Дарья Донцова - Клетчатая зебра

– Не вижу проблемы. Паспорт на входе не нужен, зрителям раздают приглашения, они его ментам показывают и добро пожаловать.

– Но мне сказали, что на Кима Ефимовича выписывали пропуск в бюро! – удивилась я.

– Случается, – равнодушно откликнулась Кира. – Скажем, гостей не хватило, или кто-то из своих просит приятеля посадить. Тысяча причин найдется!

– Заявку ты составляла, – не успокаивалась я.

– Слушай, я порой не помню, какой на дворе день недели и месяц, – заржала Кирка, – а ты хочешь, чтобы я какую-то ерунду вспомнила. Подмахнула бумажонку и не посмотрела.

– То есть как не посмотрела? – растерялась я.

– Очень просто, – зевнула Медведева. – Я работаю в дурдоме, на мне не только стадо в студии, но и випы, кручусь бешеным тараканом, простой народ надо усадить, звезд ублажить. Первых много, но они идиоты, вторых мало, зато с капризами. Кто-то не пришел, или, наоборот, три толпы приперлись. И кто-нибудь цидульку сует со словами: «Кира, подпиши заяву на пропуск, мой дядя приехал из деревни Гадюкино, ему охота посмотреть изнутри, как шоу делают, и в зрителях посидеть». И что я, по-твоему, буду разбираться, какой дядя, чей дядя, зачем дядя?

– Вот уж не предполагала, что у вас в Останкино такой бардак, – поразилась я. – Ладно, ты взмыленная поставила на бумаге закорючку. Но служащая бюро пропусков? Она не заметила, что по документу гостю больше девяноста лет, а по виду он еще крепкий мужчина среднего возраста?

– Про бюро пропусков ничего не знаю, – отрезала Медведева. – Но к нам постоянно психи проходят, и никто объяснить не может, как они в телецентр пробрались. Извини, если тебе не помогла.

– Ерунда, – вздохнула я. – Думаю, бесполезно тебя спрашивать, принимала ли когда-нибудь участие в съемках шоу некая Олимпиада Борисовна Палкина?

– Если она VIP, могу исключительно для тебя порыться в своем компе, – смилостивилась надо мной Кира.

– Нет, Олимпиада самая обычная, ничем не примечательная тетка, отнюдь не звезда, – с досадой уточнила я.

– Ну тогда извини!

Завершив беседу с Медведевой, я налила себе очередную чашку кофе и попыталась систематизировать полученную информацию.

Есть некий мошенник, который зарабатывает деньги, обещая безутешным женщинам, потерявшим в свое время детей, оживить их малышей. И Верочка, и Олимпиада Борисовна общались с этим жуликом. У первой погиб в результате несчастного случая сын Сережа, у второй дочь стала жертвой маньяка Алексея Фурыкина. Денег за свои услуги Ким Ефимович не берет, подарки он тоже не принимает. Савельеву экстрасенс попросил о каком-то одолжении. Моя подруга взяла у Лиды Горелик оранжевую сумку с косметикой «Фрим» и, прикинувшись дилером, отправилась в фирму «Хоббит-Боббит». А Олимпиада Борисовна дала Киму Ефимовичу ключи от квартиры уехавшей Зинаиды Семеновны, чтобы жулик мог выдать чужую жилплощадь за место своего проживания. Следовательно, контакт с Олимпиадой Палкиной Киму Ефимовичу был нужен для того, чтобы обмануть Веру, а ее он отправил в фирму «Хоббит-Боббит».

Олимпиада Борисовна умерла своей смертью, у нее случился инсульт, вскрытие не дало никаких шокирующих открытий, не было следов борьбы или странных травм, небольшой синяк не в счет. Ирочка скончалась от разрыва сосуда в мозгу, и эксперт не забила тревогу, она уже встречала подобные последствия у молодых женщин и подростков, больных булимией. Ира напилась, у нее началась сильная рвота. Но я знаю, что она обладала устойчивостью к алкоголю, в ее смерти есть некая странность, однако опытный медик с обезоруживающей уверенностью заявила:

– Смерть не насильственная, на теле нет никаких подозрительных следов, только крохотный кровоподтек около локтя, но он абсолютно точно не мог быть причиной кончины.

Ожил телефон, прервав мои размышления. Я схватила трубку.

– Получила подарок? Ну, как тебе утка? – заорал Кирилл.

– Получить-то утку я получила, вот только съесть ее нельзя, – не подумав, брякнула я.

– Почему? – спросил Кирилл.

– Она эмалированная, – уточнила я и тут увидела на столе пустую упаковку из-под выпитого вечером лекарства. Только сейчас я машинально прочитала небольшое примечание, напечатанное мелким шрифтом: «Слабительное средство, тщательно соблюдайте дозировку». Мне стало смешно: вот по какой причине я провела почти всю ночь в туалете, потом веселье сменила обида. Ну и платная медицина! Я отдала за полис немалые деньги, а что получила взамен, когда позвонила с жалобой на лихорадку реки Нга? Мне посоветовали принять огромную дозу слабительного и… не прислали докторов.

– Что значит эмалированная? – гудел тем временем Ласкин. – Эй, ответь сию секунду!

Я постаралась сосредоточиться на беседе с Кириллом.

– Покрытая белой эмалью и разрисованная синими цветами.

– С ума сошла? – ахнул Ласкин. – Ничего подобного я не отправлял! Ты должна найти мою утку! Немедленно займись делом, вылезь из кровати, выбрось дурацкие книжонки, за которыми бесцельно коротаешь время, и шлепай на поиски того, что тебе отправили от щедрого сердца.

И тут мое терпение лопнуло, и я заорала:

– Я не просила подарков, и у меня нет времени на гонку по Москве за убитой птицей!

Высказавшись, я моментально пожалела о совершенном, прижала уши и хвост и приготовилась к бурной реакции Кирилла. Но он неожиданно крякнул и вполне мирно сказал:

– Ладно, я сам решу проблему, – и тут же бросил трубку.

Радость заполнила душу. Слава богу, эпопея с вещественным выражением благодарности завершена, можно забыть о Ласкине и попытаться соединиться с Кимом Ефимовичем. И у меня самым странным образом исчезли все красные пятна на теле. Надо же было так вчера перепугаться! Конечно, никакой лихорадки реки Нга у меня нет, просто случилась аллергическая реакция. На что? Да на все! На Кирилла Ласкина с его уткой, на приспосабливающиеся под хозяйку штаны из неведомого материала, на беду, приключившуюся с Верой. Надо перестать впадать в панику, увидав кожную реакцию, вчера следовало выпить какое-нибудь антигистаминное лекарство, а не глотать большую дозу слабительного. Я порой превращаюсь в полную дуру!

Отругав себя за глупое поведение, я набрала номер Бусыгина.

Он не снимал трубку. Наверное, он плохо слышал, ведь маловероятно, что столетний старец самостоятельно пошел в магазин. Решив не бежать сразу в двух направлениях, я села в машину и поспешила в офис «Хоббит-Боббит» – Ким Ефимович никуда не денется.

Компьютерная фирма явно переживала не лучшие свои времена. Судя по обшарпанному помещению, которое она занимала, денег у ее владельцев практически не было, да и сотрудников тут оказалось немного. В крохотный квадратный холл, где стоял облезлый письменный стол с телефонным аппаратом, выходило четыре двери.