Елена Логунова - Банда отпетых дизайнеров

Я крякнула. Трошкина насмешливо глянула на меня, взяла тетрадочку, встала и сказала Вере Васильне:

– Спасибо за бдительность.

– Кто владеет информацией – владеет миром! – важно ответствовала баба, не перестающая меня удивлять.

– Аминь, – ляпнула я, удаляясь следом за подружкой.

Из палаты донесся прощальный крик:

– С тебя еще четыре сотни! Помни!

– Клянемся помнить! – торжественно ответила за меня Алка, взметнув руку в пионерском салюте, захихикала, прижала к груди тетрадочку и с неподобающей поспешностью побежала по больничному коридору к выходу.

В лифте я ее настигла, мы немного поиграли в перетягивание тетрадки и в холл вышли бок о бок, устремив взоры на одну страницу. Слепо протопали к выходу, умудрившись не впечататься в дверной косяк, в ногу сошли с крыльца, бухнулись на свободную лавочку и только после этого посмотрели друг на друга.

– Думаешь, вахтерша сама напутала с таблетками? – спросила Алка.

– Думаю, ей помог в этом Макаров, – ответила я. – Мимоходом приправил неподходящим лекарством какую-нибудь из ее баночек. Должно быть, заметил, что любопытная баба подслушивала его телефонный разговор с Леночкой, и решил на время удалить ее из офиса, чтобы не проболталась. Знай Стасик, что Вера Васильна записи вела, мог бы отравить ее насмерть!

– Зато теперь мы можем строить версию, опираясь на факты! – объявила Алка и потрясла в воздухе тетрадочкой.

– Версия выстраивается, – кивнула я. – Одно только не сходится: разбитый башмак!

– Кажется, я что-то пропустила, – призналась подружка. Она еще раз пробежала глазами записи Веры Васильны и отчеркнула ногтем нужную строку. – Ну, вот же про башмак! «Двенадцать сорок пять: пришел с чемоданчиком, разбил ногу и орал».

– По моей версии он должен был разбить ногу раньше! Еще утром!

– Утром на пороге не было ведра с кирпичом, – добросовестно припомнила Алка. – Ван Ванич поставил его под дверь уже после моего прихода.

– А ведро Ван Ванича, по моей версии, вообще тут ни при чем! – отрезала я. – Оно мне только мешает!

– Оно всем мешало, – заметила Алка. – Вот Макарову, например.

– Не скажи, – возразила я. – Макарову с этим ведром как раз повезло!

– Слушай, давай отставим это ведро в сторону? – не выдержала подружка. – Поговорим о людях. Я правильно поняла, бабой с косичками Вера Васильна назвала Цибулькину?

– Видишь, не зря мы с тобой залезли в память шефова фотоаппарата! – порадовалась я. – Увидели, что Леночка носила африканские косички, и смогли опознать ее по лаконичному – в двух словах! – описанию Веры Васильны. Я уверена, «кралей в косичках» была Цибулькина. Выходит, это она приставила вахтершу шпионить за Броничем! Редкий случай, обычно слежку за мужем устанавливает жена, а не любовница.

– Судя по всему, у Леночки были серьезные намерения относительно Бронича, – рассудила Алка. – Может, замуж он ее и не звал, но в постоянные любовницы взял бы. А у Леночки как раз год заканчивался, ей пора было пересаживаться с шеи Цибулькина на чью-нибудь другую, покрепче. Так что за старого доброго Бронича она держалась, но при этом не прочь была гульнуть с молодым красавцем.

– Ты про Зяму? – догадалась я.

Алка немного покраснела:

– Про кого же еще? Леночка боялась, что Бронич застукает ее с другим, потому и назначала Зяме свидания среди дня, когда шеф в офисе сидит. А для пущего спокойствия заплатила вахтерше, чтобы та сообщила ей, если Бронич вдруг уедет из конторы. А Бронич, старый лис, что-то почувствовал и вахтершу обошел!

– Или не почувствовал, а настучал ему кто-то! – сказала я. – Кто-то, знавший и о любовной связи Бронича, и о наличии у Леночки второго любовника – художника-дизайнера!

– Гоблин! – Алка хлопнула себя тетрадкой по коленке. – Тот самый гнусавый тип, который звонил соседке Цибулькиной! Любитель анонимных сообщений! Интересно, кто же он такой?

– Едем в офис, я тебе кое-что покажу, – предложила я. – Посмотришь одно кино и скажешь, узнала ли голос.

Я встала с лавочки и направилась было на трамвайную остановку, но Алка сказала:

– Стой! У меня тоже есть сто рублей, и я тоже готова потратить их на детективные нужды. Забудь про трамвай, поедем на такси. Сдается мне, дело вступило в такую стадию, когда каждая минута дорога.

– Боишься, что преступник убьет кого-нибудь еще? – спросила я, забыв, что еще не рассказала подружке свою версию, в которой жертв было не одна, а две.

– Плевать на преступника! – отмахнулась Алка, одновременно остановив такси. – Мне просто хочется, чтобы официальное следствие поскорее получило настоящего убийцу! Тогда Зяме не нужно будет скрываться в Свиноямске, и он вернется домой. Очень хочется свести к минимуму его общение с Олей, Любой, Гелей и Валей! Как вспомню, какими маслеными глазками они смотрели на моего любимого мужчину, так готова самолично хватать убийцу за шкирку и тащить его в отделение!

Поездка на такси обошлась нам всего в пятьдесят рублей. Экономя время, мы без объяснений проскочили мимо Люси и Кати, удивленных нашим неожиданным возвращением, влетели в аппаратную и плотно прикрыли за собой дверь. Андрюха уже не спал, сидел за компьютером – похоже, монтировал какую-то шабашку. При нашем появлении он свернул процесс и сделал невинное лицо, а я деликатно не поинтересовалась происхождением его работы. Попросила:

– Андрюш, покажи нам, пожалуйста, ту пародию на «Титаник», которую ты лепил на конкурс неформального кино, с синхронным переводом Макарова!

– Ты видела ее сто раз! – вздохнул Сушкин, но просьбу мою выполнил.

Этой своей работой он гордился и не прочь был похвастаться перед Трошкиной. Однако Алка Андрюху разочаровала. Она не смеялась над шутками, не восхищалась монтажом, смотрела и слушала с самым серьезным выражением лица. Попросила повторить, просмотрела трехминутный клип дважды, обернулась ко мне и объявила:

– Точно, это он! Гоблин!

– Что и требовалось доказать, – сказала я. – Спасибо, Андрюха, мы уходим, не будем тебе больше мешать.

– Всегда пожалуйста, – Сушкин кивнул и вернулся к прерванной шабашке.

А я вдруг передумала уходить, потому что неожиданно поняла, какой мотив мог быть у убийцы, если этот убийца – наш коммерческий директор Станислав Макаров! Догадка сверкнула в моем мозгу яркой вспышкой, в свете которой я вмиг разглядела все хитросплетения этой запутанной истории, а мой внутренний голос самодовольно сказал:

«Боже, как все просто! Я бы даже сказал – примитивно!»

– Ничего себе – примитивно! – не согласилась я.

Сушкин, услышав мои слова, обернулся и, решив, что я критикую его работу, развел руками:

– Дерьмо монтаж, кто спорит, но клиенту нравится! А мне-то что? Сделаю, раз за это платят!