Галина Куликова - Поедательницы пирожных

Вот и все. Полагаю, таков был замысел автора. Если я оказался неправ — извините, я в клубе новичок, и это выступление — мой дебют в качестве виртуального сыщика.

Хотя версия Родиона и оказалось неправильной, а Лена по-прежнему не отвечала на его звонки, настроение Марьянова поползло вверх. Еще бы — ему удалось верно определить саму технологию убийства, и это отметили все, наблюдавшие за игрой. А оппонент, молодой человек в очках, в конце концов вычислил истинного убийцу. Им на самом деле был юноша-посыльный из кондитерской, тайный внебрачный ребенок Софьи Владимировны, которого вырастили приемные родители. Оскорбленный тем, что она отказалась от него, когда он был еще младенцем, а теперь не желает признать и сделать наследником, юноша решил отомстить родной матери.

«Я обязательно должен дозвониться Лене, — подумал Родион. — Иначе мне не уснуть. Где она? Что с ней? Почему связь не работает?» Эти вопросы грозили измучить его, поэтому он отправился не домой, а в довольно известный ресторан, где традиционно собиралась рекламно-журналистская тусовка. Ему была просто необходима компания. Ожидания Марьянова оправдались, компания нашлась — два его давних приятеля, совладельцы популярной радиостанции. Однако где-то через час посреди всеобщего веселья на Родиона вдруг снова накатила волна черной меланхолии.

«Что, если этот Панюшкин не наврал, и Лена в беде? А я тут коктейли пью… Конечно, она может отказаться от моей помощи и вообще послать меня подальше, но я должен хотя бы попробовать».

Он вышел из ресторана, окунувшись в летние сумерки, теплые и нежные, мягко гасившие нервозность большого города. Долго сидел на лавочке во дворе какого-то дома, готовясь к разговору с бывшей невестой. И отчетливо понимал, что готовиться бессмысленно. Лена — человек настроения: импульсивный, взрывной, темпераментный. Поэтому спрогнозировать, какой будет ее реакция, просто невозможно.

Трубку долго никто не брал. Но, по крайней мере, связь работала. «Ну, конечно, — вдруг вспомнил Марьянов, — я ведь тоже сменил номер мобильного, у Лены его нет. А откликаться на звонок незнакомца в такое позднее время ей, вероятно, не хочется».

— Алло-о? — вдруг услышал он знакомый певучий голос с чуть заметной вопросительной интонацией.

— Лен, — произнес он севшим от волнения голосом. — Привет, это Марьянов.

— Ох! Родька, дорогой, откуда ты?

— Да ниоткуда, тутошний я. Ничего, что позвонил?

— Что ты глупости говоришь! Мог бы и пораньше обо мне вспомнить, а то, как у Дюма — десять лет спустя, двадцать лет спустя…

— Ты что, какие двадцать? Всего-то пять лет прошло. Ну, если не считать той встречи у меня на даче.

— Мы же договорились тогда — не считать. Все, проехали. Но скажи — ты скучал по мне?

— Честно?

— Честно.

— Скучал. Долго скучал. Потом прошло, но я тебя вспоминаю постоянно. Вот так, Елена Анатольевна, если честно.

— Надо же, — хмыкнула Лена. — Отчество он помнит. Надо было меньше со всякими девками по гостиничным номерам шастать. Тогда бы не было больно.

— Лен, извини, но я тебе и сейчас могу сказать то же самое — ты была неправа.

— Ладно, чего уж теперь. Но здорово, что ты позвонил, я рада! Просто так или по делу? Или жена уехала отдыхать, и ты перелистываешь записную книжку в поисках спутницы на две-три недели?

— Фу, как вульгарно. Ни то, ни другое, ни, тем более, третье. Позвонил узнать, как твои дела.

— Плевать на мои дела. Ты-то сам как? Я иногда читаю о тебе — генеральный директор одного из крупных агентств Родион Марьянов подписал новый контракт с известной фирмой, и так далее. Мне очень приятно. Несколько раз видела тебя по телику в новостях — классно выглядишь, молодец.

— Все нормально — бизнес, работы много, отдыхать не успеваю.

— Личная жизнь в порядке?

— Да. Я женился два года назад.

— Помню, ты собирался. И Светка мне рассказывала. Она видела твою жену.

— Да, мы с ней в театре встретились, я как раз с Ноной был.

— Ах да, ее ведь зовут Нона… С одной 'эн' . Очень оригинально.

— Посмейся, посмейся. Лена, конечно, еще оригинальнее.

— Нет, дорогой мой, самое оригинальное имя — у тебя. Ты так и останешься единственным Родионом в моей жизни. Ну где я найду еще одного Родиона?

— Ты ищешь? — зачем-то спросил Марьянов, непроизвольно втянувшийся в эту словесную игру.

— Нет. Хочу, чтобы ты так единственным и оставался, — с неожиданной грустью сказала Лена.

Марьянов почувствовал, что если они продолжат в том же духе, то могут зайти очень далеко. Видимо, былая страсть все еще тлела в их душах. Чтобы ситуация не вышла из-под контроля, Родион мягко сменил тему:

— Нет, ну все-таки: как твои дела? Тебя я по телику не видел, но догадываюсь, что ты — само очарование и даже лучше.

— Не подлизывайся. Дела так себе, по-разному. Не хочу сейчас об этом говорить. Давай о чем-нибудь другом.

— Лен, слушай, я ведь позвонил тебе, конечно, не просто так. С умыслом. Не презирай меня за это.

— А что за умысел? Признавайся скорее.

— Сейчас признаюсь. Я помочь хочу. У тебя ведь неприятности, правда? И большие неприятности…

— Откуда ты знаешь? Тебе кто-то сказал? Кто? — Голос у Лены был даже не взволнованный — испуганный.

— Мне рассказал твой приятель Юрий Панюшкин.

— Кто это? — удивилась Лена.

— Панюшкин, — повторил Марьянов, думая, что Лена не расслышала.

— Я не знаю никакого Панюшкина.

— Погоди. Он сказал мне, что он — твой друг. Доверенный друг! Которому ты все о себе рассказываешь.

— Ты меня разыгрываешь? — неуверенно спросила Лена. — Нет у меня никакого друга Панюшкина.

— Такой маленький, плешивый тип, — не сдавался Марьянов. — Явился ко мне, сказал, что он — твой близкий друг.

— Родь, ты меня пугаешь. Почему какой-то тип пришел именно к тебе?!

— Лен, я не знаю. А у тебя действительно большие проблемы?

— Действительно. Хоть иди — и топись. Собственной тени пугаюсь.

— Тебя жених бросил? — на всякий случай спросил Марьянов, хотя интуитивно догадался, что все это чушь собачья.

— Жених?! Господи, Родька, да не было у меня никакого жениха после тебя. Так, одни ухажеры.

— Почему же ты тогда собственной тени пугаешься? — настаивал Марьянов.

— Родь, это не телефонный разговор.

Лена вопросительно замолчала. Марьянов знал, что следующую фразу первым должен сказать он. И понимал, какая это должна быть фраза.

— Тогда давай встретимся, и ты мне все расскажешь с глазу на глаз.

— Шутишь?

— Серьезно. Я тебе помогу, обещаю. Давай не откладывая — завтра.

— Ты меня прямо ошарашил… Звонишь из прошлого, обещаешь светлое будущее… Только у меня завтра весь день расписан по минутам. Освобожусь после шести. Ты сможешь?