Дарья Донцова - Мачо чужой мечты

– И где ему жить?

– Иногородним обязаны давать общежитие.

– Валентина умерла.

– И что?

– Он будет один в чужом городе.

– Ленинград ему родной.

– Может, Юра и правда хочет в театральный.

– Глупости, – отрезала Варя.

На мгновение голоса замолкали, потом мачеха с жаром продолжила:

– Предположим, он останется в Москве, будет жить у нас.

– М-да, – проронил отец.

– Я уже не говорю о том, что Юрий абсолютно невоспитан, – цедила сквозь зубы Варвара. – Я чуть со стыда не сгорела во время обеда, рыбным ножом полез в супе мясо резать, сахар пальцами хватал. Чай пил из блюдечка, отличный пример для Лиры. Но это еще цветочки, урожай созреет через годик. Что станем делать, если он женится? Сюда жену приведет, родит ребенка, ужас! Квартира превратится в коммуналку.

– Он здесь прописан, – напомнил отец.

– Вот, – разозлилась Варвара, – сто раз говорила, займись решением вопроса, определи его официально к Валентине. Так нет, тянул кота за хвост. А результат? Жилплощадь ушла, и Юрий здесь. В общем, как угодно избавь нас от него! Не желаю иметь в своей семье постоянный укор. И вообще, ты уверен, что сын от тебя? Ничего от Юрских в нем нет. Ирка могла и налево сходить! Ну-ка вспомни, у нее был роман с Прилежиным, потом он ее бросил, и она тебя зацапала, живехонько родила, штамп в паспорте получила. Точно, он от Прилежина, похож на него до тошноты. И теперь чужой мужик тут в трусах разгуливать станет, еще Лиру изнасилует.

– Что ты хочешь? – глухо спросил Алексей Николаевич.

– Верни его в Ленинград.

– Он не уедет.

– Боже! Хитрей надо быть, – зачастила Варвара, – ты же знаком со всеми. Позвони ректорам театральных институтов, всем, их не так много в Москве, и скажи: «Сын с ума сошел, возомнил себя великим актером, но никаких данных не имеет. Ни красоты, ни таланта, даже ростом не вышел. Если он провалится на экзаменах, то вернется к профессии врача и забудет о дури, поставьте голубчику самый низкий балл».

Обломается Юра везде и отвалит в Ленинград, а с квартирой ты ситуацию решишь. Но смотри, до Нового года он должен быть выписан, вдруг с нами беда случится, умрем разом?

– Типун тебе на язык, – возмутился Юрский.

– Человек должен все предусматривать, – менторски продолжала Варвара, – мы живые люди, значит, смертны. Если погибнем вместе, Юрий получит право на эту квартиру и имущество, на сберсчет в банке и на многое другое, ограбит Лиру, выгонит ее вон. Сообразил? Парня нужно выписать завтра, а еще немедленно составь завещание в пользу дочери.

– Ты права, – ответил отец.

Лира примолкла, я тоже не нашел слов, и мы застыли в тишине. Наконец девушка кашлянула и продолжила:

– Юрий дождался, пока папа и моя мама лягут спать, взял на кухне топорик для разделки мяса и убил их.

– Боже, – покачал я головой, – на что только не идут люди, желая решить квартирный вопрос.

Лира затрясла головой:

– Нет. На суде Юрий был откровенным, он объяснил, что не в деньгах или квадратных метрах дело. Понимаете, он решил восстановить справедливость, говорил: «Алексей Николаевич и Варвара фактически убили мою мать и остались безнаказанными».

– Насколько я понял, Ирина сама шагнула из окна, – перебил я Лиру, – Юрий видел, что никто не толкал его мать.

– Оно, конечно, так, – протянула Лира, – но он говорил о доведении до суицида, об измене мужа, ну и так далее.

– Вы были на суде?

– Да.

– Ребенка допустили на процесс?

Лира кивнула.

– Я поставила условие: или сижу в зале, или, как Ирина, прыгну из окна, не убережете, найду момент. Я за одну ночь повзрослела на двадцать лет, хотела сидеть и смотреть в глаза убийце. Ладно, это ненужные детали. Юрию дали десять лет, а меня отправили в детдом, родственников у меня не было.

– Понятно, – через силу произнес я.

– Никакого образования, кроме школьного, я не получила, – продолжала Лира, – работала после десятого класса в разных местах, деньги нужны на жизнь, сейчас в «Манже» с подносом бегаю.

– В книжных шкафах полно раритетов, – не подумав, ляпнул я.

Лира отшатнулась.

– Ну и глупость вы сказали! Это память о папе!

– Да, действительно, простите.

Хозяйка встала и прислонилась к подоконнику.

– Полгода назад я пришла в гости к подруге, та ребенка родила, дома сидит. Мы с ней про знакомых посплетничали, потом Ксюха телик включила, хотела сериал досмотреть. Я многосерийные ленты не люблю и никогда их не смотрю, но вместе с ней села, чушь несусветная, смех разбирал.

Лира, стараясь не показывать своего отношения к происходящему на экране, смотрела в телевизор. Ксюша, обожавшая «мыльные» оперы, постоянно толкала подругу в бок.

– Во, смотри, они в кровать ложатся! Ой, какой он красивый!

– Кто? – спросила Лира.

– Андрей Вяльцев, – задохнулась Ксения, – глаз не оторвать.

Лира стала рассматривать коренастого молодого человека, пытавшегося изобразить страсть. На взгляд Лиры, никакой особой привлекательностью Вяльцев не обладал. Явно крашеный блондин со стероидными мускулами, верхняя часть мачо еще смотрелась, зато нижняя оказалась непропорционально короткой.

– Ноги-то у него, – начала Лира и осеклась.

Голень Вяльцева пересекал уродливый шрам, и камера, очевидно, по недосмотру режиссера показала физический дефект: отсутствие большого пальца на той же ноге. Слишком много совпадений, чтобы они просто были совпадениями.

– Кто он, этот Андрей Вяльцев? – подавив крик, поинтересовалась Лира.

Ксюша закатила глаза.

– Ты первый день творения! О нем все бабы мечтают!

– Ясно! А откуда он взялся?

– Вот, почитай, – сунула Ксюша подруге глянцевый журнал.

Лира изучила интервью, Вяльцев особо не откровенничал, о личной жизни он сказал очень коротко: «Родители давно умерли, я приехал из провинции, поступил в вуз и начал активно сниматься еще на первом курсе. Семьи не имею, свою любовь не встретил».

В душе Лиры поселилась уверенность: Вяльцев – это Юрий, непонятным образом сумевший трансформироваться в Андрея и стать звездой.

Девушка принялась собирать об актере материалы, и чем больше она узнавала о нем, тем сильнее убеждалась, что ее догадка верна. Во всех интервью Вяльцев подчеркивал: разговаривать на тему детства не желает, его доактерская жизнь неинтересна, он предпочитает беседовать лишь о творчестве. А еще Андрей упорно повторял: «Любимой пока нет, я принадлежу своим зрителям и жену выберу из числа фанаток…»

– Шрама на голени и изуродованного пальца мало для установления личности, – возразил я, – это может быть простым совпадением.

Лира уперла руки в боки.

– Ага! В «Манже» ходит женщина, Людмила Сергеевна, она в милиции работает, всегда за мой столик садится. Ну я и попросила ее помочь. Знаете, что выяснилось?