Дарья Донцова - Фейсконтроль на главную роль

– Почему же Дмитрий Сергеевич обозлился на Софью? – удивилась я. – Скавронская ничего плохого не совершила.

– Марина много врала, – вздохнула Вероника. – Когда отец на нее с кулаками налетел, мигом лгать принялась: ее, мол, изнасиловали, а она хорошая, невинная, позора побоялась и сразу к Софье прибежала, и та ей настой дала. Бабушку задержали: криминальный аборт, да еще произведенный лицом без медицинского образования, карался очень строго. Бабуля не гневалась, лишь попросила об очной ставке с Мариной, и та на глазах у следователя расплакалась, выложила правду: не было изнасилования, у нее длительная связь с женатым человеком, и Скавронская ничего не совершала, поскольку Марина сама выкрала у соседки снадобье. Бабулю все равно не отпустили, судили за занятие траволечением. Дмитрий Сергеевич возненавидел соседку теперь уже за то, что она вынудила Марину признаться в содеянном. И вот парадокс: когда бывший тюремщик начал ум терять и его жена к бабушке за микстурой приходила, Софья успокоительное для деда составляла.

– Благородная женщина, – кивнула я.

Вероника взяла сигарету и щелкнула зажигалкой.

– Бабушка говорила: «Господь сам разберется, кого и за что наказать. Мое дело травы». Она очень хорошо разбиралась в растениях…

Чем дальше в сторону от случившегося в Киряевке уводила меня Вероника, тем яснее я понимала: внучка владеет некой информацией и не хочет вводить меня в курс дела. Выслушав целую лекцию о средствах народной медицины, я не выдержала и вернула собеседницу к интересующей меня теме:

– Есть ли у вас разумное объяснение ситуации с мизинцем?

Вероника схватила со стола газету и начала ею обмахиваться.

– Нет, – с некоторым сомнением ответила она. – Не верить же сказкам…

– Каким? – встрепенулась я.

– Ну… глупым. Ерунда! Это не стоит вашего внимания.

– Вероника! Вы, по-моему, недооцениваете странность произошедшего. Ваша бабушка умерла, но… она звонила в дверь к Лаврентьевым, принесла лекарство. Прямо чертовщина какая-то! Заклятие, наложенное ею на библиотеку Варваркина, сработало, Нина в коме. Умом я понимаю – это невозможно, кто-то все подстроил, срежиссировал спектакль. Но зачем? Кому выгодно представление? Каким образом Софья Скавронская связана с болезнью Нины? Целительница умерла. Или она жива? Сколько же ей тогда лет?

Вероника молчала, терла ладонями виски. Наконец нехотя заговорила:

– В семье существовало предание… В общем-то, глупость, но, увы, похоже, некая правда в нем есть. Во всяком случае, с моей мамой произошло то, что обещала легенда о бессмертной Фотине.

– Расскажите! – насела я на собеседницу, забыв о вежливости.

– Это всего лишь сказка.

– В народных преданиях много мудрости, – не сдавалась я.

Скавронская пересела со стула на диван, поджала ноги и начала повествование.

– Я с ранних лет поняла, что бабуля необычный человек. В нашу квартиру постоянно приходили люди. В основном незнакомые, но и соседи заглядывали – не чаю попить с баранками, а к Софье в комнату бежали, причем многие плакали. Иногда бабушка в детскую заходила, давала мне денег и говорила: «Сходи, купи мороженое, погуляй во дворе:»

Маленькая Ника радовалась подарку, она не задумывалась, почему Софья выставляет ее из дома. Но потом подружки в школе стали перешептываться, сторониться одноклассницы, и в конце концов одна из девочек, Аня Решетникова, откровенно заявила:

– Не лезь к нам, не хотим с ведьмой играть.

– Я обычная девочка, – растерялась Ника.

– А вот и нет! – перебила ее Аня. – Твоя бабка колдунья!

– Баба Соня людям помогает, – попыталась оправдать старушку внучка, – у нас в деревне есть огород с травами.

Аня округлила глаза:

– Мама говорила: старуха триста лет живет. Потому что пьет кровь у людей. И ты такая же. Чур меня! Чур! Тьфу, тьфу!

Вероника в слезах прибежала домой. Бабушка успокоила внучку.

– Не верь глупостям, – сказала она. – Ну не чушь ли болтают? Никто три столетия не протянет.

Потом наступили летние каникулы, а осенью Нику неожиданно перевели в другую школу.

– Здесь лучше учат, – объяснила бабушка свое решение.

В новом классе Вероника подружилась с детьми, ее никто не дразнил ведьмой, но теперь девочка, хорошо помня разговор с Аней, никому не рассказывала о траволечении.

До подростковых лет Ника жила счастливо, а потом заболела ее мама. С каждым днем Марте становилось все хуже, она попала в больницу, затем ее выписали. Узнав, когда мама вернулась домой, Ника обрадовалась – значит, болезнь отступила. Но потом она присмотрелась к матери и внезапно поняла: это конец. Из клиники несчастную выпроводили умирать.

Пятнадцатого мая Ника возвращалась из школы в замечательном настроении. Вчера учительница математики, суровая Валентина Сергеевна, пообещала итоговую контрольную, а сегодня директор сообщила:

– Ваш педагог сломала ногу, некоторое время алгебры с геометрией у вас не будет, четвертные отметки поставят по сумме оценок, полученных ранее.

Не надо думать, что Ника была жестокой девочкой, но вспомните свое детство и поймите ее. Конечно, нехорошо, что с Валентиной Сергеевной случилась неприятность, но нога заживет, а контрольной-то не будет.

Радостно улыбаясь, Ника открыла дверь в квартиру, вошла в прихожую и замерла, услышав истеричный крик мамы:

– Я умираю!

– Нет, доченька, – уверенно ответила бабушка.

– Мне конец.

– Ты непременно выздоровеешь.

– Врешь, сука! – завизжала Марта.

Ника зажала рот рукой. Никогда до сего дня она не слышала, чтобы Марта и Софья конфликтовали, и уж совсем неприятно было узнать, что мать умеет браниться.

– Успокойся, деточка… на, выпей… – бубнила Софья.

Марта заплакала.

– Дай мне эликсир.

– Это сказка.

– Он есть!

– Солнышко, тебе лучше поспать.

– Гадина! Для себя бережешь! – вновь впала в истерику Марта. – Мне Ядвига все рассказала! Она тебе его дала и спасла!

– Ядя к старости умом ослабела.

– А-а-а! Правда глаза колет! Объявила бабушку психопаткой! Заграбастала эликсир! Дай, дай, дай!

Из комнаты раздался стук, вскрик, звон…

Ника, стряхнув оцепенение, ринулась в спальню. Перед глазами развернулась шокирующая картина. Мама, одетая в ночную сорочку, повалила на пол старуху, оседлала ее и пыталась задушить с воплями:

– Сука! Гадина!

Кое-как Ника сумела оторвать мать от Софьи. Марта закатила глаза и лишилась чувств. Бабушка с внучкой подняли больную, уложили на кровать, укрыли одеялом и уставились друг на друга.

– Что с ней? – первой опомнилась Ника.

Софья обняла девочку, увела на кухню, напоила своим фирменным чаем и рассказала семейную легенду.

Род Скавронских очень древний, корнями уходит в темные века. Постепенно некогда богатая семья растеряла деньги, земли и драгоценности, зато сохранила умение врачевать и несколько старинных книг, куда записывались рецепты. Знания по целительству передавались у Скавронских по женской линии. Впрочем, у них практически не рождались сыновья, а девочки были несчастливы в личной жизни: они либо вообще не выходили замуж и приносили ребенка «в подоле», либо рано становились вдовами. Как у всякого древнего рода, у Скавронских существовало семейной предание. Звучало оно так: бабушка-знахарка передает дар внучке, дочери – никогда. Если внучек было несколько, старуха выбирала одну, обучала ее и торжественно вручала ей старинные книги. Вроде вполне невинное сказание. Но имелся один нюанс. Колдуньи якобы хранили эликсир бессмертия, его состав не был нигде записан, бабки нашептывали ингредиенты продолжательнице дела и вручали бутылочку с жидкостью. Отпив из склянки, новая ведьма становилась мудрой и излечивалась от всех болезней. Даже на смертном одре, приняв пару капель магического средства, женщина вставала на ноги и жила столько, сколько хотела. Снадобье фактически дарило бессмертие.