Елена Логунова - Красота спасет мымр

Устав взывать к недоступному абоненту, мобильник замер, и тут же в доме стихла стрельба. В ожидании картины кровавого побоища заранее трагически перекосив лицо, Петя вломился в квартиру. При этом он встретил определенное сопротивление: входная дверь, в которую сыщик с ходу врубился плечом, оказалась незапертой и, грохнув о стену, моментально полетела обратно и чувствительно треснула Петю – прямо по лбу.

Не прицельно выстрелив в полумрак квартиры серию пугающих непечатных ругательств, Петя кособоко и шумно ввалился в гостиную, слабо освещенную напольной лампой, поставленной у края зияющего темного провала. Приветствуя неожиданное появление сыщика, разноголосо взвыли и заухали соскучившиеся привидения.

– Всем лежать! – заорал Белов, хаотично обводя комнату выставленными вперед руками, в сцепленном «замке» которых был крепко зажат мобильник. Торчащая из кулаков короткая серебристая антенна отдаленно смахивала на тупое пистолетное дуло.

Голосистые покойники, которым давно уже следовало лежать в специально отведенном для этого тихом месте с оградками, грозный Петин окрик проигнорировали, а больше в комнате никого и не было. Зыркнув в черный провал, одним могучим прыжком Белов сиганул к двери в спальню и красиво, как учили, ударил в нее ногой.

С дверьми Пете сегодня не везло: эта распахнулась меньше, чем наполовину, и зловредно во что-то уперлась. Не зная того обстоятельства, что расширить проход без применения тротила или бульдозера невозможно, Петя некоторое время сражался с подпирающим дверь могучим диваном, нажимая плечом и скользя по полу ногами. Потом межкомнатная дверь, оказавшаяся наиболее слабым звеном, с грохотом сорвалась с петель и косо, покатой крышей, легла на диван.

После этого пробраться в комнату стало гораздо сложнее, но Белов не растерялся. Балансируя, он взбежал по наклонной плоскости прямо на подоконник, где первым делом наступил на нижний край прибитой к оконной раме простыни, которая тут же оторвалась с треском, похожим на пистолетный выстрел. Сбросить с дивана упавшую дверь не представлялось возможным, для этого просто не было места, поэтому Петя, восседая на подоконнике эдаким орлом, с усилием приподнял верхний край «крыши» и заглянул в образовавшуюся мансарду.

Рука, которой он стягивал с лица скорчившейся на диване женщины одеяло, тряслась, как у эпилептика, но Пете сразу полегчало, когда он прикоснулся к теплой щеке и ощутил на ладони легкое дыхание.

В этот момент мимо открытого Петиными усилиями дверного проема, ссутулившись, проскочила округлая фигура, прыжки которой сопровождались мокрыми чавкающими звуками. Замороченный несмолкающими потусторонними шумами, Петя на секунду вообразил, что из открытого провала в гостиной сиганул какой-то заплесневелый монстр вроде гигантской бородавчатой жабы, но в том состоянии духа, в котором он находился, Белову было решительно все равно, кого задерживать – хоть квакушку с «калашниковым», хоть роту скелетов с примкнутыми штыками!

Не задумываясь, Петя прямо с подоконника скатился с покатой двери, как с горки, бобслейным снарядом пролетел через всю гостиную и приземлился уже в коридоре, успев сцапать за мокрые лодыжки удирающего противника. Грохот и лязг, с которыми тот упал, мгновенно переменили Петино представление о сущности пойманного им монстра: определенно, тот был собран из металлических частей, которые широко, веером, разлетелись по лестничной площадке. Петя даже не удивился бы, обнаружив под курткой и штанами пленника ржавые рыцарские доспехи!

Однако все оказалось гораздо проще и прозаичнее. Перевернув неподвижную фигуру на спину, Белов увидел синевато-бледное, но вполне человеческое лицо и присвистнул:

– Вот тебе и на!

Ловко стянув руки задержанного его же собственным брючным ремнем, Петя втянул наполовину вывалившегося на площадку пленника обратно в квартиру, закрыл дверь и, строго цыкнув на распоясавшихся призраков, включил верхний свет: так было гораздо удобнее нажимать на кнопочки мобильника.

Я проснулась в полной тишине, какая бывает только в предрассветный час после долгого ночного снегопада, и, не открывая глаз, призадумалась. Даже зимой снег – чрезвычайно редкое явление в наших южных широтах, а сейчас у нас вообще – май на дворе. Какой такой снегопад?

Прояснить ситуацию мог один взгляд в окно, мне достаточно было приподнять голову с подушки, чтобы глянуть поверх диванной спинки, вплотную примыкающей к подоконнику. Я села в постели и, уже поворачивая голову в сторону окна, разлепила ресницы.

И встретилась взглядом со здоровенной поперечно-полосатой ящерицей, поразительно похожей на нашего Мурдава!

Сказать, что я удивилась, – ничего не сказать! Я буквально одеревенела, как будто Мурдавий родич обладал мертвящим взглядом василиска, и плашмя рухнула на подушку. Поскольку голова моя при падении осталась повернутой вправо, а глаза были широко распахнуты, тут же выяснилось, что никакой диванной спинки рядом нет и в помине. Таким образом, ничто не закрывало мне вид на ящера, который оказался ненастоящим – просто цветная фотография на развороте газеты.

Однако облегченно вздыхать было рано, поскольку личность читателя печатного издания оставалась для меня загадкой. Ниже широко развернутой газеты виднелись мужские ноги в джинсах со слегка обтрепанными краями, в серых носках и клетчатых тапочках. Выше – какой-то резиновый пузырь, похожий на бесформенный берет.

Я задумалась по-настоящему. Обычные синие джинсы и серые носки могли принадлежать кому угодно, тапки из шотландки я видела на Моржике, резиновый пузырь – вообще ни на ком и никогда, а газету «Партизанская правда» читают миллионы граждан. Так кто же сидит в кресле?

Вслед за этим вопросом бесконечной нечитаемой чередой, как запущенная на тройной скорости «бегущая строка», в моем сознании засвистели другие вопросы. Откуда взялось чужое кресло и куда подевалась спинка моего дивана? Где окно? И где я сама? И почему я ничего не слышу, даже шелеста переворачиваемых газетных страниц?

Тут я вспомнила, что перед сном закупорила себе уши, и торопливо вынула ватные заглушки. Заодно выяснила, что шапочка, которая являла собой дополнительный рубеж моей акустической защиты, тоже куда-то пропала, и немного огорчилась, потому что головной убор был почти новый, приобретенный в самом конце зимы. Впрочем, в сравнении с пропавшим диваном исчезнувшая шапочка была мелочью, не стоящей внимания.

Я повернула голову влево и увидела… спинку дивана!

– Диван-хамелеон? – пробормотала я, заметив, что обивка мебели радикально поменяла цвет: прежде она была выдержана в бежевых тонах, а стала красной.