Татьяна Луганцева - Купидон со сбитым прицелом

– Верю. Ты позвони на работу и предупреди, что если тебя найдут хладным трупом на моих руках, то я тут ни при чем.

– То есть меня тебе совсем не жалко?

– Жалко, но себя-то обезопасить надо, – проговорила Яна и тронулась в путь.

Ехали они очень долго, по мнению Яны. Но это не из-за того, что частное кладбище находилось далеко от Москвы, а потому, что Яне пришлось все время останавливаться.

– Яна, а ты не знаешь, у каждого метро есть биологические туалеты? – спрашивал у нее Василий, облизывая пересохшие губы.

Яна тут же искала место для парковки, а иногда сделать это было совсем не просто. И такие маневры они проделывали у каждой станции метро.

– Интересно, что могло быть испорченным? – задумалась Яна, сосредоточенно глядя на дорогу. – Может, фарш?

– Может… – безучастно откликнулся Василий.

– Или творог в пирожках?

– Или…

– Молочными продуктами очень сильно можно отравиться… – покосилась на него Яна.

– Останови где-нибудь… – взмолился Василий, – и не говори мне больше об испорченных продуктах! Я же наизнанку вывернусь! Еще грибы у тебя были такие подозрительно крупные… я еще подумал, что не видел таких раньше… Вот моя жадность меня же и погубила.

Так ей пришлось останавливаться по дороге много раз, а следователь все время бегал в кустики. Она не выдержала и спросила:

– Вася, ну сколько можно бегать? У тебя уж там ничего нет!

– Откуда ты знаешь? Сам удивляюсь…

Когда машина подъехала к нужному месту, Василий выглядел так, что его спокойно можно было сдавать на кладбище в качестве пациента, то есть непосредственного клиента. Он был не просто бледен, а почти прозрачен, да еще с зеленоватым оттенком. По лицу струился липкий пот, глаза выражали скорбь и боль, щеки ввалились, а губы отливали синевой.

Яна вышла из машины и осмотрелась. Прямо перед ней возвышался дом из красного кирпича. Выглядел он торжественно, за ним простирался лес из лиственных пород деревьев, лишь кое-где проскакивали белые стволы березок, что тоже придавало особую нарядность. Находилось все это хозяйство на холме и обдувалось со всех сторон ветром. Справа от дома начинался обрыв, и виднелась ярко-синяя речка, извивающаяся в этом месте петлей.

На другом берегу речки весь лес был вырублен, и земля оприходована для поля с какими-то злаковыми культурами.

– Ничего себе участочек! – невольно воскликнула Яна, потягиваясь. – Такой шикарный лес! Речка!

Красота! Здесь бы дачку, да на пару недель на рыбалочку!

Ее приятные размышления прервал сдавленный стон Лебедева и звук рвотных масс. Яна наморщила носик.

– Фи… Товарищ следователь, хватит портить окружающий пейзаж! Вы заглушаете трели соловьев.

– Цветкова, сама ворвалась ко мне, вскрыла дверь, навела бедлам в квартире…

– Я убиралась! – огрызнулась она.

– Ага! Только после твоей уборки в квартире стало еще хуже! А вдобавок еще и меня отравила!

– Не специально…

– Мне все равно…

– Это уточнение очень важно. – Яна, виляя бедрами, пошла к кладбищенскому дому.

Лебедев попытался вдохнуть побольше воздуха, но от этого у него еще больше заболел живот и закружилась голова. Он поплелся вслед за мучительницей, стараясь смотреть ей на спину, как на маяк, поскольку остальное окружение у него перед глазами просто плыло. Он только сейчас заметил, что Яна странно выглядит. Вернее, странно выглядит ее одежда. На ее худой, высокой фигуре болтался спортивный костюм, растянутый в плечах и коленках. Он был необычного для Яны черного цвета и явно не с ее плеча. Да что там говорить! Василий, несмотря на нездоровье, сразу узнал свой старый спортивный костюм.

– А ты чего так оделась? – спросил он.

– Удобно… неприметно… – пояснила она, не поворачивая головы.

– То есть в моей лучшей одежде можно ходить только на кладбище? – уточнил Василий.

– Это твоя лучшая одежда? – обернулась к нему Яна. – Я сначала решила, что это половая тряпка.

– Это мой фирменный костюм «Найк», – надулся следователь.

– Ага! Купленный на Черкизовском рынке.

Ее длинные волосы были собраны в какой-то невообразимый пучок, а на ногах красовались пурпурные сабо, больше напоминающие копыта крупного рогатого скота.

Они отвлеклись на перепалку друг с другом и не заметили, как прямо перед ними выросла плечистая фигура в камуфляжной форме.

– Здравствуйте, куда путь держите? – спросила фигура.

– На тот свет! – буркнул Василий, а Яна расплылась в приятной, дружелюбной улыбке.

– Нам бы к начальнику кладбища.

– По какому вопросу? – Фигура стояла непреклонной стеной.

И тут Яна снова проявила актерское врожденное дарование, за несколько секунд распрощавшись с улыбкой и залившись горькими слезами.

– Что за вопрос? Что за отношение? Мы приехали с таким горем! Я что, должна каждому об этом рассказывать?

– Конечно, проходите! – немного испугался охранник, сразу отступая и освобождая им дорогу. Потенциальных клиентов ему распугивать не рекомендовалось. – На первом этаже сразу справа кабинет директора Виктора Романовича Красноперцева. Он вам все расскажет, объяснит и, если надо, покажет…

Почему-то в голове Яны после его слов пронеслось:

«А если надо, похоронит и закопает…»

Кабинет директора кладбища выглядел шикарно. Тяжелая дубовая мебель, большой стол, красивый, современный компьютер и необычные ярко-розовые жалюзи. Сам босс больше напоминал директора рынка советских времен. Полный, внушительный, с тяжелым взглядом и лысой головой, в свои пятьдесят выглядевший очень даже неплохо.

– Здравствуйте, – приветствовала его Яна за двоих и уселась в удобное мягкое кресло.

– Что вас привело к нам? – спросил он приятным голосом, не в силах отвести взгляд от жуткого лица Лебедева.

– Простите, сначала вы нам ответьте на несколько вопросов, – взяла быка за рога Яна.

– Конечно, – едва улыбнулся он.

– Что у вас за организация? Частное кладбище? Что это? – с интересом спросила Яна, стараясь, в отличие от директора кладбища, не замечать следователя – насмотрелась на него вдоволь по дороге.

– Не совсем так… – мягко ответил Виктор Романович. – Многие наши соотечественники пугаются слова «частное». Словно в этом какой-то обман.

– А это не так? – заинтересовалась Цветкова.

– Конечно нет! Прошли те времена… Сейчас частный бизнес процветает, и похоронный в том числе! Как бы это помягче выразиться? Этот бизнес фактически беспроигрышный. Ведь люди не перестанут умирать?

– Черный юмор, – кивнула Яна.

– Я без юмора. Такой бизнес все равно контролируется государством. Без этого мы не имели бы права делать захоронения людей.

– В чем же тогда отличие? – спросила Яна.

– Я выйду? – неожиданно подал голос зеленый Лебедев.