Дарья Донцова - Верхом на «Титанике»

Вот по какой причине Олеся согласилась помогать Асе Михайловне. Она увидела призрак богатства, исполнила свою роль и…

– Эта Ася Михайловна – человек с железными нервами! – закричал я. – Сын умер, а она мигом вспомнила про завещание и сумела ловко обвести вокруг пальца милицию.

Женя надул щеки.

– У некоторых людей вместо сердца пачка долларов, кстати, Ася Михайловна наделала кучу ошибок.

– Каких? – оживилась Нора.

– Мелких, но позволивших заподозрить, что в деле со смертью Юрия не все так уж чисто, – ответил Евгений, – всего я рассказывать не стану, просто приведу одну деталь. Подошвы тапок покойного были обильно смазаны гелем «Кик», так?

– Да, – согласился я.

– Лестница натерта скользким средством.

– Абсолютно верно, – подтвердила Нора.

– И как вроде бы развивались события? Юрий в тапках выходит из комнаты, делает пару шагов по ступенькам и – бац, катится вниз, ломая шею. Так?

– Да, – хором ответили мы с хозяйкой.

– А теперь объясните мне, почему на подметках тапок нет и намека на натирку, там только гель. Если Юрий шел по намазанной лестнице, эксперт бы непременно обнаружил следы на подошве, но их нет! Другая странность. Пол от спальни Шульгина до лестницы чист, вернее, на нем обнаружена пыль, но никаких отметин от «Кик». Куда они подевались? Сложив воедино эти данные, мы приходим к выводу – тапки и лестницу намазали после падения Шульгина. Ася Михайловна предусмотрела отнюдь не все! Впрочем, ошибок наделал и Валентин! Услыхав от Олеси фразу: «Милый, я сделала ЭТО», то есть разбогатела, ученый пугается. Чем дольше девушка говорит, тем хуже делается Валентину, а любовница в запале заявляет:

– Теперь я скажу твоей маме о нашей любви, и несем заявление в загс.

– Хорошо, – обещает он.

Проходит день, Валентин боится гнева Татьяны Карловны, а Олеся упорно дергает его и в конце концов в гневе восклицает:

– Странно получается, я теперь богата, а ты не мычишь не телишься.

– Дом на тебя пока официально не оформлен, – пытается оттянуть время Валентин, который со дня на день ждет положительного решения о своем отъезде.

– Дело это долгое, – отвечает Олеся. – Сначала Ася Михайловна должна войти в права наследства.

– Вот-вот, – радуется Валентин, – когда это свершится, тогда маме и сообщим.

– Нет! Лучше сейчас!

– Вдруг Ася Михайловна обманет? Ты же от нее уволилась!

– Правильно, я специально ушла, чтобы менты не привязывались. Хороший повод нашла: не желаю служить в доме, где случилось убийство. Сейчас ищу другое место с личной комнатой, чтобы мы могли встречаться! Милый! Скоро мы станем богаты! Я уволюсь, забуду про мытье полов! Осталось подождать полгода! Не хочу трогать те деньги! Мы их после свадьбы потратим вместе! Пока я поработаю, осталось чуть-чуть!

– Она не переоформит дом!

– Ха, – в запале кричит Олеся, – как бы не так! Я все знаю про ее делишки! Ишь, сказочница нашлась! Песни она поет! Все обстряпается лучше некуда. Не отдаст дом, я рот раскрою. И так спою! Мало никому не покажется. В общем, Янка меня из квартиры вон гонит, сейчас я найду работу с проживанием, в загородном коттедже, в личной комнате. Ты сможешь ко мне туда приезжать. Будем ждать собственное жилье! Деньги у меня теперь есть, но я тратить их не стану! Так когда объявим о свадьбе?

Валентина охватывает ужас, он понимает, что Олесю надо срочно убрать, она знает все! Иначе по какой причине заговорила про сказки? Это намек на Татьяну Карловну и прямой выстрел в него, Валентина!

Евгений перевел дух и продолжил:

– Думаю, Олеся употребила слова «сказки» и «песни» в переносном смысле, знаешь, люди часто говорят: «Не рассказывай сказки», в смысле: не ври. «Сейчас спою в милиции песни», то есть: чистосердечно раскаюсь. Домработница-то имела в виду Асю Михайловну. Но на воре шапка горит. Валентин понимает Олесю буквально и принимает решение. Он начинает действовать на свой страх и риск, не предупредив мать, он боится гнева Татьяны Карловны. Валентин целует Олесю, обещает ей скорую свадьбу, уходит домой и потом убивает дурочку.

– Как?! – закричал я. – Назовите способ! У Олеси был инсульт! Валентин в кафе не заходил, я отсутствовал всего пару минут!

– Телефон! – загадочно ответил Макс.

– У Олеси инсульт, у Маши тоже, – протянула Нора, – и несчастные малыши покинули наш мир с диагнозом: острое нарушение мозгового кровообращения, а под столом кафе, на месте гибели Маши, нашли беруши, грубо говоря, пластиковые затычки для ушей, понимаешь?

Я уставился на Нору, а та внезапно подмигнула мне.

– Ваня, раскрыть преступление помогла твоя интеллигентность! Не приди тебе в голову подвезти до библиотеки заведующую, я б еще долго шарила в потемках.

– Кстати, о Маше, – перебил Элеонору Женя, – младшая сестра терпеть не могла старшую, считала ее нахалкой, спихнувшей на нее больную мать. Маша, которой никак не удавалось пристроиться на хорошую работу, завидовала Олесе, полагая, что та получает бешеные деньги, если легко отстегивает пару сотен баксов на памперсы для инвалида. Маше-то не везет, где она только не работала, даже в агентстве «Солнечное танго» около года сидела на рецепшен.

– Где? – изумился я.

– «Солнечное танго», – повторил Женя, – тебе же ее подруга Галя сказала: «Маша год работала администратором».

– Но она не говорила где.

– Там, – не слушая меня, продолжал Женя, – девушка узнала много интересного, в частности, наслышалась сплетен о Татьяне Карловне. Олежко один раз заглянула в агентство и поздоровалась с администраторшами. Маша ей просто кивнула, а вот ее коллега Ира вскочила и стала крайне любезно расшаркиваться. Когда Татьяна Карловна вышла из приемной, Маша спросила:

– Чего ты перед этой стелешься?

– Ой, тише, – испугалась Ирина, – говорят, она умеет глазами убивать! Про нее такие слухи ходят! Подробностей не знаю! И знать не хочу! Страшная баба!

Маша выслушала Иру и забыла о беседе, а потом уволилась из «Солнечного танго».

Когда Олеся въехала в квартиру к Яне, Маша один раз пришла к сестре в гости, иногда у девушек наступало перемирие.

– А мне она сказала, что понятия не имела о местожительстве сестры, – буркнул я, – кстати, почему Олеся попросила прикинуться своей бывшей хозяйкой сестру, а не Яну?

– Иван Павлович, – не упустила момента ущипнуть меня Нора, – нельзя же верить всему, что говорят. А с Яной она поругалась, других подруг не имела, вот и обратилась к сестре.

– Маша, – перебил Нору Женя, – у нее увидела фото, узнала Татьяну Карловну и спросила:

– Это кто?

Олеся, ничтоже сумняшеся, рассказала про Валентина, старшей сестре захотелось вызвать у младшей чувство зависти. Но Маша давно уже завидовала Олесе, а услыхав про кавалера-ученого, испытала ненависть к той, которой доставались сплошные подарки судьбы. Маша решила во что бы то ни стало порушить счастье Олеси, отомстить ей за все: нежелание ухаживать за парализованной мамой, житье в отдельной квартире, денежную службу и предстоящую свадьбу. Маша задумала раскопать правду о Татьяне Карловне, не зря же Ира так боялась ее!