Дарья Донцова - Яблоко Монте-Кристо

– А я кто? – завизжала тетка. – Мартышка?

– Верно, – не утерпела Лена, – она самая и есть.

– Чтоб тебе никогда замуж не выйти! – рявкнула баба.

– Да хоть сдохни, жаба, я уже давно жена, – отбила мяч Лена. – Можешь тут вся скорчиться и посинеть!

Не успела продавщица договорить до конца, как тетка замерла с открытым ртом, потом поднесла руки к горлу, захрипела и рухнула на пол, лицом вниз, прямо к ногам страшно недовольного ссорой Игоря.

Продавщицы завизжали, менеджер бросился вызывать «Скорую», врачи приехали на удивление быстро, но помочь несчастной не успели, та умерла сразу.

– Наверное, тромб оторвался, – предположил врач, – вы там в сумке поройтесь, может, документы есть, родным позвонить надо.

Но у несчастной в кошелке было пусто, на дне лежала лишь сломанная расческа и пачка бумажных носовых платков. Лена, не считавшая посетительницу покупательницей, оказалась права: денег у той на приобретение даже самых дешевых тапок не имелось.

Игорь снова оказался в свидетелях. По странному стечению обстоятельств все несчастные случаи произошли на территории, подведомственной одному отделению милиции. Офис Вяземского находился около его дома, гастарбайтер бежал от стройки, расположенной в паре сотен метров от жилья Игоря, а магазин торговал на первом этаже элитной многоэтажки, возведенной впритык к дому Вяземских. И каждый раз Игоря допрашивали одни и те же менты.

Когда речь шла об упавшей с балкона девице, следователь проявил сочувствие, он без конца повторял:

– Не волнуйтесь, хотя я понимаю, что сохранить спокойствие в такой ситуации непросто. Очень неприятно стать свидетелем подобного зрелища.

Увидав Игоря во второй раз, милиционер вытаращил глаза.

– Надо же, как вам не везет! – воскликнул он.

Но в третий раз все тот же сотрудник ляпнул:

– Однако, Игорь Андреевич, не хотел бы я жить около вас!

– Почему? – нервно поинтересовался Вяземский.

– Похоже, вы приносите несчастье, – каркнул дурак в форме. – Где ни окажетесь, тут же покойники появляются, вы просто санитар леса, все умершие без документов, похоже, нелегально прибывшие в столицу граждане.

Другой человек стукнул бы кулаком по столу и наорал на глупого лейтенанта, позволившего себе столь наглые речи, но Игорь неожиданно согласился:

– Похоже, вы правы.

И снова к Вяземскому не было претензий, никто не собирался обвинять его в смерти женщины, но Игорь неожиданно впал в настоящую депрессию. Он отказался выходить из дома, чернее тучи лег в кровать, повернулся лицом к стене и на все вопросы встревоженной Ляли сначала вяло отвечал: «Отстань, у меня болит голова», а потом и вовсе замолчал.

Перепуганная жена бросилась вызывать врачей, и очень скоро Игорю поставили диагноз: депрессия. Вяземского начали усиленно лечить, по утрам Ляля впихивала в мужа пригоршни разноцветных таблеток и капсул, Игорь, однако, не становился веселее и общительнее. Он запил, спал целыми днями, отказывался от еды и поэтому сильно похудел. Иногда Игорь вдруг ни с того ни с сего спрашивал:

– Ляля, у тебя ничего не болит?

– Все в порядке, – спешила заверить его супруга.

– Хорошо, – мямлил муж, – а то и впрямь страшно, я ведь приношу несчастье! Таким, как я, лучше не жить!

Напуганная Ляля старалась не оставлять мужа в одиночестве, но сидеть день-деньской у кровати пусть даже и очень любимого человека невозможно. Жена иногда уходила в магазин, но тогда с Игорем оставалась Зоя. Но не зря говорят: если человек на самом деле задумал самоубийство, он обманет всех и лишит себя жизни. Те, кто демонстративно, на глазах у окружающих, хватается за таблетки или веревку, на самом деле шантажисты, которые лишь хотят попугать родственников.

Игорь не принадлежал к этой, весьма распространенной, человеческой породе. Решившись покинуть этот мир, он резко изменил свое поведение, повеселел, начал общаться с Лялей и Зоей, прекратил голодать. Жена радовалась, словно ребенок: слава богу, таблетки помогли!

Увы, плохо знакомая с такими науками, как психология и психиатрия, Ляля совершила огромную ошибку. Внезапное, очень резкое изменение поведения больного человека должно насторожить окружающих. Но людям свойственно тревожиться только в том случае, когда родственник впадает в уныние и отпихивает от себя тарелку с котлетами. А вот если он становится беспричинно весел и не отказывается от пищи, близкие облегченно вздыхают и тут же делают вывод: ура, наш-то выздоравливает!

Спору нет, проснувшийся аппетит и украсившая лицо улыбка часто говорят о начале положительных процессов в организме. Но случается подчас и иначе. Человек принял страшное решение и теперь просто ждет момента для его осуществления. Метания и мучения закончены, выбор совершен, предстоит сделать последний, роковой шаг.

Но Лялечка и Зоя в тонкостях людской психики не разбирались, поэтому, когда после недели нормального поведения Игорь утром заявил: «Поеду в офис, погляжу, как там без меня рулят», жена радостно закивала: «Конечно, принимайся за работу».

Ни у Ляли, ни у Зои ничто не дрогнуло в душе, когда Игорь, сев в машину, весело помахал им рукой.

– Прощайте! – крикнул он.

– Пока, милый, – ответила Ляля, которую совершенно не насторожило слово «прощайте». – Сейчас сбегаю на рынок за телятиной, запеку ее в духовке на ужин.

Внезапно Игорь скривился:

– Лучше испеки блины!

– Что? – удивилась Ляля. – Ты же их терпеть не можешь…

– А вот сейчас захотелось, – ответил муж.

– Ладно, – согласилась Ляля. – Все равно за телятиной идти, или ты не хочешь блинчиков с мясом?

– Сказал же, пеки блины, – неожиданно рассердился Игорь.

И снова Ляля не насторожилась.

– Хорошо, – покорно отозвалась она, – как скажешь.

Жена и впрямь напекла блинов, по неопытности навела слишком много теста и получила целую гору желтых кругляшков, не слишком тонких, совсем не «кружевных». Первые блины у нее вышли не комом, а подушками.

Около девяти вечера Ляля звякнула Игорю на мобильный и услышала равнодушный ответ:

– Абонент временно недоступен.

Две следующие попытки тоже оказались неудачными, но Ляля не заволновалась. Игорь довольно долго болел, ясное дело, сейчас он распекает подчиненных, лично разгребает завалы из бумаг.

Зевая, Ляля пошла в ванную, помылась, надела халат, полезла в карман, чтобы вынуть оттуда пояс от него, и обнаружила письмо.

Удивившись, Лялечка развернула бумажку:

«Дорогая, я очень благодарен тебе за счастливое время, проведенное вместе. Мне хотелось опекать, оберегать тебя от трудностей, расшвырять всех, кто задумал обидеть мою жену. Но получилось так, что основная опасность для тебя и мамы исходит от меня. Я приношу несчастье и сею смерть. Не плачь, решение уйти из жизни я принял в здравом уме и твердой памяти. Особо не переживай, через некоторое время выходи замуж за хорошего человека, а я с небес стану опекать тебя. Прощай, твой Игорь».