Елена Логунова - Сеанс мужского стриптиза

– Завтра уже наступило, – напомнил папуля. – Ну что ж, картина мне ясна. Предлагаю следующий план действий. Сейчас мы все перебазируемся к нам на дачу и расположимся там. С твоими родственниками я завтра побеседую лично, и они, я уверен, разрешат тебе некоторое время погостить у нас. Ты отдохнешь от них, они – от тебя, и все ящерицы нашей лопуховой поляны будут в твоем полном распоряжении.

Наш полковник – великий стратег, мы приняли предложенный им план единогласно и сразу приступили к его реализации. В серых предрассветных сумерках мы сложили Пашину палатку, упаковали вещи, затоптали догоревший костер и потихоньку-полегоньку тронулись вдоль оврага в сторону нашей дачи. Зяму навьючили узлами, папуля подставил плечо хроменькой мамуле, а юный Поль галантно поддерживал под локоток меня и на ходу объяснял, почему он обосновался со своим брезентовым вигвамом именно на этом месте.

– Тут летом орнитолог гнездился, – рассказывал он. – Славный такой парень, сидел на дереве и вел наблюдение за редкими птицами. Очень удобно он тут устроился, грамотно, как настоящий бойскаут: на дереве дощатый помост соорудил, веревочную лестницу приладил, в земле погребок вырыл и тоже досками его накрыл и еще слоем дерна. Те тушенка и сгущенка, которые мы ели, как раз из его запасов были.

– Большое спасибо запасливому орнитологу! – громко сказала мамуля.

Папуля на секунду оставил ее, чтобы поправить на Зяминой спине сползающий вещмешок. Поль, извинившись передо мной, поспешил предложить посильную помощь.

– Дюша, я должна тебе кое в чем признаться, – проводив его взглядом, заговорщицки шепнула мамуля.

– Ох, мам, избавь меня от шокирующих откровений! – открестилась я. – Я тебя воспитывать не собираюсь, ты у нас девочка взрослая, сама должна понимать, что такое хорошо и что такое плохо.

– Это ты о чем? – нахмурилась она.

– О твоей ночевке в палатке Поля, конечно!

– Дюша, это ерунда! Я хотела сказать тебе вот об этом! – Мамуля свободной от костыля рукой полезла под куртку и вытянула из кармана джинсов небольшой плоский пакет.

– Это что? – Я развернула полиэтилен и ахнула: – Мамуля! Ты взяла за это деньги?! Да еще доллары!

– За что – за это?

– Да за ночевку же, будь она неладна! – Я взмахнула пачкой долларов, как птица крылом. – Ну, ты даешь! Ты знаешь, как это называется? Это называется валютная…

– Замолчи, девчонка! – гаркнула оскорбленная мамуля. – Что ты придумала? Я эти деньги нашла!

– Девочки, вы ссоритесь? – обернулся к нам папуля.

Мы с маменькой изобразили сладенькие улыбочки:

– Нет, что ты!

– Где это ты нашла пачку долларов? Собрала в лесу на денежном дереве? – ехидно зашипела я. – Так я тебе и поверила! Кстати, сколько тут?

– Тут ровно две тысячи долларов! – с расстановкой прошептала она в ответ.

– Две тысячи?! – я осеклась.

– Дошло? – теперь уже язвила мамуля. – Именно две тысячи, неслучайная сумма, правда? Я нашли их на полу в «Москвиче».

– А бриллиантового колье там случайно не было? – поинтересовалась я.

Признаюсь, мне бы очень понравилось, если бы мамуля с возгласом «Оп-ля!» вытянула из-за пазухи нитку сверкающих камней!

– Я искала, но не нашла, было очень темно, – с сожалением сказала она. – Надо будет наведаться к той машине засветло и еще раз хорошенько все обшарить.

– Оп-ля! – огорченно воскликнула я. – К сожалению, этот номер не пройдет! «Москвич» уже забрал Малыш!

– Какой малыш?!

– Тот, который с Карлсоном, – скороговоркой ответила я.

Мамуля посмотрела на меня, как на ненормальную, но сказать ничего не успела.

– Вот и я, – подойдя к нам, сказал папуля. – Как ты, Басенька, не устала? Обопрись на меня и пойдем дальше.

– Плохо дело, – сказала мамуля без видимой связи с его словами.

Она явно продолжала сокрушаться о бриллиантах, которые от нас ускользнули.

– Тебе плохо, дорогая? – встревожился заботливый папа. – Я могу понести тебя на руках!

Не слушая мамулиных слабых возражений, он подхватил ее на руки и с ускорением двинулся вперед.

– Дюха, мы сегодня ночуем во дворе, – вполголоса сказал мне подошедший Зяма.

– С чего это?

– С того, что папе с мамой надо побыть вдвоем, разве ты не понимаешь? Чтобы наладить отношения.

– А, вот ты о чем! – посмотрела я вслед родителям.

Из темноты донесся довольный хохоток папули. Мамуля, покачиваясь в такт шагам супруга на его крепких руках, игриво болтала ножками и заливисто смеялась. По мне, так они уже вполне наладили отношения, хотя явно не прочь были их закрепить.

– Чур, я сплю в гамаке! – быстро сказал Зяма.

– А я, значит, на продавленной раскладушке?

– Или с Пашкой в его палатке!

– Я могу уступить тебе одеяло! – краснея, предложил Поль.

– Нет уж, – я помотала головой. – Замотай лучше в одеяло своих ящеров, чтобы они не разбежались по двору! Клянусь, если твой растленный Паха полезет ко мне на раскладушку, я не пожалею ценное племенное животное и пришибу его тапкой!

Чувствительный Поль обиделся и надолго замолчал. Мы с Зямой тоже больше не разговаривали, сосредоточились, чтобы не поскользнуться на росистой траве.

Солнце еще не выползало из-за зубчатой, как пила, кромки леса, когда наш небольшой караван втянулся в дачную калитку. Быстро и без разговоров мы устроились на ночлег – кто где.

Сразу уснул, кажется, только Зяма. То ли совесть у него была чище, чем у других, то ли нервы крепче. Мамуля с папулей резвились в доме, Поль возился и ворочался в своей палатке, я было задремала, но вскоре снова очнулась, встревоженная глупым сном.

Очевидно, темы прекрасных бриллиантов и противных ящериц равно волновали мое подсознание, потому что сон, который мне привиделся, походил на бредовую версию сказки «Хозяйка Медной горы». Приснились мне большие изумрудно-зеленые ящерицы, целое стадо! Недобро посверкивая глазками, рептилии вереницей тянулись по лесной тропинке, и каждая тварь держала в пасти крупный бриллиант.

Как всякая нормальная девушка, ювелирные украшения я обожаю, а рептилий ненавижу. При виде гадов, распатронивших бриллиантовое колье, меня захлестнули противоречивые чувства, и я проснулась, полная желания надавать вороватым тварям по чешуйчатым лапам и набить драгоценными камнями собственные карманы.

Открыв глаза, я обнаружила, что сверкающие бриллианты имеются только в небе, да и то мелкие и тусклые. Небо уже утратило бархатную черноту, начинался рассвет.

Мне сделалось неуютно. Чего хорошего в ночлеге на свежем воздухе? Лежу я тут, посреди двора, а рядом лес и лопуховые заросли, полные крупных зеленых ящериц… А ну как любимцы Поля прибегут со мной знакомиться? Давеча в палатке я уже имела случай увидеть, какие они общительные, эти родственники Пахи-Пахицефалозавра!