Елена Логунова - Банда отпетых дизайнеров

Между тетей Маней и дядей Васей, обозначавших границы широкого диапазона станичных родственников, уместилось еще два десятка имен, но Андрюха не сумел отдать предпочтение ни одному из них. Промаявшись с четверть часа, он переключился на название станицы. Смутно помнилось ему, что оно состоит из двух частей.

– Старомышастовская? – морщил лоб Андрюха. – Новотитаровская?

– Верхнебаканская? – подсказывала я. – Или, может, Нижнестеблиевская?

Андрюха качал головой, кривился и думал дальше. Катька с Люськой, явившиеся рука об руку в половине десятого (в свободных руках обе держали кулечки с пирожками из ближайшей булочной), за завтраком включились в эту увлекательную игру. Чтобы помочь жертве раннего склероза и алкоголизма, мы взяли телефонный справочник Екатеринодарского края и выбрали из него все сложносоставные станицы, но никакого облегчения это Андрюхе не принесло.

В начале одиннадцатого примчался взмыленный Бронич, изрядно подогретый долгим стоянием в автомобильной пробке. Он очень неласково разогнал нас по рабочим местам, пригрозив лишить премии. Что такое эта самая премия, никто из нас не знал, потому как мы отродясь ее не получали, но лишаться чего бы то ни было никому не хотелось. Андрюха возобновил работу над роликом, Катерина воссела на телефон, Люська умелась обрабатывать клиента, а я приступила к сочинению рекламного стиха для сети ресторанов восточной кухни «Шахерезада».

Андрюхина тупость оказалась заразительной, мне никак не удавалось подобрать приличную рифму к «Шахерезаде». Она у меня рифмовалась исключительно с «задом». В контексте традиционных восточных канонов красоты это было вполне оправдано, но плохо ассоциировалось с едой, так как представить себе активное участие задницы в процессе приема пищи было сложновато.

– Над чем трудишься? – неожиданно спросил меня знакомый писклявый голос.

Алка Трошкина нависла над столом, рассматривая через мое плечо бумажный лист с одной-единственной дурацкой строчкой: «Богатый стол в «Шахерезаде»! Иду туда и ешь, хоть задом!».

– И будешь ты, кунак Абдул, тогда иметь богатый стул! – издевательски провозгласила Алка. – Запиши рифму, дарю!

– Трошкина, что ты здесь делаешь? – сердясь, негостеприимно спросила я.

– Привет! – Алка удивилась. – Ты разве забыла? Ты же обещала мне устроить собеседование по поводу работы!

– Шла бы ты, дорогая… баранов пасти! – съязвила я.

В прошлом году Трошкина получила в наследство небольшую овечью ферму в Австралии. [1] О связанной с этим детективной истории читайте в романе Е. Логуновой «Дефиле озорных толстушек», издательство «Эксмо». Лично присматривать за отарами мериносов она не захотела, отдала предприятие под управление компетентных австралийских аграриев и получает с этого дела прибыль в виде регулярных денежных выплат, которые любовно называет пенсией. Теперь у Алки нет особой необходимости работать, но натура она деятельная, дома ей скучно. До недавнего времени моя подружка трудилась инструктором по лечебной физкультуре в наркодиспансере, внося посильный вклад в реабилитацию пациентов этого учреждения. Работой ее там не нагружали, однако Алка очень страдала от невозможности полностью реализовать свой творческий потенциал. Трошкина закончила Институт культуры, она дипломированный режиссер театрализованных представлений и все время рвется нести искусство в массы. Главврач наркодиспансера не одобрил Алкину идею сколотить из числа наиболее вменяемых пациентов агитбригаду для выступлений, и обиженная Трошкина уволилась. Теперь она ищет работу по специальности или около того. А у нас в рекламном агентстве «МБС» как раз планируется расширение штата, Бронич уже не раз заикался о своем желании взять на работу еще одного редактора.

– Сейчас я загляну к шефу, посмотрю, в каком он настроении. Если он не бросит в меня пресс-папье, попрошу его тебя принять! – сказала я, встав из-за стола.

Сама-то я заметно повеселела, потому что придумала науськать Бронича предложить Трошкиной в качестве первого испытания сочинить рекламный стих для «Шахерезады». Посмотрим тогда, кто будет смеяться!

Бронич уже пришел в норму, сделался привычно ласков и выразил полную готовность пообщаться с соискательницей, которой я дала самые лучшие рекомендации (особо похвалив ее таланты по части стихосложения). Алка пошла к шефу, а я выбросила в мусорку свои стихи про шахерезадницу и стала думать, куда могли подеваться Денис с Барклаем. Смылись куда-то ни с того, ни с сего! Главное, ни слова мне о своих планах не гавкнули!

– Кобели! – сердито буркнула я.

То, что мой милый исчез без предупреждения и объяснений, позволяло предположить худшее: Денис отправился налево. Изменять мне с другой женщиной. Валяться в стогу и совершать подлунные прогулки на тракторе.

Меня немедленно посетило желание узнать, а нет ли у капитана Кулебякина добрых родственников в какой-нибудь деревне, славной своими традициями самогоноварения. Чтобы выяснить это, я нашла в записной книжке телефончик маменьки Дениса и позвонила ей.

Денисову муттер зовут Анна Леопольдовна, а фамилия по второму мужу у нее Котова. По-моему, это ужасно смешно! Можно подумать, будто дедушкой моего милого был Кот Леопольд! Однако Денис, который с гордостью несет по жизни папину фамилию Кулебякин, не видит в мамином новом ФИО ничего особенно забавного. Я как-то попыталась объяснить ему, в чем юмор, но он ехидно сказал:

– Кто бы говорил о смешных именах! – и я сразу же захлопнула рот.

Дело в том, что собственные папочка с мамочкой назвали меня Индией, что в сочетании с самой распространенной русской народной фамилией Кузнецова делает меня посмешищем уже почти тридцать лет.

– Квартира Котовых! – мелодично проговорила в трубку Анна Леопольдовна.

– Офис «МБС»! – в тон отозвалась я, но тут же спохватилась, что это похоже на издевку, и своим нормальным голосом сказала:

– Анна Леопольдовна, здравствуйте! Это Инна.

– Инна? Какая именно? – сладко спросила она.

Я тут же закипела и плюнула кипятком:

– Та, которая невеста Дениса!

Анна Леопольдовна тяжело задышала, а я поддала жару, добавив:

– Того Дениса, который ваш сын!

– С-с-слушаю вас-с-с, Инна! – прошипела близкая родственница Кота Леопольда.

Я еще достаточно молода, а выгляжу и вовсе девушкой, так что на «вы» ко мне обычно обращаются только посторонние люди, страдающие переизбытком вежливости. Употребляя в обращении ко мне местоимение множественного числа, Анна Леопольдовна либо намекала на мой возраст, либо подчеркивала свое нежелание со мной знаться. Собственно, по второму пункту я отвечала ей взаимностью.