Дарья Донцова - Полет над гнездом индюшки

Не успела я сообразить, куда прятаться, чтобы спастись при взрыве, как под потолком вспыхнул свет, в палату влетели парни в камуфляже.

– Всем… на пол… – сказал первый.

– Это что за безобразие, – понеслось из коридора, – тут больница!

– Лучше молчи, мамаша, а то под разбор попадешь, – ответил ей молодой мужской голос.

– Глянь, – сказал один из омоновцев и ткнул пальцем в Ольгу.

Второй присвистнул.

– Девушка, вы только не бросайте ее, ща, секунду…

Но Ольга швырнула гранату. Я кинулась на пол и быстро-быстро поползла под кровать. Похоже, Зайка совсем с ума сошла, сейчас прогремит взрыв, посыпятся стекла, вспыхнет пожар…

Но в комнате стояла тишина.

– Да она учебная! – проорал кто-то.

Я высунулась из-под кровати. Вроде осталась жива, хорошо-то как! Только в животе появилось странное ощущение, будто там устроили танцы гномы в железных башмаках. И вообще, мне срочно надо в туалет, просто отлично, что он расположен в двух шагах.

– Конечно, муляж, – спокойно пояснила Заюшка, наблюдая, как я огромным скачком преодолеваю расстояние от постели до санузла, – дура я, что ли, настоящую с собой носить! В реквизиторской взяла, страшно было на эту дрянь с голыми руками идти.

Понимая, что не увижу развязки, я вылетела в палату, застегивая на ходу брючки.

– Гадина! – заорала Сашенька, кидаясь на женщину, трясшую головой на полу. – Сволочь! Ты убила Лизу.

На кровати возле «девочки» лежал сине-черный, очень красивый, я бы даже сказала, элегантный пистолет. Омоновцы стали растаскивать женщин. Зайка вдруг ойкнула и принялась трясущимися руками тыкать в сторону двери.

– Там, ой, там…

Я глянула туда, куда указывала Заюшка, и уцепилась за стенку. В животе снова начали свои пляски гномы в свинцовой обуви. На пороге палаты стояла инвалидная коляска, а в ней сидела… Лиза.

– Там, там… – бормотала Ольга.

– Ой, мама, привидение! – взвизгнула я.

Саша подняла голову, ее зрачки расширились, она странно всхлипнула и осталась сидеть на полу.

– Привидение, – повторяла я, пятясь поближе к туалету.

– О-о-о-о, – вдруг завопила женщина в черном спортивном костюме, – она жива! Она жива! Ненавижу, убить, убить, убить! Всех! Всех!

Я посмотрела на беснующуюся истеричку и испытала еще один шок. Это была не Раиса. На полу колотилась… Аля.

Прошла суматошная неделя. Лизу перевезли в Ложкино, Сашенька, словно взбесившаяся кошка, кидается на всех, кто пытается подойти к комнате, где живет ее дочь. Более того, впав в полное безумие, она сама готовит для девочки еду и тщательно следит за тем, чтобы вода, которую та пьет, наливалась из только что вскрытой бутылки. Еще Саша потребовала, чтобы их с Лизой спальня была на первом этаже. Мы моментально перенесли все вещи Сашеньки вниз. Вы спросите, куда подевалась жившая там раньше Раиса? Ее арестовали. Но обо всем по порядку.

В пятницу вечером, потный и усталый, Александр Михайлович явился в Ложкино около десяти вечера. В городе весь день стояла дикая жара, и толстяку пришлось худо. Дегтярев загнал свой черный «Запорожец» под куст сирени, отдуваясь, вошел в столовую, окинул взглядом присутствующих и недовольно сказал:

– Ну вот! Думал, отдохну… Чего смотрите на меня?

– Высоцкий лучше высказался по этому поводу, – ухмыльнулся Кеша. – «Приду домой, там ты сидишь».

– Может, объяснишь нам все? – робко спросила я.

Александр Михайлович подвинул к себе окрошку и начал есть. Мы терпеливо ждали, пока опустеет тарелка. Наконец полковник потянулся к салфетке.

– Горчицы маловато, – сказал он.

– Вот, – Маня услужливо подала ему стеклянную баночку, – «Малюта Скуратов», жутко злая.

– Бери, – хихикнул Кеша, – тебе должна понравится, все-таки в честь коллеги названа.

Дегтярев уставился на этикетку.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, Малюта Скуратов служил кем-то вроде милиционера при царе, – как ни в чем не бывало заявил наглый Аркадий.

Полковник начал краснеть, я обозлилась на сына и пнула его ногой под столом. Сейчас Дегтярев надуется и ничего не расскажет. Но приятель, очевидно, решил не обращать внимания на глупые шутки, потому что, тяжело вздохнув, отвернул крышечку, поддел ножом массу, похожую по цвету на застиранную гимнастерку, намазал на кусок черного хлеба, отправил в рот и заявил:

– И правда злая!

– А вот ты у нас добрый, – лицемерно засюсюкала я, – сейчас все-все расскажешь!

– Да, дядя Саша, – заорала Маня, – ща от любопытства умру.

– Вы ведь не отстанете? – безнадежно спросил Александр Михайлович.

– Нет, – грянул хор голосов.

– Ну, ладно…

– Пошли в гостиную, – велела Зайка, – сядешь удобно.

– Мне и тут хорошо, – попробовал сопротивляться Дегтярев.

– Станет еще лучше, – не сдалась Зайка, – так, ну-ка, организуйте нам креслице…

Следующие пятнадцать минут мы хлопотали вокруг полковника. Усадили в уютное кресло, сунули под спину подушку, подставили под ноги пуфик, возле правой руки установили столик с бутылочкой холодного пива, направили на Александра Михайловича вентиляторы.

– Как вы меня любите, – умилился полковник, увидав, что Машка сносилась наверх и притащила ему вместо грязной рубашки чистую футболку. – Ну никогда раньше так не баловали, – качал головой Дегтярев.

– Так мы хотим, чтобы ты все рассказал, – брякнула бесхитростная Маня.

Полковник потер рукой затылок.

– Даже не знаю, с чего начать!

– С начала, – велела я.

– Тогда придется издалека, – бормотнул Александр Михайлович, – долгий разговор выйдет.

– А никто и не торопится, – отрезала Зайка, – начинай!

– Слушайте, – кивнул полковник. – Примерно полгода назад Аля заметила, что каждый раз, когда она выходит из колледжа, у ворот учебного заведения стоит женщина. На нищенку она категорически не была похожа: просто, но чисто одетая, аккуратно причесанная, со скромным макияжем и без драгоценностей. Сначала Аля не обращала на даму никакого внимания, думая, что та поджидает своего ребенка после занятий. Но потом девочке стало ясно: таинственная незнакомка интересуется именно ею, Алей. Никаких поползновений к сближению дама не делала. Она просто шла вместе с Алей до метро, спускалась на платформу и молча провожала глазами отъехавший от перрона поезд.

В конце концов школьница не выдержала и сама подошла к незнакомке.

– Вы следите за мной!

– Что ты, деточка, – грустно ответила дама, – просто любуюсь, какая ты, Алечка, красивая и умная выросла!

– Вы меня знаете? – удивилась девочка.

– Очень хорошо, – кивнула женщина, – просто до мельчайших подробностей. У тебя ведь на груди родимое пятно есть, такое круглое…

Аля разинула рот и хотела было продолжить расспросы, но тут ее окликнули одноклассницы. Девочка обернулась, а когда вновь захотела обратиться к незнакомке, та исчезла.