Дарья Донцова - Инстинкт Бабы-Яги

Ага, как на кладбище. Не успел я донести до Ленки эту мысль, как вернулась Нора и, сердито сказав: «У тебя на кухне что-то подгорает», выставила ее в коридор.

— На, — она протянула мне записку, — машина с таким номером зарегистрирована на Мальцеву Олесю Викторовну, проживающую в Москве. Я оказалась права, автомобиль объявлен в розыск, но ты все равно съезди к женщине да узнай, что к чему, идет?

Последний вопрос был задан чисто для проформы, потому что Нора, естественно, не стала дожидаться моего согласия. В самом великолепном настроении, напевая себе под нос какую-то песенку, она вынеслась в коридор. Я вздохнул и начал набирать указанный телефон.

— Алле, — раздался из трубки детский щебет.

— Можно Олесю Викторовну?

— Ма, тебя! — заорал ребенок.

Очевидно, мать разозлилась, потому что я услышал далекий голос:

— Скажи, что меня нет! Ну сколько раз тебе объяснять, Женя! Завтра заказ сдавать! Времени на болтовню никакого!

— Мама ушла, — мигом сообщила врунишка.

— Женя, скажи маме, что я звоню по поводу заказа, — не растерялся я.

— Ма, — вновь закричала девочка, — это заказчик!

Послышался грохот, потом легкий вскрик, шорох, а затем слегка запыхавшаяся женщина недовольно произнесла:

— Слушаю.

— Я хочу сделать заказ, — осторожно сказал я.

— Размер? — коротко поинтересовалась Олеся.

— Ну… — забормотал я, мучительно соображая, что ответить, — а какой вы посоветуете?

— Я же не знаю, для чего он вам, — парировала собеседница, — все зависит от того, куда пойдет.

— Может, я просто подъеду?

— Давайте сначала сразу определимся с размером, — не дрогнула женщина, — сейчас у меня много работы, если очень большой, я не возьмусь сделать, а маленький могу.

— Совсем крошечный, — быстро сообщил я, — десять сантиметров.

— Сколько? — возмутилась она. — Вы издеваетесь? Или в домик для Барби заказываете?

— Нет, конечно, — я попытался выкрутиться, — это предназначается совсем для другого. Очень хорошо заплачу, сразу, долларами, полностью, до выполнения заказа.

— Ладно, — сдалась Мальцева, — приезжайте.

— Когда можно?

— Да хоть сейчас! Весь день буду дома.

Примерно через два часа, попав во все возможные пробки, я стоял в маленькой прихожей, украшенной африканскими масками. Помещение выглядело мрачно, будь у меня собственная квартира, ни за что бы не согласился оформить ее таким образом. Да еще все стены были увешаны дикими коврами самой невероятной расцветки. Чудовищный красно-черный палас, сильно смахивающий на попону, которую набрасывают на лошадь, тянущую катафалк, лежал на полу, голубой — висел на стене.

Девушка лет двадцати, открывшая мне дверь, весьма нелюбезно указала на вешалку и сказала писклявым, детским голоском:

— Пальто сюда, ботинки сымите, тапки в ящике.

Мне не очень-то нравится пользоваться грязной, засаленной обувью, которую надевали другие люди, поэтому я сказал:

— Можно я так пройду? В носках.

— Нет, — сердито поджала губы девица, — напачкаете, у нас повсюду ковры, авторская работа, эксклюзив, а тут вы с носками.

Пришлось покориться судьбе и натягивать на ноги нечто серо-зеленое, больше всего напоминающее полотняные бахилы, которые во времена моего детства выдавали посетителям в музеях.

Квартира казалась нескончаемой, я шел и шел по извилистому коридору, дивясь на диковинный интерьер. По стенам развешаны ковры, на полу ковры, на дверях ковры… Просто юрта безумного кочевника, гордящегося своим богатством. Интересно, сколько часов в день они убирают? Может, не ложатся спать ночью, а все пылесосят, пылесосят… Несмотря на обилие ковровых изделий, в воздухе совершенно не ощущался запах пыли.

— Сюда, — велела грубиянка и пнула дверь.

Все сразу стало на место, я понял, какие заказы берет Олеся и отчего вокруг такая необычная обстановка. Посреди широкого пространства высился громоздкий станок. Мальцева ткала ковры.

— Это вы звонили? — спросила женщина, вставая с низенькой табуреточки. — Хотели палас размером десять сантиметров?

— Разве такие заказывают? — я прикинулся дурачком.

Олеся убрала с лица легкую темно-русую прядку и улыбнулась.

— Недавно ко мне заявился один из современных нуворишей, ему потребовались коврики для собачьей будки.

— Вы его выгнали?

— Нет, конечно, кто же откажется от заказа. Содрала с парня денег побольше и сделала. Если не секрет, зачем вам десятисантиметровый палас?

— На этот вопрос я не отвечу.

— Почему? — удивилась Олеся. — Что-то тайное?

— Нет, просто не знаю ответа.

— Как? Сами же недавно по телефону…

— Это был не я.

— А кто?

— Понятия не имею, я вам не звонил, просто приехал. Разрешите представиться, вот мое удостоверение.

— Иван Павлович Подушкин, частный детектив, — медленно прочитала Олеся, — это вы?

— Да.

— И зачем я вам понадобилась? Только, если можно, рассказывайте побыстрей, сейчас заказчик должен прийти, — с самым суровым выражением на лице заявила хозяйка.

Я улыбнулся Мальцевой:

— Вы сообщали об угоне машины «Жигули»?

Внезапно она растеряла всю суровость. На ее лице появилась заискивающая улыбка.

— Да, было дело, какие-то негодяи утащили мою развалюшку. Зачем она им понадобилась, ума не приложу! Старая раздолбайка! В милиции сказали, такие иногда на запчасти разбирают! Заявление даже брать не хотели…

— Я знаю, где ваша машина.

Олеся стала серой, тихо опустилась на табуретку и прошептала:

— Где?

Я внимательно посмотрел на нее. Однако странная реакция. Хозяйке сообщают, что известно, куда делась ее угнанная машина, а она не испытывает никакой радости, более того, пугается до такой степени, что почти теряет сознание. Тут дело нечисто!

— Где? — еле шевеля белыми губами, повторила Оксана.

— Разрешите, сначала кое-что расскажу?

— Хорошо, — прошептала Оксана, — слушаю.

Я начал медленно излагать историю с наездом, и, когда сказал: «Она отлично запомнила номер этой машины», Олеся схватилась рукой за станок и едва выдавила из себя:

— Хорошо, сколько она хочет?

— Кто?

— Ваша свидетельница, Галина.

— За что?

Олеся подняла на меня глаза, полные слез.

— Хотите поиздеваться надо мной, да? Помучить? Ладно, я виновата, но что оставалось делать! Господи, да ведь девочку бы в тюрьму посадили! Скажите этой Гале, что заплачу любые деньги, сколько захочет. Только пусть особо не заламывает! Мы живем не слишком шикарно. Впрочем, могу ей парочку ковров сделать, они очень ценятся! На руках у меня всего пятьсот долларов!

Я не успел ничего сказать. Олеся неожиданно вскочила со стульчика, подбежала к секретеру, вытащила оттуда несколько зеленых бумажек и принялась совать их мне в руки, повторяя: