Елена Логунова - Снегурка быстрой заморозки

– Машка, ты? – торопливо зашептал в трубку Лелик, дозвонившись в пятьдесят четвертый номер. – Ты с клиентом закончила? Ушел он?

– Уходит, – расслабленным голосом коротко ответила мастерица постельных дел.

– Отлично, сейчас к тебе еще парочка подтянется!

– Групповуха, что ли? – Марийка напряглась. – Насчет групповухи у нас договоренности не было!

– Плачу двойную цену! – быстро сказал Лелик. – Да ты не дрейфь, у них всего пятнадцать минут! Ну, много ли они за это время успеют?

– Не извращенцы? – продолжала сомневаться девица.

– Да нет, нормальные бабы! – поспешил заявить работодатель. И сразу же поправился: – То есть нормальные лесбиянки.

– Лесбиянки? – Марийка удивилась и замолчала.

Хитрый Лелик поторопился воспользоваться этой паузой, чтобы закончить разговор.

– Давай, не посрами фирму, – строго наказал он сотруднице. – Мы начинаем осваивать новое перспективное направление. Считай, что у тебя ответственный экзамен. Да, самое главное! Сейчас же надень белобрысый парик, они хотят только блондинку!

– Пятьдесят четыре, пятьдесят четыре, – вполголоса приговаривала Ирка, несясь по лестнице через ступеньку.

Повторяемое самым зловещим тоном, это вполне невинное числительное приобретало особый пугающий смысл. Догадываться о том, чего именно будет сейчас пятьдесят четыре и кому, было страшновато. Пятьдесят четыре шлепка? Пинка? Оплеухи?

Дверь номера с металлическими цифирками «пять» и «четыре» была незаперта. Впрочем, даже если бы ее закрыли на пару замков и еще подперли изнутри антикварным комодом из массивного дуба, Ирка все равно вломилась бы в помещение. Стену бы проломила! Предполагаемая измена любимого супруга задела ее за живое, и теперь Ирка хотела как можно чувствительнее задеть за то же самое Моржика и его пассию. Я предполагала, что задевать их она будет в основном кулаками, хотя нельзя было исключать вероятность того, что в ход пойдут подручные предметы вроде настольной лампы или массивной хрустальной пепельницы.

Стремясь минимализировать число и степень телесных повреждений, я отважно обошла Ирку в тамбуре за дверью и первой влетела в номер.

Обещанная нам сутенером Леликом полуголая блондинка топталась у разобранной постели. И волосы, и ноги у нее действительно были длинные. Девица вообще была на диво фигуристой, просто загляденье!

Ирка, впрочем, не стала на нее заглядываться. Вновь обогнав меня, она подскочила к красотке и схватила ее, как говорится, за грудки – получилось, что за лифчик.

– Где он?! – страшным голосом заорала моя подруга.

Лифчик, не выдержав напора, с треском разорвался.

«Однако!» – подумала проститутка Марийка, впечатленная темпераментом клиентки.

– Где он, я спрашиваю?! – повторила Ирка, гневно хлестнув куртизанку по круглой попке обрывком бюстгальтера.

«Бить будут! – испугалась Марийка. – Лесбиянки-извращенки! Садомазоприколистки! Только этого мне не хватало!»

В смятении она отстранилась от бабы с лифчиком и тут же попала в руки второй клиентки.

– Где Моржик? – крепко ухватив девицу за локоть, спросила я.

– Что, и животные будут?! – задрожала Марийка. – Не-ет, с моржом я не согласна!

– Где тот мужик, с которым ты сейчас валандалась? – я скорректировала вопрос.

– В ванной.

Ирка немедленно бросилась в указанном направлении.

– Никуда не уходи, мы с тобой еще не закончили, – убегая следом, наказала я жрице любви.

– Само собой, – помертвевшими губами прошептала Марийка.

Едва сумасшедшие лесбиянки выбежали из комнаты, она схватила со стула свой шелковый халатик и выскочила на балкон. Затем проворно, как испуганная макака, перебралась на соседний балкон и присела на корточки за перегородкой, надеясь спрятаться там от извращенок.

Петр Данилович Шкандыль, пятидесятилетний бухгалтер с брюшком, тянущим на седьмой месяц беременности, лысой головой и, в противовес ей, волосатой грудью, вытряхнул себе на ладонь полбаночки густого геля для душа и с удовольствием растер зеленое желе по своему телу. Размазывая скользкую массу по обширному животу, он фальшиво напевал:

– И дорога-ая не узна-ает, какой у парня был конец!

В роли дорогой, которая нипочем не узнает, как замечательно обстоят дела с концом у пятидесятилетнего парня Шкандыля, Петру Даниловичу виделась его законная супруга Марья Николаевна, женщина с демонической наружностью Бабы-яги и соответствующим характером, который с годами становился все невыносимее. Марья Николаевна работала завучем по воспитательной работе в городской средней школе и всех окружающих воспринимала как объект для педагогического воздействия. Сексуальный аппетит был окончательно и бесповоротно утрачен ею, едва педагогический стаж перевалил на третий десяток. Если бы не периодические набеги в гостиницу с недорогими проститутками, несчастный Петр Данилович давно стал бы дрессированным импотентом.

– Ля-ля-ля! – промурлыкал разнежившийся Петр Данилович.

– Бум! – гулко содрогнулась дверь.

Сердце Петра Даниловича бухнуло эхом. Шкандыль поспешно открыл глаза, и в них тут же затекла едкая зеленая жижа.

– А, черт! – тихо выругался Петр Данилович, поспешно вытирая липкую физиономию сухим полотенцем.

Дверь снова бумкнула.

– Открывай, сволочь! – проревел из коридора низкий голос, который с равной степенью вероятности мог принадлежать и обманутой жене, и разъяренному носорогу.

Петр Данилович бегал в гостиницу «Казбек» уже второй год, но никаких зверей, крупнее таракана, ни разу там не видел. Поэтому у него не возникло сомнений в том, что за дверью стоит его жена, жаждущая применить к неверному супругу пару болевых педагогических приемов.

– А, черт! – вновь, теперь уже с отчаянием в голосе, повторил Шкандыль, высовывая голову из-за пластиковой занавесочки душа.

– Открывай, я знаю, что ты здесь! – донеслось из коридора.

Петр Данилович решительно не желал открывать, однако велика была вероятность того, что разгневанная Марья Николаевна элементарно вышибет дверь. Мечущимся взглядом загнанного зайца окинув помещение санузла, Шкандыль прыгнул к шкафчику под раковиной и открыл дверцу.

В маленькой нише, больше похожей на чемодан, гордо высился одинокий вантуз. Вооружившись им на случай рукопашной схватки, Петр Данилович втиснулся в шкафчик. Для этого ему пришлось скрючиться, свернувшись в тугой клубочек. Физиономию Шкандыль спрятал в колени и дополнительно прикрыл локтями. Поскольку закрыть за собой дверцу шкафчика Петру Даниловичу было решительно нечем, жирный складчатый бочок и одна мелко дрожащая ягодица остались на виду.

– Погоди, остынь! – я пыталась урезонить подругу, которая явно собиралась разнести дверь ванной комнаты в щепки.