Люся Лютикова - А кому сейчас легко?

– Я слышала, что центр занятости может отправить на обучение… – закинула я удочку.

Чиновница посмотрела на меня как на инвалида умственного труда:

– С какой стати государство должно вас переучивать? У вас вполне востребованная профессия.

– Просто я давно мечтала стать психологом…

– В чем проблема-то? – фыркнула тетка. – Платите деньги и учитесь. При желании можете даже в Англию поехать, в Оксфорд!

Эта мысль показалась ей настолько смешной, что она мерзко заквакала. Отсмеявшись, бюрократка принялась вбивать информацию обо мне в компьютер. Работала она медленно, по клавиатуре стучала двумя указательными пальцами. Я подумала, что в отличие от нее владею слепым десятипальцевым методом печати, однако особого удовлетворения эта мысль мне не принесла. Несмотря на все мои блестящие навыки, я была безработной, а эта тетка, судя по всему, крепко сидела в своем кресле.

– Вот список вакансий по вашей специальности… – Чиновница вынула из принтера листок и протянула мне.

Ого, целых восемь предложений! Надо же, оказывается, журналисты востребованы даже в период глобального кризиса! И тетка эта крупный профессионал: отыскала где-то целую кучу вакансий. Может, зря я относилась к ней с предубеждением?

Поблагодарив свою спасительницу, я направилась к выходу.

– Приходите через неделю в это же время, – буркнула женщина на прощание. – И не опаздывайте, иначе лишу пособия.

Однако я искренне надеялась, что ее услуги мне больше не понадобятся. Ведь если я прямо сегодня устроюсь на денежную работу, к чему мне копеечное пособие?

Из центра занятости я кинулась домой, чтобы сразу же начать звонить по вакансиям.

Первое объявление было такое: «Новый молодежный журнал набирает ведущих рубрик, возраст 18–28 лет, опыт работы от полугода. Зарплата от 7 тыс. руб.». Меня настораживали два момента: возраст и зарплата. Я превышаю лимит на четыре года, казалось бы, не страшно, но если у работодателя есть устойчивые предубеждения против «старичков», каким бы прекрасной журналисткой я ни была, на работу меня не возьмут. И второй момент: зарплату предлагали уж очень маленькую. Впрочем, неизвестен и объем работы. Вдруг за эти деньги всего-то и надо, что раз в месяц написать три страницы веселенького текста?

Я набрала указанный в объявлении телефон, однако по нему никто не отвечал. Я позвонила по второй вакансии: экономическому еженедельнику требовались обозреватели, зарплату обещали от двадцати пяти тысяч рублей. Однако секретарша, которая взяла трубку, меня огорошила:

– Нам нужен человек с двумя высшими образованиями: профильным экономическим и журналистским. Вы соответствуете этому требованию?

Пришлось признать, что нет.

По третьему объявлению («общественно-политической газете требуются журналисты») ответила истеричная дама.

– Нет здесь никакой газеты! – закричала она в трубку. – Это номер квартиры, не звоните сюда больше! Достали уже!

– Извините, – пробормотала я и отключилась.

Может, оно и к лучшему, ведь я абсолютно не разбираюсь в политике.

По четвертому номеру мне сообщили, что вакансия репортера закрыта еще месяц назад. В пятом журнале заявили, что в связи с кризисом они приостановили набор персонала. Шестой номер молчал, как и первый. По седьмому и восьмому я не стала звонить сама: журналистов искали православная и студенческая газеты. По собственному опыту я знаю, что и та, и другая рассчитывают, что люди будут трудиться у них «за идею». Как только ты заикнешься о гонорарах, тебя обвинят во всех смертных грехах и уволят.

Наконец первый номер все же отозвался.

– Сколько-сколько лет?! – переспросил мальчишечий голос, который представился главным редактором. – Досвидос, бабуля!

Итак, весь список, полученный мною в центре занятости, оказался «пустышкой».

Я даже не успела толком расстроиться, потому что в дверь позвонили.

– Кто там?

– Судебные приставы, – ответил мужской голос.

Я посмотрела в глазок и наткнулась на служебное удостоверение с фотографией. Удостоверение исчезло, а взамен я увидела троих мужчин, двое из которых были в синей форме. Я робко приоткрыла дверь:

– По какому поводу?

Мужчина в костюме и легкой дубленке нараспашку с напором зачастил:

– Лютикова Людмила Анатольевна? Я адвокат Аркадий Мирошник. Приставы явились по постановлению суда, согласно которому все имущество, находящееся в данной квартире, должно быть описано и арестовано. Квартира тоже будет арестована и опечатана до окончания судебных разбирательств.

– О чем вы? Какие судебные разбирательства?

– Позвольте нам все-таки войти.

Я распахнула дверь, и мужчины прошли в холл. Аркадий Мирошник вытащил из кожаного портфеля бумагу:

– Вот постановление суда, ознакомьтесь.

От волнения строчки плясали у меня перед глазами, я с трудом разбирала юридическую абракадабру. Но как бы мало я ни понимала в законах, все-таки смекнула, что дело нечисто:

– Подождите, если решение суда было вынесено в отношении моего имущества, почему я узнаю об этом последней? Почему я не присутствовала ни на одном судебном заседании?

– Мы неоднократно высылали вам повестки, но вы не являлись, – бодро ответил адвокат.

Мирошник носил тонкие усики, которые делали его похожим на героя-любовника из французского водевиля.

– Лжете, я не получала ни одной повестки!

– Людмила Анатольевна, теперь поздно разбираться, получали или нет. Есть решение суда, и вы обязаны ему подчиниться. Приставы выполняют свой служебный долг, у них сегодня еще много работы, так что давайте не будем затягивать дело. – Аркадий кивнул мужчинам: – Приступайте!

– Стойте! – Я преградила незваным гостям дорогу, встав в дверном проеме и вытянув руки в сторону. – Пока с бумагами не ознакомится мой личный юрист, я вас дальше не пущу! Только через мой труп!

То ли упоминание о личном юристе произвело впечатление, то ли вид у меня был решительный, но приставы замялись. Я с удивлением обнаружила, что у них нормальные человеческие лица, один был уже в возрасте, где-то за пятьдесят, второму около тридцати. Тот, что постарше, смотрел на меня с сочувствием, в глазах молодого светилось любопытство.

Адвокат Мирошник ухмыльнулся:

– Людмила Анатольевна, не ломайте комедию, роль мученицы на кресте вам совсем не идет.

– А какую роль вы мне приготовили? – парировала я. – Бездомной бродяжки?

Неожиданно за меня вступился пожилой пристав:

– Да ладно, Аркаша, пусть девушка позвонит адвокату. А мы пока на кухне подождем. Кофе-то у вас найдется?

– Конечно, найдется, – отозвалась я и повела всю компанию на кухню.

Там я включила кофеварку, и пока кофе варилось, позвонила Вячеславу Васильевичу.