Елена Логунова - Руссо туристо, облико морале

– У-у-у-у! – разочарованно протянул внутренний голос. – Россия! Далековато будет! Пешочком с узелком на палочке не дойдешь, пограничники остановят! Надо самолетом лететь, из Вены наверняка есть прямые рейсы.

– В аэропорту тоже пограничники, а у меня документов нет.

В булочной прибавилось народу, в помещении стало тесно, образовался устойчивый спрос на свободные посадочные места. Засиживаться дольше было неприлично, я с сожалением покинула уютное заведение, но на улице остановилась, чтобы покрепче запомнить его адрес – на случай, если до ужина не найду другую кормушку, где принимают не только наличные.

Через два дома от замечательной булочной обнаружился маленький отельчик. Сквозь стеклянную дверь я с улицы увидела стойку с буклетами. Наклейка на этой конструкции на трех языках, среди которых был и русский, сообщала, что данная печатная продукция распространяется бесплатно.

– Но это касается только постояльцев отеля, – предупредил внутренний голос.

– Что, мне трудно немного постоять? – высокомерно ответила я.

Я похлопала себя ладонями по щекам, чтобы естественным образом подрумянить и освежить помятую физиономию, поплевала на руку и пригладила мокрой пятерней волосы, чтобы придать лоск художественно небрежной прическе. Посмотрелась в пуговицу, решила, что такую красоту, как моя, испортить невозможно, и вошла в гостиницу.

Портье взглянул на меня вопросительно. Я как ни в чем не бывало поздоровалась с ним по-русски и без задержки прошествовала к лифту, направление к которому мне указала ковровая дорожка. Съездила в кабинке на третий этаж и обратно, проследовала по коврику в обратном направлении, опять же по-русски попрощалась с портье и при выходе из отеля с чистой совестью взяла со стойки бесплатный путеводитель по Вене.

Впереди по курсу показалась небольшая круглая площадь с фонтаном, на бортике которого там и сям восседали романтично настроенные граждане. Они кормили крошками голубей и фотографировались в окружении завтракающих пернатых. Я тоже присела на каменный парапет, развернула план-карту австрийской столицы, и просторный лист запарусил на весеннем ветерке.

– Странное ощущение, – задумчиво протянул внутренний голос под веселый бумажный шелест. – Дежавю… Вроде это уже было…

– Вспоминай, вспоминай, – ворчливо одобрила я и вперила ищущий взгляд в карту.

Что конкретно там искать, я не знала, но какое-нибудь название могло показаться мне знакомым и родным.

Не показалось.

– Ладно, давай думать, – со вздохом сказал внутренний голос. – Судя по всему, ты не местная.

– Судя по всему, я приехала из России, – согласилась я, вспомнив адрес на банковской карточке.

– Так, – внутренний сосредоточенно помолчал. – Я думаю, надо все-таки идти в российское посольство. Пусть у тебя нет документов, но ты хотя бы знаешь, как тебя зовут. Придешь и скажешь: так, мол, и так, я гражданка России Катерина Батьковна Разотрипята, испытала на себе тяжесть местной криминогенной обстановки, документы потеряла, деньги украли, голодаю и скитаюсь, помогите, Христа ради, чем можете!

– А чем они могут помочь?

– Могут связаться с Австрийским посольством в Москве, где тебе визу давали. Пусть те поищут у себя в базе Катю Разотрипяту – вас таких, с дивной травмопедической фамилией, наверняка в немецкоязычной Европе считаные единицы. А уж в анкете на получение шенгенской визы и адрес твой домашний записан будет, и ближайшая родня.

– Оптимистично излагаешь, но… – Я покачала головой. – Все так, но только если я прибыла прямиком из России. Однако виза-то шенгенская! То есть я могла приехать в Вену хоть из Германии, хоть из Швейцарии, хоть из Греции – да откуда угодно, и тогда не только Австрийское, а все посольства стран шенгенского договора запрашивать. Сомневаюсь я, что наш консул станет так стараться для какой-то Разотрипяты.

– Это что еще за самоуничижение такое? – упрекнул меня внутренний голос. – «Какая-то Разотрипята!» Может, ты вовсе не какая-то, может, ты известная личность – писательница, к примеру, или выпускница «Фабрики звезд»? А может, наследница или жена олигарха?

– Что-то не помню я такого олигарха – Разотрипята, – неуверенно заметила я.

– А ты вообще ничего не помнишь! – грубо отбрил внутренний.

– Нет, почему же…

Я прислушалась к своим ощущениям и решила, что про писательницу внутренний голос дело говорит, что-то такое ассоциировалось у меня с литературным творчеством.

– Так это же прекрасно! – обрадовался внутренний. – Даже если ты писательница начинающая, но перспективная или хотя бы в меру амбициозная, то должна была засветиться в литературных кругах!

– Где я, а где те литературные круги! – напомнила я.

И тут же подумала, что кругам свойственно расходиться. Положим, я молодая литераторша из России, но читатели у меня могут быть по всему миру. Если, конечно, я уже написала что-нибудь такое, достойное издания и прочтения. А если нет? Что, если я бесталанная графоманка?

– Тогда еще проще! – сообразил внутренний. – Графоманов издательства не печатают, так они в надежде на признание широких масс вывешивают свои опусы в Интернете. А в русский Интернет и из Австрии залезть можно, тут тебе пограничники не помеха.

– Гениально! – совершенно искренне сказала я и стала думать, где бы мне получить доступ в мировую Сеть.

План-карта Вены в этом мне помочь не могла. Не помогли и прохожие, к которым я приставала с вопросом на скверном английском: «Плиз, хелп ми. Вер из интернет-кафе?»

То ли я совсем плохо говорила, то ли люди, к которым я обращалась, знали английский и местную топографию еще хуже, чем я, но путь-дорогу к интернет-кафе мне пришлось искать самостоятельно, наугад.

В результате я нашла кое-что другое, но в своем роде тоже прекрасное: банкомат, оперирующий карточками VISA. То есть подобных полезных устройств в цивилизованной Вене было не меньше, чем туалетных кабинок (а я почему-то была твердо уверена, что уборных в этом городе предостаточно). Однако банкоматы в большинстве своем располагались в крупных универмагах, торговых центрах, общественных учреждениях и иных приличных местах, куда я в образе бездомной бродяжки зайти стеснялась. Видимо, именно для таких, как я, застенчивых люмпен-пролетариев, денежная контора с мозгодробительным названием вроде «Фолькстрахбахпифпаффайзенбанк» выставила свою самоуправляемую бронированную копилку на тротуар.

Ну почти на тротуар. Банкомат «Фольксбанка» стоял в подобии предбанника за раздвижными стеклянными дверьми. Операционный зал был дальше, в него вела распашная дверь с колокольчиком – тоже стеклянная. Слева от нее высилась многоэтажная полочка с газетами, а справа – банкомат.