Елена Логунова - Красота спасет мымр

Она сбегала на другую сторону проспекта и немного постояла там на краю тротуара, энергично работая своим глазомером и совершая магические пассы в направлении башни. Ее загадочная жестикуляция сбивала с толку водителей наемных экипажей и создавала сложности в организации безопасного дорожного движения. За пару минут Ирка умудрилась тормознуть четыре такси, две маршрутки и даже один троллейбус, которому вообще нельзя было останавливаться в этом месте.

– Думаю, восьмому этажу нашей башни на противоположной стороне улицы соответствует шестой, – доложила подруга результаты своих наблюдений, вернувшись в машину.

Я тут же приникла к окошку и посчитала до шести, ступенчато прыгая взглядом по фасаду офисного здания снизу вверх. Окна шестого этажа оказались достаточно приметными, на каждом из них красовалась большая белая буква. Все вместе буквы складывались в загадочное и неизящное слово «Гипробумдревпром».

– Похоже на название научного института, – заметила я.

– Точно, какая-то контора, – кивнула Ирка. – По моим расчетам, окна сорок восьмой квартиры лучше всего будут видны из комнат с литерами «Б», «У» и «М».

– Возникает закономерный вопрос: как нам в этот «БУМ» попасть? – задумалась я.

– И не просто попасть, а задержаться там на достаточно продолжительное время, – напомнила Ирка. – И при этом еще иметь возможность беспрепятственно таращиться в окна с биноклем! Может, прикинемся пограничниками? Мол, мы в отсутствие пограничных вышек из окон подходящих высоток осматриваем городские рубежи на предмет проверки их целостности?

– Такой вот муниципальный пограничный батальон, притом женский? – съязвила я. – Так ведь инспекция заградительных рвов и насыпей со времен Средневековья несколько утратила актуальность!

– Тогда скажем, что мы из экологического комитета! – не сдавалась подруга. – Или орнитологи! О, точно, мы смотрим в окна небоскребов, потому что изучаем популяцию городских ворон и в бинокль считаем плотность птичьего населения на квадратный метр неба! Попросим оказать помощь отечественному естествознанию!

– Хорошо придумано, – согласилась я. – Одна беда: все эти экологи-орнитологи не имеют большого веса в глазах администраторов, так что нам вполне могут вежливо, но твердо отказать. Может, показать мое журналистское удостоверение и наврать что-нибудь про съемку? Но у нас нет с собой камеры!

– Что же делать? – огорченно спросила Ирка.

– Погоди, я думаю.

Я поерзала в кресле, сползла пониже, запрокинула голову и стала смотреть в потолок машины – расслабилась по методу маминой подруги.

– Ну? – нетерпеливо вякнула подруга. – Что там видно?

– Потолок, что же еще!

И тут меня осенило! Потолок, точно!

В начале года в нашу телекомпанию приходила милая девушка из какой-то организации, следящей за тем, чтобы работникам на предприятиях создавались должные условия труда. Наш директор Алексей Иванович вился вокруг этой ответственной девушки мелким бесом и нам всем велел оказывать ей всевозможное содействие. Мое собственное содействие юной проверяющей особе выразилось в том, что я напоила ее чаем с половинкой булочки. Вторую половинку я съела сама, но девушке и кусочка сдобы хватило, чтобы проникнуться ко мне чувством глубокой благодарности. Бедняжка полдня бродила по нашим телевизионным катакомбам, выясняя высоту потолков, расстояние от стен до столов, угол падения света туда или сюда, степень освещенности рабочих мест и еще невесть что. Правда, она не с рулеткой ходила, у нее было множество разнообразных приборов. Некоторые из них выглядели весьма впечатляюще. Мне лично очень понравилась черная коробка размером с обувную. Будучи поставлена на пол, она выстреливала в потолок тоненький красненький лучик, после чего с самодовольным жужжанием выдавала в специальном окошечке какие-то зелененькие циферки.

– Ну? – повторила подруга, с плохо скрытым нетерпением ожидающая результата моих раздумий.

Я посмотрела на нее слегка затуманенным взором, потом сфокусировала его и уже вполне сосредоточенно пошарила глазами по салону «шестерки». К сожалению, ничего такого, что могло бы сойти за умный приборчик, в машине не было. У меня мелькнула мысль собрать в кучу все портативные аппараты, имеющие более или менее высокотехнологичный вид – наши с Иркой мобильники, бинокль, мой карманный компьютер и «флэшку», Иркин брелок с лазерной указкой – и с помощью прозрачного скотча слепить из этого добра подобие навороченного прибора. Идея была перспективная, но реализовать ее толком можно было лишь при наличии изрядного запаса времени, иначе нельзя было и мечтать о пристойном дизайне сложносоставной конструкции. Тем не менее, от мысли скоренько слепить такого робота-трансформера я отказалась с большим сожалением – тем более, что недостающий скотч наверняка можно было купить в соседнем подземном переходе. Там есть и магазин канцтоваров, и игрушечный магазин… Я вспомнила, как Масянька в этом самом подземном торговом центре клянчил у меня какой-то дорогущий электронный самострел, и радостно закричала, напугав подругу:

– Базука!!!

– Свят, свят, свят! – торопливо перекрестилась Ирка. – Ты, милая, никак, с ума сошла?

При этом она все-таки выглянула в окошко и поискала глазами предполагаемую базуку. Так, на всякий случай.

– Не сошла, а нашла! Я решение нашей проблемы нашла! – я уже вылезала из машины.

Но прежде, чем хлопнуть дверцей и оставить озадаченную подругу в одиночестве, я вынуждена была обернуться и спросить:

– У тебя деньги есть?

Неподражаемая и великолепная Ирка молча протянула мне свой бумажник. Я не постеснялась его открыть и пересчитать наличность:

– Должно хватить!

Через тридцать секунд я уже бежала вдоль полок игрушечной лавки, больше всего похожей на оружейный склад армии «Звездных войн». Привидевшаяся мне в мечтах базука в реальности называлась «Мегабласт» и выглядела настолько круто, что ею не побрезговал бы и сам Шварценеггер. Шварц мог рыдать, как ребенок, но ему уже ничего не светило: мегабласт в магазине был один-единственный, и я купила его с разгону.

Игрушечное оружие, сделанное из антрацитово-черной пластмассы с вкраплениями цветных кнопочек, тумблеров, лампочек, индикаторов и экранчиков, притягивало и не отпускало взгляд. Особенно интриговало большое выпуклое стекло на раструбе, выступающем в передней части аппарата. При нажатии на курок стекло пугающе багровело, и из него с жужжанием вырывался плотный луч, напоминающий световой меч джедая. Цвет и толщину луча можно было менять, последовательность моргания лампочек программировалась. Кроме того, мегабласт мог не только жужжать, но и визжать, грохотать и издавать иные звуки в широком диапазоне.