Маргарита Южина - Под каблуком у синего ботинка

– Кака, о чем ты думаешь все время?! Я с тобой о серьезных вещах, а тебя всего почему-то кособочит!

– Я думаю… может, Таня и не утонула совсем… Ну, мало ли… Стало плохо, выбралась, пошла домой, а потом они с мужем вдвоем уехали, а что?

Клавдия посмотрела на мужа обеспокоенно и даже потрогала его лоб. Мозг не прощупывался.

– Кака, ты знаешь, сколько платит Агафья своим горничным? Не знаешь? А я знаю – об их зарплатах по всему городу легенды ходят. Чтобы к Агафье устроиться, люди несколько лет в очередях стоят, а ты мне хочешь сказать, что девчонка без образования, без какой-то профессии вот так взяла и ушла? Кака, я понимаю, ты не семи пядей во лбу, но хоть одна-то должна у тебя работать!

Акакий хлюпнул носом и с женой спорить не стал, она же, быстро нарядившись в яркий сарафан, подмазала губы и назидательно продиктовала:

– Ты сильно не залеживайся. Надо с Колей поговорить, это на твоей совести. А я… А у меня свои делишки имеются.

Акакий Игоревич ничего не понял, но такой распорядок его устраивал – надо было спокойно, без Клавы, забрать машину, встретиться с Любочкой и… Да! И поговорить с Колей.

– Клава!! – еле успел крикнуть он вдогонку жене. – Деньги оставь! Вдруг Коля не захочет говорить, придется ему взятку давать, чтоб раскололся.

– Сколько? – отозвалась Клава.

– Я думаю, рублей сто…

Клавдия покачала головой и буркнула себе под нос:

– Да, Кака, у кого-то в доме шизофреники, у другого параноики, а у нас ты… Кака! Там деньги в ящичке лежат, в серванте, возьми пятисотку.

Жизнь сегодня Акакию улыбалась. Взяв со стоянки машину и заплатив сколько положено, он, точно рыцарь на белом коне, заявился в клуб. Агафья после беспокойной ночи еще спала, и Колю пришлось вызывать без ее разрешения. Мужик томился возле парадных дверей, когда Акакий Игоревич бодрой, скачущей походкой подошел к нему и запросто похлопал по плечу:

– Что, Николай, пойдем перекурим.

Швейцар сразу оторопел, но вспомнив, что сей господин в последнее время у хозяйки в фаворе, пожал плечами:

– Ну так… если угостите…

– Я не курю.

Коля понимающе крякнул и, крикнув горничной, чтобы никого не пускала, пошел за Акакием в машину.

– Едем, что ль, куда?

– Нет, просто так, поговорим, – напустил важности Акакий и поперхнулся.

По утоптанной дорожке к ним направлялась сияющая Люба. Распузон даже забыл, что рядом с ним сидит этот дубоватый мужик, так загляделся на девушку. Коля некоторое время наблюдал, как Любочка, виляя пятой точкой, семенит ножками, и, кивнув на нее, с сожалением проговорил:

– Двое детей и внучка.

– Не может быть! У нее? – ужаснулся Акакий.

– Да нет, у вас, – напомнил Коля и поторопил: – Ну что там с перекуром? Я больше не нужен?

– Нет-нет, я сейчас, – засуетился Акакий Игоревич.

Любочка подошла к двери и пропела:

– О-ой, Акакий, вы не оди-ин. Когда же мы сможем увидеться? Чтобы… это… без лишних помех?

Акакий откашлялся и скороговоркой пробормотал:

– Любочка, у меня куча дел, и все важные. Я позвоню сам.

– Хорошо, я ждать буду, – с облегчением вздохнула девчонка и улетела, помахивая бедрами.

– Ты у нее не спрашивал, чего она в тебе нашла? Квартиру, может, или машину? На богача-то ты вроде не тянешь, – поинтересовался Коля.

Николай был мужиком лет пятидесяти от роду, и хоть работал швейцаром, казалось, что сорок пять из них он прожил в глухой тундре.

– У нас любовь, – сухо отрезал Акакий. – Я ей предложу руку и сердце.

– А больше-то нечего, что ль? На хрена ей, такой молоденькой, твой ливер сдался? Ты б ей «Мерседес» какой предложил или вилы какие…

– Виллу! Я вообще тебя не консультантом пригласил, мне с тобой поговорить нужно.

– Я вообще-то не говорун, так ты спрашивай, чего надо, – настроился Николай на серьезную волну.

– Вот я и спрашиваю – ты как в этом клубе оказался?

– Как все. Увидел объявление и пришел. Это же сейчас такая круговерть со свободными местами у Агафьи, а раньше-то не больно к частникам шли, опасались. Опять же – ни больничных, ни пособий, но я рискнул. Детей мне надо было из деревни забирать, хатенку хоть какую-то прикупить. А Агафья оказалась замечательным человеком. Квартирку помогла приобрести, сначала в долг денег дала, да я уже почти рассчитался. Я и сына – Ромку – сюда перетянул, пусть нормальную копейку поимеет, а то ведь сейчас, чтобы хорошо жить, обязательно в криминале нужно состоять. А здесь хорошо, все по-правильному. Наша семья Агафье по гроб жизни обязана. Я и сам никому Агафью в обиду не дам, и Ромка кому хочешь за нее башку открутит. И Рената опять же выручит, ежли что, даже жена – и та старушку только добрым словом поминает. Вот еще дочку выучу и к нам, в клуб, специалистом пристрою – с Агафьей уже и договоренность есть. Девка стоматологический заканчивает, и Агафья вместе с ней здесь кабинет откроет и зубы ковырять будут. Вот и снова денежка. Так что ежли ты намекаешь, что это кто из нашей семьи здесь воду мутит, то совсем зря. Нам никак нельзя с Агафьей ссориться, планы у нас большие.

– Я слышал, твоя сестра теперь Таню Осипову замещает? Удобное местечко. Работенка не пыльная и денежная, верно?

– Верно, – закряхтел Коля. – Я ее давно сюда звал, так она ни в какую. Ее и сама Агафья сколько уговаривала, да все без толку. Рената у меня хирургом работает, пластические операции делает. Само собой, ей на такую зарплату переходить нет никакого резону. Она на время работать в клубе согласилась, на недельку-другую. А на постоянку не хочет. «Я, говорит, с такими деньгами ноги протяну».

– А я слышал, Агафья неплохо платит.

– Конечно, неплохо, но это по нашим с тобой меркам, а для Ренаты – копейки.

– И чего ж она две недели за копейки трудиться согласилась?

– Так она здесь себе клиентов подыскивает. Вот поработает неделю, а клиентов наберет сейчас себе на целый месяц, чем плохо? – охотно пояснил Коля.

Акакий внутренне ругнулся. Только что обвалилась такая красивая версия – Коля убивает и травит всех, кто под руки подвернется, чтобы освободить место для родной сестры.

– Слышь, а чего ты спросил-то? – уставился на него Коля, заталкивая в рот сигарету.

– Чего-чего! Я же думал, это ты девчонок истребляешь!

– Я ж тебе говорю, не я, ты уж извини… И не Ренатка, я точно знаю. И уж не Ромка, конечно, он сам боится – а ну как Агафья на тот свет раньше срока соберется, а он еще и на квартиру не накопил. Нет, мужик, ты здесь зря носом землю-то пашешь. Не мы, но если тебе интересно, могу рассказать. Танька Осипова мне десятку задолжала. Получала вроде много, а на сигареты ей всегда десятки не хватало. Я ей давал, она хорошо отдает. А тут, как с ней беда приключилась, думаю, ну, как пить дать, уплыла десятка! Но сам не дурак, пока бабенки наши охали да ахали, я к ней в комнату – мало ли, вдруг где какая копейка затерялась…