Дарья Донцова - Фэн-шуй без тормозов

– А еще была девочка Ксюша, – напомнила я, – непременный свидетель всех смертей.

– И она не из интерната, – уточнил Николаша. – Следовало бы покопать в этом направлении, но мое начальство…

– Спокойно! – прервала его я. – Если Ксюша не сирота на государственном иждивении, значит, она живет дома. И я видела, как она выскочила из кафе. Мне не удалось перехватить девочку. И, похоже, именно Ксюша вызвала адвоката, больше просто некому.

– Но Полина сказала «он»! В мужском роде! – воскликнула Нина.

– Верно, – согласилась я, – именно это и толкнуло меня на размышления. Вспомните: на момент убийства настоящего Олега Ветрова Полина была беременна. Где ребенок? Его сейчас при ней нет. Надо проследить судьбу малыша и заодно выяснить, откуда у Леонида Аркадьевича и Эвелины Петровны взялся мальчик Леня. Старушка рассказала историю о непутевой сестре мужа, но интуиция мне подсказывает: дама соврала.

– Ты полагаешь, что Ксюша – переодетый воспитанник психотерапевта? – изумилась Нина.

– Да, – кивнула я. – Субтильного мальчика легко превратить в девочку. У Ксюши странная походка, и точь-в-точь так же передвигался и Леня. И он что-то делает с людьми на расстоянии. Все, кто присутствовал при кончине Фиры и при сердечном приступе Катерины Ветровой – продавщица из обувного магазина, охранник в нашем офисе, – жаловались на слабость и сильную головную боль, которая прошла, как только Ксюша удалилась.

– Хочешь сказать, он их испепеляет взглядом? – заржал Николаша.

Я решила не обращать внимания на его сарказм.

– Еще интересный момент. Лариса, администратор шоу Полины, после форс-мажора в студии попыталась увести Ксюшу. Но та выглядела странно, говорила нечто невразумительное. А потом вдруг пришла в себя и послушалась толстуху. Думается, дело в подростке.

– Ерунда! – подытожил Николай.

– У нас нет других версий, – напомнила Нина, – так что давай отработаем ту, что предлагает Лампа.

Через три дня после этого разговора около десяти вечера я позвонила в квартиру Эвелины Петровны.

– Вы? – поразилась вдова, открыв дверь. – Что случилось?

– Простите за поздний визит, – сухо сказала я, – но дело безотлагательное. Где Леня?

– Почему вы интересуетесь моим внуком? – изумилась Эвелина Петровна.

– Леонид приемный ребенок, – безжалостно напомнила я и вошла в прихожую, – давайте поговорим начистоту. Если приложить определенные усилия, то непременно отыщешь любые документы, в данном случае найти их было совсем просто. Эвелина Петровна, у вашего мужа не было сестры, следовательно, Леонид никак не может быть его родственником.

Старуха прижала руки к груди.

– Вы воспитывали мальчика, которого родила Полина Яценко, – договорила я. – Только не надо отрицать очевидное! Где он? Я имею к подростку ряд вопросов. В ваших интересах привести Леню, иначе сюда явится милиция, и беседа пойдет под протокол.

Вдова схватила меня горячими пальцами за плечо.

– Идемте, – зашептала она, подталкивая меня в кабинет. – Случилось ужасное! Поверьте, я ничего не знала, все открылось во вторник!

– Где Леонид?

– Сейчас я расскажу все подробно.

– Мне нужен мальчик, – настаивала я.

– Он уехал, – заплакала Эвелина Петровна.

– Так… – протянула я, – ясно…

В комнате царила духота, но пожилую даму колотило в ознобе. Она начала говорить. Через некоторое время я разобралась в истории, и мне стало жаль Эвелину Петровну.

Как уже упоминалось ранее, Леонид Аркадьевич являлся противником абортов. Он уговорил Полину оставить ребенка и весьма опрометчиво пообещал ей:

– Нет никаких сомнений в том, что младенец родится здоровым.

Утверждение было чересчур смелым, но Леонида Аркадьевича можно понять – он хотел спасти от смерти невинную душу. Умный, тонкий врач не сообразил, что Яценко, не имея мужа и близких родственников, оказавшись с малышом на руках, будет испытывать моральные и материальные трудности. Конечно, Полина не единственная, кто произвел на свет безотцовщину, но большинство женщин мечтают о ребенке и готовы ради него на все, а Полина не хотела рожать. Желая добра, Леонид Аркадьевич буквально сломал свою пациентку, и на свет появился мальчик.

Как-то вечером в квартире Буравковых раздался звонок – на пороге стояла Полина с «конвертом» в руках.

– Ваша была затея! – зашипела она, сунув сверток Леониду Аркадьевичу. – Хотели ляльку? Получите!

Психотерапевт растерялся.

– Вы пообещали, что он здоровый будет, и соврали! – разъярилась нежданная гостья. – Заставили родить урода. Пять месяцев ему вчера исполнилось, а он голову не держит. Идиот и дебил! Вот теперь и мучайтесь с ним сами, а я не собираюсь!

И, не дожидаясь ответа от врача, Яценко убежала.

Всю ночь Буравковы не сомкнули глаз. Наутро Леонид Аркадьевич вызвал лучшего педиатра, и тот, после детального осмотра мальчика, наговорил кучу слов о его болячках. Бедный малыш был буквально справочником по детским болезням. И, как выяснилось, мать за ним отвратительно ухаживала – редко меняла подгузники, купала только по выходным, недокармливала.

Леонид Аркадьевич и Эвелина Петровна оставили малыша у себя, а всем окружающим озвучили историю о непутевой родственнице. Психотерапевт испытывал чувство вины перед Полиной, понимая, что поступил непрофессионально, и решил исправить свою ошибку. Леонид Аркадьевич и Эвелина Петровна любили детей, очень хотели иметь собственного ребенка, и вот теперь Провидение послало им как бы внука.

Через полтора года Ленечка выправился, окреп физически и стал радовать Буравковых здоровым аппетитом. Хуже обстояло дело с умственным развитием. Нет, мальчик не был идиотом в медицинском понимании этого слова, просто рос немного странным, очень тихим, незаметным. И он категорически не желал общаться ни с кем из сверстников. «Несадовский ребенок», «мальчик, требующий индивидуального обучения» – вот характеристики, которые получал от воспитателей и учителей Ленечка. Его пришлось забрать из школы, педагоги ходили к нему приватно, и Леня быстро обогнал по количеству усвоенного материала своих ровесников. У Леонида Аркадьевича была огромная библиотека не только специальной, но и популярной литературы – годам к десяти ребенок прочитал все. И еще один нюанс: едва мальчику исполнилось восемь, он заявил, что хочет стать кардиологом, потому что слышит, как у людей работает сердце.

Слух у Лени и впрямь был невероятный. Эвелина Петровна наняла «внуку» учителя музыки, но никакого усердия к игре на скрипке, пианино или гитаре тот не проявил. Правда, он освоил программу начальной музыкальной школы, но стать великим исполнителем Ленечке не было суждено. Мальчик мечтал о кардиологии и упорно твердил Эвелине Петровне: