Татьяна Луганцева - Бестия высшего света

Когда все это дошло до сознания Яны, она впала в ступор. Оказывается, госпожа Цветкова заподозрила преступление там, где его не было и быть не могло! Оговорила честную женщину, работающую на такой тяжелой работе. Мало того – разрушила ее личное счастье, так поздно встреченное! Яна попыталась было оправдать себя в глазах Леонардо.

– Но на Кассандру-то медсестра этого хосписа буквально напала со своим уколом! Кася же всем подтвердила – ей тоже так же показалось, и…

– Вашему больному воображению все это показалось! – прервал лепет Яны полицейский. – Дело в том, что Ингрид уже все нам объяснила. Медсестра Моника в прошлом страдала алкоголизмом, но вовремя опомнилась, прошла курс лечения и получила свой последний жизненный шанс – работу в хосписе. Моника взялась за выполнение обязанностей с рвением, доказывая всем, что она сможет победить свою пагубную страсть. Однако кое-какие проступки за ней все-таки были замечены, а спрос с нее был двойной – Моника ведь находилась на испытательном сроке, до первого замечания от руководства хосписа. Доктор Ингрид очень требовательна на работе, и она строго-настрого велела дежурной медсестре Монике сделать инъекцию Кассандре. Вот та и вошла в раж, решила сделать ее во что бы то ни стало. Как представила, что сейчас не выполнит поручение Ингрид, а потому окажется на улице, так ее и обуяла ярость. Конечно, ее поведение требует очень внимательного рассмотрения, и главврач уже сделала определенные выводы – уволила сотрудницу. Так что для Моники инцидент все равно плохо закончился. А на распечатке, которую вы сделали в кабинете Ингрид, патологоанатом, работающий в лаборатории, написал…

– Что именно? – поинтересовалась Яна, уже осознав, что ее миссия спасения Каси от доктора Зло полностью провалена.

– Он написал ей на латыни, да еще корявым почерком, да еще вперемежку с французскими и немецкими словами. Не помню дословно, но попытаюсь воспроизвести: «Дорогая Ингрид, твой юмор неуместен! У меня сейчас очень много работы, чтобы я смог по достоинству оценить твой розыгрыш. Несколько часов я изучал присланное тобой вещество, думая искренне, что анализ очень важен для тебя. О, это очень возбуждающее средство! Где ты его раздобыла? Приняв лекарство, любой потерянный для женского общества мужчина несколько часов может принимать участие в сексуальном марафоне. Может, это намек? Я его принял! Только со мной все еще не так плохо, уверяю тебя, дорогая Ингрид! А в целом, думаю, для твоих пациентов данный препарат скорее опасен. Японские капельки могут очень сильно перевозбудить сердечную и нервную систему старичков, а к тому же вызвать желудочно-кишечное кровотечение. Хотя о чем я говорю? У тебя же хоспис! Для твоих пациентов и речи не может идти о сексуальных утехах».

– Вот такое письмо содержала та распечатка. Так что заключение эксперта полностью подтверждает слова Ингрид, – забил последний гвоздь в крышку гроба Яниной проницательности Леонардо.

И госпожа Цветкова поняла, что явно переоценила свои способности сыщицы и свой нюх на преступления и плохих людей. «Наверное, сказалось, что я нахожусь в горах, где не такое насыщение крови кислородом, как у нас, и не такое давление… Вот я и отупела совсем», – попыталась она хоть как-то себя оправдать. Пусть и мысленно.

И вот сейчас на террасе возле замка полицейский с милой улыбкой на лице все-таки прицепится к «самому слабому звену» Яны Карловны Цветковой.

– Итак, незаконное проникновение на чужую территорию…

– Яна просто зашла в кабинет, она находилась в хосписе, – встрял сразу же Эрик.

– А что она там делала? – вскинулся Леонардо. – Кто она Кассандре? Ведь не родственница же! Обман и подлог!

– Она мой друг, – подала голос Кася, поднимая сухую ладошку, словно на присяге.

Яна чуть не прослезилась от такой заботы и защиты. Ведь и Эрик, и пожилая пациентка хосписа до этого не были в восторге от ее поведения.

– Хм… – скривил рот полицейский. – Ну, хорошо. Кража документа…

– Где вы видите документ? Обычная «писулька», не имеющая никакой ценности, – снова вклинился Эрик.

– Тогда обман сотрудника лаборатории, лица, между прочим, находящегося при выполнении…

– Милая шутка, – перебил Эрик. – Не было ни ядов, ни запрещенных веществ, ни, слава богу, наркотиков. А беспокойство, причиненное работнику лаборатории, я улажу лично.

– Похищение человека… – не отставал Леонардо.

– Я ушла добровольно, – возразила Кассандра, которая, несмотря на свой безмятежный вид, не упускала нить разговора.

– Человеку, которого вы увели из хосписа, мог был причинен большой вред здоровью по неосторожности, – гнул свою линию полицейский. – А это тянет…

– Я ушла добровольно! – более громко повторила Кася. – И с моим здоровьем все в порядке!

– И, наконец, вы не вызвали полицию сразу, как только увидели, что в замке происходит преступление и здесь имеются заложники, – упрямо продолжал Леонардо.

– Заложники как раз и были спасены этой женщиной! Вы ей еще припишите незаконное завладение огнестрельным оружием! – слегка повысил голос Эрик, и Яна искренне удивилась, так как в первый раз слышала, что он вышел из себя. Его темные глаза зажглись нехорошим огнем, а лицо приняло очень серьезное выражение. – Хочу вас сразу предупредить: засадить Яну в тюрьму я не дам. Даже ради того, чтобы носить ей передачи и чаще видеть. Она – самая смелая женщина из тех, кого я знал! Все сложилось очень удачно для нас. Заметьте, если бы Яна не взяла с собой уважаемую Кассандру, нас бы тоже не было в живых. А все расходы по возмещению материального ущерба, в том числе за порчу дорогого лекарства, а также другие непредвиденные расходы я возьму на себя!

– Я не нищая, вполне способна возместить из собственных средств, – вклинилась Яна, почему-то снова покраснев. – Да и к Карлу могу обратиться за помощью.

– К Карлу не надо, я сам все улажу, – заявил Эрик.

И Яна сразу почувствовала в нем мужскую твердость и крепкий характер, несмотря на внешнюю мягкость, интеллигентность и обходительность. Становилось понятно, как этот человек заработал много денег, вел активную общественную деятельность и владел таким большим хозяйством.

– Мне неудобно пользоваться твоей помощью, мы же друг другу никто! – тем не менее упорствовала Яна. И тут же буквально вспыхнула от пытливого взгляда Каси.

– Ты мне жизнь спасла! Какие могут быть счеты? – снова проявил твердость Эрик.

– Короче, на Цветкову мне дело не собрать? – спросил Леонардо, и его лицо расслабилось. – Так много защитников – и ни одного обвинения. А ведь закон же нарушался!

– Что значит – нарушался, если никто не жалуется? Тогда уж всех надо арестовывать!