Дарья Донцова - Мачо чужой мечты

– Ну не дрянь ли! – возмутилась Нора, откладывая листок.

– Согласна, – подхватила Олеся, – Вяльцев скотина.

– Я сейчас говорю о Фукс, – еще больше обозлилась хозяйка, – не о такой статье речь шла, а о простом упоминании агентства, мне обещали добротное интервью в «Счастье».

– Скажите спасибо за бесплатную рекламу, – хмыкнула Олеся, – вот я бы девушке Фукс купила самую большую коробку конфет. Теперь Вяльцеву конец, даже если он от тюрьмы увернется, имидж погиб.

Нора уронила на пол нож для разрезания конвертов, я быстро наклонился и поднял его.

– Спасибо, – кивнула хозяйка.

– Я пойду, – заявила Олеся.

– Вас проводит Иван Павлович, – ответила Элеонора.

Девушка встала, сделала шаг и споткнулась о ковер, я подхватил ее под локоть.

– Осторожно!

– Спасибо, – прохрипела она в ответ.

Когда я, выпроводив Реутову, вернулся в кабинет, хозяйка изучала оставленную посетительницей газету.

– Что скажешь? – поинтересовалась она, отрывая глаза от статьи.

– Не следует ожидать порядочности от человека, зарабатывающего на жизнь сенсациями, – ответил я.

– Не об этой Катерине речь, – обозлилась Элеонора, – я спрашиваю об Олесе. Зачем она заявилась сюда с разговорами?

– Сообщить об усыновлении мальчика Марка, – предположил я, – она же четко сказала: «Думала, вы беспокоитесь о судьбе ребенка». Нехорошо признаваться, но я совершенно забыл о малыше. Очень некрасиво вышло, Марк остался один.

– Один, совсем один, – не к месту промурлыкала Нора. – Получается, что у Вяльцева имелась мощная причина убить Соню, она обманула его, повесила на него мальчика.

– Родного сына, – напомнил я.

– Ну и что? Вполне вероятно, Андрей не хотел давать младенцу свою фамилию. А что скажешь об Олесе?

– Весьма милая дама, – признался я, – очевидно, она очень любила погибшую подругу, раз берет на воспитание ее ребенка.

– А внешне?

– Вполне симпатична.

– На мой взгляд, у Олеси диспропорциональная фигура, – ухмыльнулась Нора, – слишком узкие бедра и большая, прямо-таки огромная грудь. Наверное, она вшила силикон. Ваня, скажи, с точки зрения мужчины, имплантаты – это хорошо?

Я смутился – не люблю обсуждать вслух интимные проблемы.

– Так как? – наседала на меня Нора.

– Внешне дама, сделавшая свой бюст более совершенным, выглядит красиво, – обтекаемо ответил я. – Сейчас масса возможностей для исправления ошибок природы: можно надеть брекеты, прилепить искусственные волосы, нарастить ногти. Но к чему это приведет? Женщины станут похожими, словно клоны, все с одинаково высокой грудью, без морщин, блондинки со спортивной фигурой. Мне кажется, что, усиленно подгоняя себя под некий стандарт, дама лишается шарма. Думаю, изменять надо лишь уродство, мешающее жить, например, волчью пасть или заячью губу.

– Одной и горб не помеха, – протянула Нора, – проживет с кривой спиной счастливо, другой ноготь неправильной формы оправданием для лени станет, сделает из него проблему. А что скажешь о ее одежде? Сумочке? Обуви? Похоже, туфли неудобные, девица споткнулась о ковер и чуть не упала. Кстати, входя в комнату, она также зацепилась за покрытие.

Вот тут я удивился еще больше.

– Простите, я не компетентен в вопросах моды, в особенности дамской. Но, по-моему, Олеся – женщина со вкусом, она выглядит достойно.

– Ладно, Ваня, – устало сказала Нора, – иди-ка ты спать, завтра трудный день.

Я отправился в свою спальню и уже хотел взять книгу, как на тумбочке начал подскакивать мобильный. Номер, высветившийся на дисплее, был мне незнаком, а голос, прозвучавший из трубки, я определенно слышал впервые.

– Алло, – протянул капризно незнакомец, – позовите Ивана Подушкина.

– Это я.

– Метеорит влетел прямо в окно? Он был горячий? Упал на стол и пробил его? Почему вы молчите?

– Извините, я не понимаю, о чем идет речь!

– Ой, вам, наверное, уже успела позвонить «Желтуха»! Но мы заплатим больше, чем они!

– Простите, с кем я разговариваю?

– Владимир Коэн, ежедневник «Клубничка», – заныл голос.

– Не соображу, чем я мог заинтересовать ваше издание.

– Николетта Адилье вам кем приходится?

– Матерью, – от неожиданности сказал я правду.

– Да? – поразился Владимир. – А мне она сообщила, что вы ее брат.

– Верно, – начал выкручиваться я, – с одной стороны, конечно, вне всяких сомнений, брат, с другой, если углубиться в корень вопроса, изучить его до дна, то в некотором роде ближе к сыну.

– Ладно, это неинтересно, – оборвал меня Владимир.

Несмотря на хамоватость заявления, я испытал к писаке благодарность.

– Лучше поговорим о метеорите, – продолжал Коэн.

– О чем?

– О булыжнике с неба, – прошептал Владимир, – ваша сестра предупреждала, что вы являетесь малообщительной, асоциальной личностью, но ведь не до такой же степени? Представляете наш тираж?

– Нет.

– Миллион.

– Чего? – не понял я.

– Человек, конечно, – заржал Владимир, – послезавтра вы проснетесь звездой.

– Почему? – окончательно растерялся я.

– Вашу фамилию Подушкин увидят три миллиона наших читателей.

Я попытался понять Коэна, потом машинально поправил борзописца:

– Секунду назад вы сказали, что у вас тираж миллион.

– Точняк! Но каждую «Клубничку» замусоливает минимум три человека, а может, даже пять. Вот какую славу получишь, – без особого стеснения перешел он на «ты», – давай живенько про метеорит! Значитца, ты стоял на кухне в тот момент, когда мужик с собачьим именем Монти пек торт. Этот Монти вышел на пару минут, и тут в комнату вломился метеорит! Опиши свои ощущения.

Меня внезапно озарило, сразу вспомнились каменюка-торт и простофиля кузен с коржом в неуклюжих лапах.

– Кто вам сообщил про небесное тело? – простонал я.

– К твоей сестре программа «Ненормальные новости» рванула, – словоохотливо пояснил Коэн, – в съемочной группе герла есть, она звякнула и говорит: «Хватай, Вовка, Подушкина, эксклюзив состряпаешь». В завтрашний номер не успеваю, его уже сверстали, но через день выстрелим сенсацией.

– Извините, – сдавленным голосом произнес я, – сейчас… э… я в ванной, душ принимаю. Разрешите, перезвоню спустя четверть часа?

– Не вопрос, – гнусно захихикал Владимир, – понял! В койке с девочкой. Завидую. Мне предстоит трахаться с материалом. Заканчивай и звони. Жду! Чао, Подушкин.

В нормальном состоянии я бы возмутился, услыхав подобные речи, но сейчас воспринял «выступление» Коэна абсолютно спокойно, в душе жило лишь одно желание – немедленно связаться с Николеттой.

– Квартира госпожи Адилье, – промурлыкал слащавый тенорок.

– Позовите Николетту, – нервно приказал я.

– Она занята.

– Сейчас же дайте Николетте трубку.