Дарья Донцова - Инстинкт Бабы-Яги

Но Алене казалось, что денег мало. Страх вновь стать нищей сидел в ней крепко.

— Ты не поверишь, — кривился Сергей, — зарабатывая огромные суммы, она брала заказы на съемку свадеб, дней рождения и других праздников. Это были копейки по сравнению с ее основными доходами, но Аленка не брезговала ничем. Мы и расстались из-за ее дурацкой жадности. Собрались поехать отдыхать в Турцию, естественно, за мой счет, оформили все бумаги, и тут Алене предложили поработать недельку у одного банкира, юбилей тот себе устроил, семь дней гулять собрался в загородном имении и пожелал, чтобы все действо было запечатлено на пленку.

Шергина мигом согласилась, Сергей обозлился, уехал один, и любовные отношения лопнули, а профессиональные остались.

— Но я не знал, что они с Колпаковым подторговывают порнушкой, — качал головой Сергей, — это я отправил Олега к Аленке. Колпаков у нас в «Микроскопе» иногда публиковался. Пришел как-то раз, приволок съемку и сказал, что устал, хочет поехать купаться в теплом море, да боится, обманут. Вот я и дал Олегу телефончик Алены. Уж никак не предполагал, что Аленка такой штукой займется!

И он вновь заказал коньяк. Я молча наблюдал, как красно-коричневая жидкость исчезает из фужера. Конечно, занятие порносъемкой не из самых красивых, но кто сказал, что установка шпионской фотоаппаратуры лучше? По-моему, это солдаты одной роты.

— Жадность ее сгубила, — бубнил Сергей, — решила все деньги на свете заработать. Только не знаю, Головкин ли их убрал?

— Кто? — не понял я.

— Да Леонид Михайлович, — заплетающимся языком заявил Сергей, — фамилия его Головкин, не знал?

— Нет.

Кудимов пьяно рассмеялся:

— Да ты просто олух! Хорош детектив! Хоть что-нибудь-то знаешь?

Неожиданно меня обидело его заявление.

— На себя посмотри! Почему не опубликовал снимки, которые принес Олег? Он же просил.

Сергей прищурился и, еле ворочая языком, ответил:

— А за каким фигом их печатать? Профит в чем?

— Выполнить просьбу друга.

— Какой он мне друг… — икнул Сергей.

Было видно, как быстро хмель забирает парня.

— Гусь свинье не товарищ, — продолжал вхлам опьяневший журналюга.

Я хотел было уточнить, кого он считает гусем, а кого свиньей, но удержался, похоже, Кудимов сейчас окончательно потеряет человеческий облик, а мне еще нужно вытряхнуть из него кое-какую информацию.

— Куда же ты подевал снимки и негативы?

— Продал, — прозаикался Сергей, — очень даже выгодно! Машину поменял… Выгодно! Выгодно!

— Кому?

— Чего?

— Кому продал?

— Что?

Я схватил бутылку минеральной воды, вытряс туда половину солонки и, подождав, пока поверхность успокоится, сунул ее Кудимову.

— Пей.

— Зачем?

— Лучше станет.

— Мне и так хорошо!

— Кому ты продал негативы и фото, которые дал Колпаков?

— Головкиным, — пьяно захихикал Сергей, — Леониду Михайловичу и Инге Владимировне. Такая классная тетка, скажу тебе, а коньяк у нее еще класснее.

Пробормотав последнюю фразу, он схватил бокал с минералкой, залпом осушил ее и, покачиваясь, пошел в сторону туалета.

Я остался сидеть у стола. Надеюсь, после приема «Боржоми» с солью Кудимова стошнит, он временно придет в себя и сообщит мне координаты Головкина. Однако какой странный человек! Я имею в виду Кудимова. Осуждает Алену за жадность, а сам продал Олега Колпакова. Просто рассчитал, что Головкин заплатит больше, чем «Микроскоп», и поступил с «фотосессией» совсем не так, как его просил приятель. А ведь наверняка обещал: «Да ты не волнуйся, в случае чего все сделаю как надо». Чем дольше общаюсь с журналистами, тем больше они мне не нравятся.

За спиной раздалось покашливанье. Я обернулся. Щуплый официант в слегка измятом голубом костюме вежливо спросил:

— Платить будете?

— Да, принесите счет и двойной, нет, тройной эспрессо для приятеля. Он сейчас вернется и выпьет.

Мальчишка покачал головой.

— Нет.

— Что «нет»? — удивился я. — У вас кончился кофе?

— Ваш друг спит в туалете, на диване, — пояснил парнишка, — он не станет пить эспрессо.

Я расплатился по счету и пошел в сортир. В небольшом холле, который разделял мужской и женский туалеты, на неудобной узенькой софе, неловко закинув голову, похрапывал Сергей. Рядом вытирала пол уборщица. Минералка с солью сделала свое дело, но парень не успел добежать до унитаза.

Я вытащил кошелек и протянул бабе со шваброй купюру.

— Извините, перебрал он немного.

— Еще не то бывает, — быстро пряча бумажку, сказала тетка, — вон вчера клиент два зеркала разбил и рукомойник, а ваш тихий, наблевал только, да убрать нетрудно за хорошим человеком. Пусть спит, я его ща пледом накрою. Потом кофе выпьет и домой поедет.

Я вытащил еще две ассигнации.

— Это вам за заботу, пожалуйста, закажите ему эспрессо, когда встанет.

— Обязательно, — захлопотала тетка, вытаскивая из шкафчика темно-голубое шерстяное одеяло, — у меня тут и подушка есть. Коли люди приличные, платят, так и позаботиться можно. Не волнуйтесь, пригляжу, как за родным. Глазки откроет — кофейку принесу, вещи отглажу. Знаете, давайте с него брюки и свитер снимем, я их пока в порядок приведу, а кошелек и барсетку можно сюда, в шкафчик, спрятать, у нас, правда, тихо, но лучше запереть.

Я начал расстегивать брючный ремень Сергея. Парень внезапно открыл мутные глаза, громко икнул и сказал:

— Колобок…

— Спи-спи, все в порядке.

— Колобок…

— Да-да, конечно, не волнуйся, отдыхай.

Но Сергей с назойливостью пьяного твердил:

— Колобок, колобок, колобок…

Я рывком снял с него брюки и отдал уборщице.

— Колобкова Зинка, — неожиданно твердым голосом заявил Сергей, — ты с ней поговори, она все об Аленке знает, думаю…

Дальше он не договорил, веки его закрылись, и изо рта понесся храп.

Я взял барсетку Сергея и протянул уборщице, та замялась.

— Уж извините, я вижу, вы люди приличные, но все же, откройте сумочку, проверьте содержимое, денежки пересчитайте, вдруг он потерял чего еще до похода в ресторан, а мне потом отвечать.

Однако, предусмотрительная женщина! Я расстегнул замочек, вынул кошелек, в котором оказалось три тысячи рублей и сто долларов, потом достал расческу, носовой платок, зажигалку, связку ключей, мобильный телефон и записную книжку.

— Тонька, — донеслось сверху, — ты где шляешься, а ну иди в зал, клиент тарелку уронил!

— Ой, — засуетилась уборщица, — погодите тут минуточку.

Схватив ведро и швабру, она побежала по лестнице. Я аккуратно уложил все вещи, кроме телефонной книжки, в барсетку, а потом начал перелистывать замусоленные странички.

Очевидно, Сергей пользовался книжечкой давно, все листы с двух сторон покрывали записи, сделанные разными ручками. Телефон Зинаиды Колобковой я увидел сразу, а номер Леонида Михайловича Головкина оказался записан почему-то на букву «п».