Дарья Донцова - Стриптиз Жар-птицы

Внезапно около моего лица оказалась лягушка.

– Мама! – заорала я. – Люди, помогите! Жозя! Грибков! Вера! Зина!

Но ни одна душа не поспешила мне на помощь.

– Люди… – повторила я уже тише. В горле запершило, начался кашель.

Интересно, что подумают соседи, когда утром увидят на участке мой труп в собачьем комбинезоне? Наверняка их посетят мысли о сексуальных извращениях. И что мне делать?

Мало-помалу до меня дошел весь ужас собственного положения. Участок у Гарибальди большой, из ближайших соседей есть лишь Вера Расторгуева, но из окон ее избы, как я успела убедиться, виден лишь темный, еще не успевший потерять листву кустарник, мохнатые елки и гараж. Жозя давно легла спать, к тому же она стала плохо слышать. Впрочем, обладай она слухом горной антилопы, все равно ничего бы не разобрала. Стены дома капитальные, обложены кирпичом, стеклопакеты тщательно закрыты. Правда, дверь не заперта, но это мне не поможет: хоть оборись, Жозя не шелохнется в кровати.

– Кто-нибудь… – запищала я, – умоляю…

Может, попытаться ползти, как гусеница? Подтянуть колени, потом разогнуть их, раз, два… Спустя несколько минут я устала и прекратила бесплодные попытки доползти до крыльца. Даже если я совершу подвиг и доберусь до него, каким образом я поднимусь по ступенькам? Да, их всего три, они очень удобные, пологие, но попробуйте взгромоздиться наверх, лежа на боку, в тесной собачьей одежде, практически не шевеля лапами… то есть руками и ногами… А я ведь всегда всем оптимистично говорила: «Безвыходных положений не бывает, из любого непременно есть лазейка». И вот, пожалуйста! Что делать? Положеньице – безвыходнее не придумаешь.

Задав себе основной вопрос русской интеллигенции, я чихнула и поняла, что начинаю простужаться – у меня невероятно замерзла голова. Нужно немедленно предпринять очередную попытку к освобождению. И тут из стены дождя вынырнул Муся. Пес был насквозь мокрый, его шерсть покрывал слой глины.

– Иди сюда! – простонала я.

Собака упала на брюхо и поползла ко мне. Уж не знаю, почему Муся избрал такую тактику. Может, он на самом деле пытался повторить мои движения – садился, бежал и ложился вместе с идиоткой, временно исполнявшей обязанности его хозяйки?

Через несколько секунд морда Муси оказалась около моего лица.

– Иди в дом и разбуди Жозю, – велела я.

– Гав?

– Ступай внутрь!

– Ав! Ав! Ав!

– Nach Hause, – перешла я на немецкую речь, – э… gehe… то есть ging…

Ну надо же, я забыла нужную форму глагола gehen, [7]такого со мной ранее никогда не случалось. Впрочем, никогда до сих пор я не валялась на дорожке в собачьем одеянии.

Неожиданно Муся встал.

– Ты понял! – обрадовалась я. – Давай, цыгель-цыгель айлюлю! То есть bitte schnell!

Но пес не пошел в дом – он начал скрести лапой по моей спине и плакать самым несчастным образом.

– Эй, поосторожней, мне больно! – возмутилась я и тут же чихнула.

Муся взвизгнул, сильно дернул лапой… послышался треск, комбинезон лопнул, и я обрела долгожданную свободу.

– Муся! – завопила я и кинулась обнимать щенка. – Ты меня вызволил из плена! Котик! Зайчик! Рыбка! Ангел! И как только ты догадался порвать комбинезон? Ты невероятно умен!

Муся гордо вскинул голову, высоко задрал хвост и замахал им из стороны в сторону. Было понятно, что он страшно доволен собой.

– А теперь пошли в ванную, – приказала я. – Только тихо, ступай осторожно, иначе мне придется мыть коридор, ты ведь жутко грязный.

Оказавшись в просторном санузле первого этажа, я критически оглядела пса и поразилась. В Москве осень длится шесть месяцев подряд, причем на протяжении этого времени стоит слякотная, хмурая погода с дождем или мокрым снегом. Не припомню, когда у нас была настоящая зима с крепким морозом, солнцем и скрипучим снегом. Говорят, в изменении климата повинно глобальное потепление, но я веду речь не об экологии, а о жителях столицы, которые заводят крупных собак. Как люди справляются с элементарной задачей – купанием пса? Муся сейчас напоминает многокилограммовый шматок грязи. А ведь выгуливать четырехлапого друга надо два раза в день! И что, регулярно устраивать ему баню?

Тяжело вздохнув, я приказала слонопотаму:

– Прыгай в ванну!

Муся незамедлительно сел на пол.

Меня охватило отчаяние. Ну вот! Сначала он не хотел надевать комбинезон, теперь не желает принимать душ.

Но Муся резко вскочил и встряхнулся. Брызги полетели в разные стороны и осели на моем лице, руках, волосах, одежде.

– Уходи отсюда, – обозлилась я, – не стану приводить тебя в благопристойный вид! Уже поздно, я хочу спать. Если бы ты сразу надел комбинезон, то… Короче говоря, уматывай в коридор и там сохни. Грязь слоем толще сантиметра, по закону всемирного тяготения, должна отвалиться сама!

Гневные слова я подтвердила энергичными действиями. Уж не знаю, откуда у меня взялись силы, но я уперлась обеими руками в лохматый зад Муси и вытолкала стокилограммового щеночка вон. Потом перевела дух и еще раз огляделась.

Чьи-то заботливые руки повесили в ванной комнате чистый халат и положили гору свежих полотенец, на бортике ванны вытянулась шеренга баночек с кремами и бутылок с гелем, шампунем, кондиционером и скрабом. Стащив с себя грязную одежду, я швырнула ее на пол, отвернула кран, наполнила ванну и села в теплую воду.

Очевидно, Жозя любит понежиться в пене, потому что в поле зрения было все необходимое для кайфа. Под головой у меня пружинила специальная подушка, соль, которую я добавила в воду, издавала приятный фруктовый аромат, а на небольшой тумбочке лежал глянцевый журнал – необременительное для уставшей женщины чтение.

Я взяла издание и начала перелистывать страницы. Обо всех своих проблемах я подумаю завтра, сейчас полюбуюсь на сумочки и шмотки.

Внезапно в ванной повеяло свежим ветерком. Я выглянула из-за журнала и онемела. Дверь в коридор распахнута настежь, по плитке, скребя когтями, несется Муся. Я живу одна и давно отвыкла запираться в санузле изнутри – все равно никто не зайдет. Вот «малютка» и воспользовался моей оплошностью. Наверное, тронул дверь лапой, и пожалуйста, он уже тут – с улыбкой на грязной лохматой морде.

– Муся! – взвизгнула я. – Пошел вон! Komm… то есть… Вот беда, я совсем забыла немецкий! Не komm, а…

В ту же секунду черное тело взметнулось вверх и плюхнулось в ванну. Я застонала и уронила журнал. По воде пошли радужные пятна. Наверное, Муся был покрыт тонким слоем нефти, иначе почему жидкость приобрела столь странный вид и запах? Еще через мгновение содержимое ванны стало напоминать жижу в овраге при дороге. По поверхности воды заколыхались щепки, опилки, обрывки бумаги. Может, Муся приволок на себе мусорное ведро?