Дарья Донцова - Фейсконтроль на главную роль

– Алла ушла?

– Именно. Однако напакостила напоследок.

– Что же она сделала?

– Ой, эти мне бабы: – возмутился Стасик. – Есть много способов отомстить элегантно, красиво, с выдумкой. А она заперла в своем шкафчике вонючие тряпки. Думала, мы не поймем, откуда запашок. Ума не хватило сообразить: новая маникюрша придет, ей шкафчик передадут. Откроет и найдет икебану. И уж совсем низко ключ уносить. Пришлось замок ломать. Вот вам вся Алка, как на ладони, – крыса! И где она то дерьмо нарыла? На помойке, наверно. И парик там же нашла.

– Парик? – переспросила я.

Стасик допил кофе.

– Иной раз я слышу разговоры: «Все мужики пидоры, нормальных гетеросексуалов не осталось». Разрешите задать вопрос в тему: «А куда подевались настоящие женщины?» Да, да, где умные, тонкие, всепрощающие, нежные, ласковые, сострадательные к чужим слабостям дамы? От болтовни некоторых клиенток уши чернеют – они матом беседуют! Большинство от своих мужей и любовников только денег ждет, продают себя за шубки, колечки, машины. Ясное дело, обычный человек около гиены не выживет, уйдет. Ох, и наслушался я, стоя с ножницами! От пяти куриц одно и то же узнал: решили бывшему свинью подложить и поступили «оригинально»: они, понимаете, книги Милады Смоляковой обожают! Читали ее опусы?

– Хорошие детективы, – живо сказала я, – закрученный сюжет, не оторваться.

– Я не о том, – слегка умерил пыл Стасик. – Госпожа Смолякова в одной из своих книг дала рецепт женской мести: ее героиня, уходя от супруга-изменщика, сунула за батарею в квартире селедку.

Я засмеялась.

– Некрасивый поступок, но действенный.

Стасик задвигал бровями.

– Видно, у писательницы на личном фронте полный кирдык, раз она думает, что мужики дебилы. Милада в красках изобразила, как тот парень пытался понять, отчего в комнате вонь, везде полазил, но за «гармошку» не заглянул. Глупость же! Если у меня начнет в спальне смердеть, я живо на «аромат» двину и причину найду. Но девушки Смоляковой восторгаются, и у них теперь лучшая фенька так вот гадить. Одна в карниз для штор кусок сыра-бри положила.

– Фу, – поежилась я. – Думаю, несчастный мужчина вскрыл полы в поисках сдохшей крысы.

– Другая той же селедкой воспользовалась, применила, так сказать, вариант из «учебника», а третья… В общем, не важно. И наша Петлякова туда же! Три дня в раздевалке помойкой несло. Я в Питере был, приезжаю – администратор бежит, руки заламывает: «Стасик, канализацию прорвало, под полом протекает! Пахнет дико, скоро клиенты учуют». Вошел я в служебное помещение, носом повел, к шкафчику Петляковой приблизился и спрашиваю: «Уволилась? Давайте ключ. Нет его? Ломаем дверку. В порядке канализация!» Открыли, а там гора шмотья с помойки, сверху боты стоят, на них парик из седых волос, и все чем-то обрызгано. Красиво?

– И куда вы дели найденное? – с нетерпением спросила я.

– Позвали дворника и велели ему «от-кутюр» вышвырнуть, – пожал плечами стилист. – Сами трогать побрезговали. Можете Нине намекнуть: приходи, подружка, в салон смело, Алку Стасик уволил. Если речь о клиенте идет, он всегда на его стороне.

– У вас есть телефон Аллы?

Парикмахер пощелкал пальцами.

– Конечно. И мобильный, и домашний, и адрес. Но зачем вам?

– Нина заболела.

– Ох ты господи! Надеюсь, ничего серьезного?

– Она в коме.

– Матерь божья! – ахнул Стасик. – Что случилось?

– Врачи разбираются, – обтекаемо ответила я. – А Эрик к жене не приходит, куда-то подевался.

– И среди мужиков встречаются козлы, – констатировал стилист.

– Арина подозревает, что отец у Петляковой.

– Вот сука! – подскочил над стулом Стасик. – Я не об Арине, конечно.

– Понятно. Дайте координаты Аллы, я хочу пристыдить Эрика, Нине нужна его помощь. Выздоровеет супруга, пусть потом он что хочет творит, а сейчас его место в больнице.

– Да, да, – засуетился Стасик, – записывайте. Боже, какое несчастье, настоящее горе!

Трубку домашнего телефона Алла не снимала, а ее мобильный уныло твердил: «Номер данного абонента не обслуживается».

Не колеблясь ни минуты, я завела мотор «букашки» и поехала в сторону Профсоюзной улицы. Скорей всего Петлякова устроилась на новое место работы или шляется по магазинам. Вместе с Эриком! Возможен и другой вариант: маникюрша отправилась за продуктами, а профессор мирно кайфует на диване с книгой в руках – наш Ромео не любитель толкаться по супермаркетам.

Добравшись до обычного блочного дома, я вошла в подъезд и поняла, что квартира номер шесть находится на втором этаже. Причем апартаменты с первого по пятый таинственным образом отсутствовали.

Понажимав кнопку звонка и не дождавшись никакого ответа, я поднялась на пролет вверх и села на подоконник. В душе царило смятение. Неужели профессор на самом деле влюбился в девушку из парикмахерской?

Тот, кто знаком со мной не первый год, великолепно знает, что я не страдаю снобизмом. Я сейчас имею в виду другое – с партнером ведь нужно разговаривать! При всех своих отрицательных качествах Эрик энциклопедически образованный человек. Чем могла его привлечь девочка с ножницами? Молодостью? Красотой? Роскошным бюстом? Вполне вероятно, что на пару месяцев Эрик мог попасть под очарование девушки, но потом-то у него обязательно раскроются глаза:

Есть еще один момент: Эрик получает большую зарплату, которую ему платит как преподавателю вуза ректор и хозяин учебного заведения, то бишь родная супруга. Лаврентьева, образно говоря, перекладывает тысячи из одного семейного кармана в другой. Мне ситуация кажется забавной, но Нина умный человек, она понимает, что мужчине для самоуважения необходимо ощущать себя добытчиком, этаким охотником, приносящим мамонта. Оклад Эрику перечисляют на карточку, Нина в любой момент при помощи специальной системы может изучить все расходы мужа. Это просто, как чихнуть, всего-то надо набрать пароль, и на экране высветится «бухгалтерия» профессора: что приобрел, где, на какую сумму. (Кстати, мой вам совет: хотите избежать тотального контроля – расплачивайтесь наличкой.)

Неужели Нина не насторожилась, увидев странные расходы? Стасик упоминал, что профессор на его глазах купил Алле туфли. Почему Нина не спросила у мужа: «Дорогой, что ты делал в салоне женской обуви? Зачем купил туфли? Кому они предназначались, мне или Арише?» Может быть, Нина считала, что изучать траты мужа некорректно? Она, я знаю, не из тех женщин, которые станут читать чужие письма и эсэмэски.

– Ждете кого? – прозвучал вдруг скрипучий голос.

Я отвлеклась от размышлений, посмотрела вниз и увидела у подножия лестницы женщину лет сорока.

– Не надо здесь курить, – строго сказала она. – Если в подъезде, к несчастью, нет лифтера, это не значит, что тут можно безобразничать!