет бы мне сообразить: она просто потешается над исполнительным секретарем общества «Милосердие» и заведующим оперативно-следственным отделом агентства «Ниро». И вовсе у Фортуны не молочные белые зубки годовалого малыша, а острые, желтые клыки мерзкой старой хищницы, приученной рвать сырое мясо.

– Ваня, – заорала Нора, едва я ступил в прихожую, – ты где шлялся?

– Вы сами отправили меня в книжный магазин, – спокойно ответил я, – за детективами.

– Купил? – с еще большим раздражением осведомилась хозяйка.

– Конечно.

– Привез?

Я решил благоразумно оставить последний вопрос без ответа. Право, Элеоноре, считающей себя суперсыщиком, не следовало его задавать. Что она ожидала от меня услышать? «Купил, но оставил в магазине»?

– Привез? – упорствовала Нора. – Отвечай!

– Ну не бросил же я их в лавке, – не утерпел я, – ясное дело, доставил книги в целости и сохранности.

– Вовсе не ясное, – обозлилась Нора, – ты вполне мог потерять книги по дороге, уронить в лужу, заболтаться со страшной, как голод, продавщицей и начисто забыть о порученном деле.

– Я никогда не беседую долго с уродливыми дамами, – улыбнулся я, входя в кабинет хозяйки, – вот, пожалуйста, заказ выполнен.

– Брось в угол, – буркнула Элеонора, потом вытащила папиросы и мрачно добавила: – Омерзительная осень! И не припомню столь унылого сентября.

Я машинально посмотрел в окно: там бушевало бабье лето, ласковое солнышко освещало пока не опавшую листву, на небе ни облачка, на термометре плюс двадцать, дождя не обещали, в общем, погода райская. Но Элеоноре сейчас все, как говорят подростки, не в кайф. Вот уже три месяца она сидит без интересной работы. Нет, потенциальных клиентов полно, они оборвали телефон детективного агентства, только все предполагаемые заказчики жаждут вывести на чистую воду неверных супругов, а делами об изменах мы не занимаемся. Впрочем, пропавших животных тоже не ищем. Без увлекательного расследования Нора начала киснуть и ругать домработницу Ленку за плохо выглаженное белье и отвратительно вымытые зеркала. Затем объектом нападок стал я. Если в ближайшее время у нас не появится клиент, желающий найти хитроумного преступника, у Норы окончательно поедет крыша, и тогда прощай спокойная жизнь. Я готов смириться с беготней по городу и согласен участвовать в расследованиях, потому что Элеонора, ищущая коварного убийцу, становится милой и разрешает мне вечером спокойно наслаждаться любимым делом: чтением книг. А вот не занятая раскапыванием чужих тайн хозяйка делается просто невыносимой.

– И вообще, – хмуро дудела ничего не знающая о моих мыслях Элеонора, – ты опоздаешь!

– Куда? – встрепенулся я.

Нора стукнула кулаком по столу.

– Так и знала, что забудешь!

Я вынул ежедневник, открыл страницу, отмеченную сегодняшним числом, успокоился и ответил:

– Вы поручили мне объехать книжные лавки и собрать издания согласно врученному списку.

– Больше ничего? – склонила голову набок хозяйка.

– Нет.

– Ваня, у тебя дырка в голове!

Я попытался обратить начинающийся скандал в шутку:

– Ну, глаза, нос, уши, рот… похоже, отверстий много.

– И через одно, явно лишнее, вылетает нужная информация, – рявкнула Элеонора, – еще неделю назад я велела: изволь встретить во вторник поезд.

– Какой?

– Пассажирский…

Я с надеждой посмотрел на молчащий телефон – неужели достойный клиент так и не объявится? А Нора дошла до крайней точки кипения.

– …не товарный, – язвила Нора, – Левушка не нефть, чтобы катить из Горска в цистерне!

– Левушка? Это кто? – разинул я рот.

Внезапно в глазах Норы потух боевой огонек.

– У меня есть подруга, – сообщила она, – Варвара Гладилина, мы учились в одном классе. Варька потом вышла замуж за военного, помоталась по стране и осела в Горске, родила дочь, замуж выдала, у нее теперь есть внук, Левушка. Понимаешь?

– Пока да, – кивнул я.

– Марина, мать Левы, – продолжала Нора, – второй раз вышла замуж за испанца, живет в Барселоне. Лева сначала уехал с матерью, но потом вернулся в Горск. Варька подробностей не сообщала, но я предполагаю, что прижимистый идальго просто не захотел сажать себе на шею еще и пасынка.

– Лева совсем малыш?

– Нет, – хмыкнула Нора, – четверть века отметил. Маринка, на радость матери, сделала ее бабкой, будучи еще первокурсницей. В общем, детали тебе неинтересны, важна суть, а она такова: Варвара уезжает к Марине, надумала погостить там до Нового года, а Левушка перебирается к нам.

– Зачем?

– Хороший вопрос. Он хочет заняться охотой на медведей, – не меняя выражения лица, заявила Элеонора.

Я не успел удивиться, потому что хозяйка схватила со стола лист бумаги и, нацарапав на нем пару строк, протянула мне.

– Вот, Курский вокзал, время прибытия, номер вагона, купе и место. Давай рысью за Левой.

– Есть, – кивнул я, – уже в пути.

Наверное, у незнакомого мне Льва был крайне ответственный ангел-хранитель, потому что я самым загадочным образом не попал ни в одну пробку и доехал до вокзала за четверть часа. По идее путь должен был занять кучу времени, я мог опоздать, а Леве предстояло тосковать на платформе в обнимку с чемоданом, но получилось по-иному.

Слегка запыхавшись, я ступил на перрон под бойкий вопль радио:

– Поезд из Горска номер мняняняцать прибывает на мняняняцатый путь.

Интересно, где вокзальное начальство находит женщин, умеющих ловко «проглатывать» номера поездов и не способных четко сообщить о пути их прибытия? Может, в Москве существует специальный колледж, выпускающий бубнильщиков?

Лязгнули колеса, из-под поезда понеслось шипение, крашеные блондинки в темно-синей форме открыли двери вагонов, на платформу начали выходить помятые пассажиры. Вот еще одна загадка: ну почему российский гражданин надевает в дорогу немыслимое тряпье? Где люди берут эти невероятные спортивные костюмы с отвисшими брюками, застиранные майки и стоптанные до неприличия тапки? Лично мне кажется, что традиция путешествовать в вагоне, напялив на себя лохмотья, восходит к первой половине двадцатого века. Боюсь ошибиться, но паровозы тогда вроде топили углем, черный дым проникал в вагоны, коптил людей, да и купе стоило неимоверных денег, простой люд ехал вповалку в тесноте. В этих обстоятельствах плохая одежонка являлась необходимостью. Но сейчас, когда даже в плацкартных вагонах у каждого имеется отдельная полка, зачем облачаться в жуткие хламиды? Из Горска в Москву всего ночь пути.