Дарья Донцова - Фейсконтроль на главную роль

– Жуткое пророчество, – согласился археолог. – Но мы же умные люди, и прекрасно понимаем, что все это просто легенда. Короче – неправда.

– Не троньте холм! – настаивала на своем Скавронская.

– Конечно, конечно. Идите, дорогая, домой и не волнуйтесь, – ответил археолог.

Но Скавронская поняла – ее словам веры нет. И побежала в село. Стала ходить по домам и просить жителей:

– Не пускайте родственников в лагерь. Пусть экспедиция сворачивается, без рабочих раскопки не начнут.

На целительницу смотрели как на сумасшедшую. Кое-кто пытался ей объяснить:

– Археологи хорошо платят.

Остальные просто выгоняли знахарку. К вечеру Софья убралась в свою избушку и затаилась в ней.

Через два дня после того, как расковыряли вход в пещеру, умерло двое деревенских парней, затем скончались четыре археолога. Раскопки прекратили, начальник отряда пошел к Скавронской, но та не пустила его на порог, разговаривала через запертую дверь.

– Ничем помочь не могу! – отрезала она. – Легенду вам рассказала, а она сложена, чтобы потомков предупредить. Кто виноват, что вы глухим оказались? Езжайте домой, а пещеру замуруйте. Да, вот еще… В книгах написано, что Марфа и ее сестры, дабы заразу в монастырь не нести, всю одежду сожгли, волосы сбрили и полгода провели в молитвах, постились и часто парились в бане. Коли по-моему получилось, поумирали люди, то хоть сейчас послушайтесь, возьмите с монахинь пример.

Когда Киряевка узнала, что Софья предсказала беду, селяне притихли. Слава богу, череда смертей прекратилась, остальные мужики, нанимавшиеся рабочими в экспедицию, выжили и даже прекрасно выглядели. Деревня стала постепенно приходить в себя. Через два года один из бывших землекопов женился, его супруга родила девочку, и тут Киряевку вновь охватил ужас.

Ребенок получился таким, что ни в сказке сказать, ни пером описать – несчастное существо, мало похожее на человека, прожило пару недель и к общему облегчению скончалось. Тут местные старухи вновь вспомнили слова Скавронской и понеслись по избам.

– Люди! – кричали они. – У Петьки, который с архологом водился, в прошлом году девка-даун родилась! У Мишки жена парня с шестью пальцами на руках выносила! Теперь новая напасть! Ведьма заклятие наложила! Бей ее, ребята!

Остановила толпу, которая, вооружившись баграми, ломами и вилами, уже направилась к болоту, мать Ларисы Матренкиной.

– Не ходите, люди, – встала она перед разъяренными мужиками.

– Уйди, пока сама не получила! – раздалось в ответ.

– Сегодня полнолуние, – ткнула она в небо пальцем.

– И чего? – удивились деревенские.

– Ведьма самую силу имеет, – предостерегла Матренкина. – Ей сейчас дьявол с сатанятами помогает. Победит вас колдунья, больными сделает. Лучше завтра идите, после полудня.

Мужики почесали в затылках и на всякий случай решили послушать Матренкину. К последней в Киряевке относились с уважением – богомольная женщина, всегда над умершим молитву прочитает и деньги за услуги берет. Своя, правильная, понятная баба.

Когда на следующий день армия мужиков пришла на болото, домик ведьмы оказался пуст. Скавронская исчезла, прихватив иконы.

Лет через десять про Софью забыли и стали считать знахарку покойницей. Потом, правда, кто-то разнес слух, что на болото приезжает тетка, похожая на Скавронскую. Но изба колдуньи вызывала страх даже у молодого поколения. Место считалось гиблым, и хоть лес принадлежал колхозу, председатель не захотел выяснять, кто и зачем бегает по болоту.

А это и в самом деле была Софья, совершенно не постаревшая и даже, вопреки логике, ставшая моложе. Хоть Скавронская и жила теперь в Москве, но целительство не бросила, ездила на свой огород, однако пробиралась к избушке окольными путями, минуя Киряевку. Скавронская знала, что местные жители боятся болота, и не опасалась воровства. Она была готова при случайной встрече с киряевцами сказать:

– Софья умерла, я ее дочь. Домик получила по наследству, имею право сюда приезжать.

Но к ней никто ни разу не пришел, огород не тронул, связки сушеной травы не стащил, даже местные бродяги обходили избенку стороной, такой дурной славой это место пользовалось.

Теперь о Майе. Она с малолетства знала, что у ее отца была раньше другая семья и там подрастает девочка, ненамного старше нее. Иногда, в злую минуту, мать кричала отцу: «Возвращайся к своей ведьмачке!» – А тот только рукой махал и ничего жене не отвечал.

Водкин рано умер, но супруга поминала «дочь нечистой силы» и после похорон мужа.

Став взрослее, Майя пристала к матери с вопросом:

– Папочка правда жил с колдуньей?

Мать не устояла перед искушением и обрисовала Марту в черных красках. Но еще больше досталось Софье. Наверное, дочь Дмитрия Сергеевича хотела навсегда отбить у Майи охоту общаться с единокровной сестрой и ее родней, но получилось иначе. Подросткам свойственен негативизм, а к информации, прозвучавшей из родительских уст, они относятся весьма скептически. Майю, словно магнитом, тянуло к Скавронской, и в конце концов она решила: они с Вероникой сестры, пусть и наполовину, но все же одна кровь. И приехала в дом, где ранее жил ее отец.

Софья не прогнала девочку, более того, она стала пристально присматриваться к «внучке». Вероника не проявляла никакого интереса к целительству, а Майя жадно впитывала любую информацию, исходящую от старухи.

– Напутали в небесной канцелярии, – вздохнула Софья после очередного скандала, устроенного ревнивой Никой, – души не туда положили. Ну да ничего, не бывает в жизни случайных встреч. Не печалься, мы нашли друг друга, исправили ангельскую ошибку. На Нику не злись, в ней много эгоизма, она как собака на сене – сама не ест и другим не дает.

Майя старалась не обращать внимания на тычки и уколы, получаемые от Ники, но старшая сестра все упорнее упражнялась в науке свары, продолжала выживать соперницу из дома. И в результате победила – Майя перестала приходить к Скавронским, Софья и она стали встречаться в других местах. Девушка неизменно поражалась: сколько же интересного знает старуха! Иногда Майю кусала жалость – глупая Ника, погрязшая в злобе, не понимает, чего себя лишила. Воистину, нет пророка в своем отечестве! Имей Майя такую бабушку, она бы день и ночь слушала ее наставления.

Софья оказала на ученицу огромное влияние. Благодаря Скавронской Майя пошла учиться на историка, написала диссертацию по народным обрядам, увлеклась сбором легенд и сказок. Водкина постигла азы целительства, могла составить простенькое снадобье от простуды, мазь от гайморита, микстуру от поноса. Естественно, она никогда не возьмется лечить больных, но для своих подруг и коллег служит врачом, в коллективе Майю считают талантливой травницей.