Дарья Донцова - Мачо чужой мечты

Но дочери Анчарова не знают об этой истории, они вообще-то хотели поднять шум через день, даже разработали план, как сообщить в милицию об убийстве Умер, но тут Иван Павлович приезжает к Соне домой, и все устраивается просто замечательно.

Как и было задумано, у Андрея на тусовке срезают талисман, и пожалуйста – западня захлопывается. Есть маленький нюанс: Соня-Юля убита и эмалированный фаллос в ее пальцах, а у Андрея талисман крадут позднее. Это все из-за Ивана Павловича, он непременно должен увидеть идиотский прибамбас и запомнить его, но Катерина и Вероника надеются, что маленькая нестыковка пройдет незамеченной. И снова ошибаются. По их плану милиционеры должны сообразить: Андрей, «убив» Соню, едет на тусовку и гуляет там, якобы пытаясь организовать себе алиби.

Вероника в самом начале вечеринки ухитряется украсть брелок и уехать, но одна из официанток, обслуживавших гостей, вспомнила, как ее покоробил Андрей Вяльцев, заявившийся в зал пьяным и с украшением в виде эмалированного пениса. Вот она – основная нестыковка, брелок уже у убитой, но он одновременно на брюках Вяльцева. Но дочери Анчарова и Гиллер об этом не знают, зато они в курсе, что дело о смерти Умер попало на стол к лучшему другу Подушкина, который прибыл на место происшествия по просьбе Норы, и начинают изо всех сил подбрасывать поленья в костер.

На сцене появляется Олеся Реутова, вернее, Вероника, которая теперь блестяще исполняет роль лучшей подруги Сони.

Нора остановилась.

– Помнишь, я спросила тебя о ее внешнем виде?

Я, ошеломленный услышанным, кивнул:

– Да, я еще изумился, когда вы начали расспрашивать меня о ее одежде.

Нора прищурилась.

– Понимаешь, меня удивила одна вещь.

– Какая? – заинтересовался Макс.

– Вероника очень хорошая актриса, – задумчиво протянула Нора, – роль Сони Умер она исполнила филигранно и совершенно неузнаваемой оказалась под личиной Олеси Реутовой. Можно придраться лишь к одной детальке: у лучшей подруги Сони слишком большой бюст, Веронике следовало прицепить себе третий, а не пятый размер, но, с другой стороны, мы с Иваном Павловичем обратили внимание на весьма щедрое содержимое бюстгальтера и невольно отвлеклись от лица.

– Хитро, – кивнул Максим.

– Слушай дальше, – махнула рукой Нора, – меня смутили ее туфли. На фальшивой Реутовой красовались лодочки на очень высокой платформе, я даже специально уронила на пол нож для разрезания бумаги, думала, Ваня наклонится, чтобы поднять его, и тоже приметит модные баретки. Большинство женщин отлично знает: платформа, при всей своей массивности и кажущейся устойчивости, на самом деле очень неудобная и травматичная вещь. Даже модели, приученные щеголять в любой одежде и легко бегающие на каблучищах, частенько падают на «языке», пытаясь шагать по нему в туфельках на здоровенной платформе. К тому же сумочка Олеси из белой кожи с красными вставками абсолютно не сочеталась с черными лодочками. Элегантная, безупречно одетая Реутова проявила явное дурновкусие при подборе обуви. Почему? Такая женщина должна быть внимательна к туфлям. И поразмыслив, я поняла, почему Олеся допустила ляп. Белые туфли, которые следовало надеть к сумке, сразу прикуют к себе внимание, гигантская платформа будет заметна, а на черной обуви можно и не увидеть утолщенной подошвы. Слишком яркая и дорогая сумка выполняла ту же роль, что и поролоновый бюст, детективы должны были разглядывать аксессуар, а не лицо девушки, платформа нужна, чтобы Реутова казалась выше ростом, напомню, что Вероника крохотная. Нет, они все продумали, а я, отметив краем глаза некую безвкусицу в наряде, отбросила глупые мысли. Ваня, знаешь, зачем к нам приходила Реутова?

– Сообщить об усыновлении Марка, – растерянно ответил я.

– Нет, – тяжело вздохнула Нора, – судьба мальчика никого не волнует, он по-прежнему находится в подмосковном санатории, куда его отправила Соня-Юля, чтобы избавиться от ребенка. Олесе надо было сообщить нам о звонке Сони, убедить детективов, что госпожа Умер была жива в тот момент, когда Иван Павлович посетил Вяльцева. Олеся рассказывает, как актер звонил бывшей жене, оскорблял ее, обещал убить!

– Я проверил, – влез в разговор Макс, – Реутова не покидала Германию.

– Однако глупо так врать! – воскликнул я.

Макс развел руками.

– Они тщательно подготовили убийство и просчитались на мелочах, обычная в принципе ситуация.

– Они полагали, что их не станут проверять, – подхватила Нора, – знали, что делом занимается Максим, а он наш лучший друг, значит, воспримет информацию от Ивана Павловича как абсолютно достоверную. Я же говорила про мелкие зацепки, больше всего напортачила Руфь. В ее задачу входило сообщить господину Подушкину о прошлом Вяльцева. У следствия должна была возникнуть железная уверенность: актер убил Соню Умер, у него для совершения преступления имелись все основания. Первая: страх потерять славу мачо-любовника, о котором грезят сотни тысяч женщин, и ужас разоблачения.

Руфь, великолепная актриса, роль она сыграла замечательно, сведения выдавала порционно, она же не знала, что Иван Павлович уже слышал историю про Оренбургова-Юрского. Подушкин был просто обязан после беседы с Гиллер помчаться к Максу и заорать:

– Понимаю теперь, зачем Вяльцев уничтожил несчастную! Она могла разболтать о его прошлом!

– Но Соня ничего не слышала об Оренбургове-Юрском! – напомнил я.

– Верно, только никто не подозревал, что она этого не знала, – объяснил Максим, – Соня-то скончалась. В пылу разговора произнося написанный дочерьми Анчарова текст, Гиллер совершает ошибку, бросает фразу: «За час до смерти Соня позвонила мне». А откуда Гиллер известно время ее кончины? Газеты не писали о нем, кто сообщил актрисе такую подробность? Мелкая оговорка, и Руфь легко может объяснить ее, сказав, что это просто игра слов.

Только маленькие шероховатости суммируются, главное, их вовремя заметить. Еще у Гиллер от вопроса Ивана Павловича про Анчарова сдают нервы. Преступницы очень не хотят, чтобы правда выплыла наружу, их беспокоит не столько собственная судьба, как то, что покой умерших Константина Львовича, Левушки и Светы будет нарушен. Катя, Вероника, Наташа и Гиллер сделали все, чтобы следствие признало виновным Вяльцева и не беспокоило память Анчаровых. И вдруг Иван Павлович сапогом лезет в рану. Руфь не сумела справиться с волнением и наделала глупостей. Для начала она крайне нелепо принимается отрицать факт знакомства с Константином Львовичем. Эта часть беседы не была ею заучена, как роль, поэтому речь дамы становится сбивчивой, путаной. Как многие актеры, она великолепно справляется с заранее поставленной задачей, но импровизация – это особый дар, и госпожа Гиллер им не обладает. Желая выглядеть естественно, Руфь забалтывается, замолкает и ни с того ни с сего накидывается на домработницу. Повод достойный, Маша подала закуску не на овальном, а на круглом блюде. Больше всего на свете Руфь хочет избавиться от слишком въедливого Ивана Павловича. Господину Подушкину уже сообщили все подробности о Вяльцеве, сотруднику агентства «Ниро» пора на большой скорости нестись к следователю Максиму Воронову и сообщать тому поразительную новость о прошлом Андрея Вяльцева, но Иван Павлович отчего-то не спешит, прицепился, как репей, с беседой об Анчарове. И Руфь Соломоновна идет проторенным путем, она закатывает прислуге скандал, а потом, ссылаясь на мигрень, попросту выставляет назойливого посетителя вон.