Дарья Донцова - Букет прекрасных дам

— Убийца, убийца!..

Потом пытается вылезти из ванны, поскальзывается, падает и захлебывается. Перепуганный Водовозов убегает.

— Значит, она сама упала? — спросил я.

Максим пожимает плечами:

— Думаю, что он ей помог, только доказать это трудно, а профессор стоит на своем: поскользнулась и шлепнулась в воду. Он ушел, потому что очень обозлился, не думал, что Настя утонет. Решил, что она сейчас вынырнет.

Но по этому эпизоду еще идет работа. Кстати, он не признается и в том, что «угостил» Наташу Потапову кардиоспасом. Ну а с Толей совсем было просто. Водовозов заглянул к парню, когда того вовсю ломало, и… по «доброте душевной» сходил к дилеру, адрес которого дал Толя, и принес дозу. А уж то, что она оказалась слишком большой для парня… Кто же тут виноват, кроме него самого?

— Но ты как думаешь, он их убил?

— Думаю, да, но доказать пока не могу, — вздохнул Максим. — Ладно, слушай дальше.

Профессор оказывается в жутком положении, Рая мертва, но все считают, что погибла Рита. «Оживить» ее он не может или, во всяком случае, пока не может придумать, как это сделать. Потом его осеняет.

Маргоша общалась с Настей и Раей, она не знает о роли Водовозова в этой истории. Значит, надо избавиться от Норы и «воскресить» Риту. Рассказать той, что весь план придумали Настя и Рая, а он, профессор, спас ее…

В благодарность за спасение девушка даст ему денег.

Глупый вариант, но Льва Яковлевича несет, словно щепку бурным потоком, и он цепляется за любую возможность спасти дело.

Нору он «угощает» кардиоспасом.

— Эй, эй, — влез я, — в день, когда хозяйку парализовало, Лев Яковлевич был в гостях у Николетты, играл в карты, он никак не мог находиться в двух местах одновременно.

— Весь вечер у тебя на глазах, — прищурился Макс, — никуда не отходил?

Я прикусил губу.

— Фанты! Играли в кареллу, он проиграл, а Николетта велела купить ей розу.

— И что?

— Ушел, а потом вернулся с букетом.

— Еще вопросы есть?

— Нет, — тихо сказал я, — но Нора-то осталась жива!

— Не рассчитал дозу, — пояснил Максим. — Кстати, я предупредил врачей, чтобы всем отвечали, будто Элеонора Андреевна на краю гибели, и никого к ней не пускали.

— Именно так мне и говорили, — вздохнул я.

— Водовозов тоже звонил регулярно и ждал ее кончины. Риту он пока держал в «Ванильном зефире» в бессознательном состоянии. Ее он решил «оживить» лишь после смерти Норы.

Но тут случилось непредвиденное. Дискотека сгорает, Рита исчезает непонятно куда. Потом ему звонит Николетта и, захлебываясь, тараторит:

— Нет, ты только послушай! Нора умерла, завещав все деньги Ивану!

Ничего не понимающий профессор мчится на квартиру к Элеоноре. Он полностью обескуражен. Ведь в тот день, принимая из рук бывшего любовника фужер коньяка с кардиоспасом, Нора грустно говорит, показывая на сейф:

— Надо переделать завещание, Маргоши-то нет! После моей смерти все тебе останется, Лева!

— Ну-ну, — смеется профессор, глядя, как дама пьет отраву, — что за мысли, дорогая, ты еще меня переживешь!

А тут вдруг сообщение о том, что деньги достаются Ивану. Окончательно потеряв всякий ум, запутавшийся Водовозов несется к Норе. Он попал в страшную ситуацию, с которой знакомы многие, преступившие закон. Одно преступление тянет за собой другое, желая скрыть следы, человек совершает все новые и новые подлости, но остановиться он уже не в силах. Ужас толкает его дальше. Профессор входит в квартиру, идет к сейфу. Для него не секрет, где Нора прячет ключ, а ключи от дома он взял у Риты в сумке. Железный ящик открывается легко, конверт распечатан… Лев Яковлевич хватает бумагу… И тут комнату заполняют люди, мигом начинающие задавать неприятные вопросы. Окончательно доконало мужика появление «привидения» под белой вуалью.

Лев Яковлевич Водовозов всю жизнь прожил как хотел. Ему везло. Он рано стал доктором наук, потом профессором. Не имея жены и детей (Рая, Рита и Ксюша не в счет), он все средства тратил только на себя любимого, баловал себя и обожал. Друзья и приятели уважали Льва Яковлевича, считали милым, интеллигентным мужчиной старомодного воспитания. О его с каждым годом все более молодеющих любовницах не знал никто. Богиня судьбы словно оберегала Водовозова, он не имел ни одного черного пятна на репутации. Сделала она ему и последний подарок.

Водовозову не пришлось годами сидеть в Бутырском изоляторе, ожидая суда. Он недолго спал на жестких нарах в окружении не слишком приятных сокамерников. Избежал Лев Яковлевич и самого судебного разбирательства. Он не сидел в железной клетке, слушая показания свидетелей и разглядывая сквозь прутья тех, с кем совсем недавно играл в бридж. Нет, вечному баловню судьбы опять подфартило. Профессор скончался в самом начале заключения, просто умер от сердечного приступа, ночью, причем так мирно и тихо, что его сокамерники обнаружили труп только к обеду.

Естественно, дело закрыли, наше государство считает, что смерть списывает все, и не осуждает умерших.

Спустя несколько дней после кончины Водовозова по московским салонам, где только и делали, что обсуждали происшедшее с профессором, змеями поползли слухи. «Ах, — закатывали глаза дамы, — мы так и знали! Левушка не виноват. Честнейший, благороднейший человек! Его оклеветали, и вот он покончил с собой!»

Пару раз Николеттины подружки пытались узнать у меня правду, но я ловко увиливал в сторону. Честно говоря, меньше всего хотелось вспоминать всю историю про хозяина «Ванильного зефира». Именно так: «хозяин „Ванильного зефира“», называю я его теперь. Язык не поворачивается сказать «Лев Яковлевич». С этим у именем у меня связаны самые теплые воспоминания: оловянные солдатики, тихий, ласковый смех и фраза: «Ваняша, не позволяй себя обижать». Конечно, я понимаю, что профессор совершил преступление, но… ничего не могу с собой поделать. Льва Яковлевича Водовозова люблю до сих пор, а хозяин «Ванильного зефира» вызывает у меня омерзение. Иногда, ночью, когда лежу без сна, я задаю себе вопрос: стоило ли будить спящую собаку? Потом в голову приходит иная мысль: на что способен человек из-за денег? Как выяснилось, на многое. У меня была когда-то любовница, Лена Приходько, которая частенько говорила:

— Для меня лучшие цветы — деньги.

Вот и для Льва Яковлевича купюры, хрустящие бумажки заменяли все.

Элеонора выздоровела. Моя хозяйка в очередной раз обманула смерть. Никаких разговоров о трагических событиях, происшедших с близкими, она не ведет. Словно и не случилось ничего. Но я знаю, что в ее душе нет покоя.

На могиле Раи появился шикарный памятник из белого мрамора, привезенный из Италии. Зоя и Анна Ивановна съездили на кладбище, а потом долго о чем-то говорили в кабинете у Норы. Насколько я знаю, Элеонора купила им хороший дом в Красномосковске, и обе тетки переехали туда. Зое больше нет необходимости терпеть притесняющих ее родственников из-за боязни остаться в старости голодной. Нора дает ей деньги.