Дарья Донцова - Микроб без комплексов

Кассирша улыбнулась.

– У Марины рука легкая. Так, «узи»…

– Что? – испугался дедушка.

Света вздохнула.

– Вам утюгом живот гладили?

– Верно, – обрадовался Леонид Ильич, – сначала липким вымазали, а потом чем-то по пузу елозили. Ты хорошо видишь?

– На глаза не жалуюсь, – нараспев ответила Света.

– Доченька, глянь, чего там доктор нашкрябал, – попросил Леонид Ильич, протягивая кассирше бумажку, – разобрать не могу. Он мне целый ворох писулек надавал. Я сначала испугался, но врач успокоил, дескать, состояние естественное, погодите, скоро само пройдет. Велел через две недели прийти.

– Попробую разобрать, – пообещала Светлана и уставилась в текст.

Старичок повернулся ко мне.

– Такой хороший врач! По животу аппаратом водил и приговаривал: полный порядок, поздравляю. Я ему пожаловался, мол, болит внутри, а он заулыбался: не переживайте, все хорошо закончится, ваше состояние не болезнь. Меня сразу и отпустило!

– Беременность восемь недель, – вслух прочитала Светлана и ойкнула.

– Что, милая? – не понял старичок.

– Беременность восемь недель, – оторопело повторила кассирша. Еще раз посмотрела в листок: – Развитие плода нормальное, патологий не замечено, сердцебиение четкое.

– Ох, хорошо! – чуть не запрыгал от радости дедуля. – Значит, все у меня нормально! Здорово мне ваш утюг помог, чуть пузо погладили, и боль ушла. Ну спасибо! Жаль только, что платить придется. Слышь, дочка, меня врач с утюгом потом в другой кабинет отправил. Там женщина мне давление померила, на весах взвесила и лекарство выписала. Раз уж ты хорошо видишь, можешь прочитать, чего мне в аптеке просить? Держи-ка рецепт.

Светлана, продолжая растерянно моргать, взяла бланк и озвучила текст:

– Минералы и микроэлементы для будущей матери, с содержанием фолиевой кислоты.

– Мудрено как, – поежился Леонид Ильич, – я не запомню!

Светлана потрясла головой.

– Дедушка, купите витамины. Просто скажите провизору: «Дайте обычный комплекс».

– Спасибо, – повеселел старичок. – Раз доктор только пилюльки прописал, выходит, я здоров. И сколько там рубчиков?

– Ничего платить не надо, – лучезарно улыбнулась Света, быстро пряча заключение специалиста в ящик стола. – Вам, как ветерану труда, в первый визит стопроцентная скидка.

– Правда? – обрадовался дед. – Ну уважила! Спасибо, доченька!

Кассирша задумчиво посмотрела на старичка. Затем предложила:

– Леонид Ильич, приходите завтра, к одиннадцати утра.

– Зачем? – насторожился пенсионер.

– Вас профессор примет. Абсолютно даром! Обратитесь ко мне, я отведу вас в нужный кабинет.

– Дай тебе бог жениха хорошего! – чуть не прослезился Леонид Ильич и поспешил на выход.

– И часто к вам приходят беременные дедушки? – не удержалась я от ехидного замечания, вытаскивая кошелек.

Кассирша покраснела.

– Всякий ошибиться может. Осмотр проводил Александр Григорьевич, он после болезни вышел, еще не оправился. А рецепт Евгения Львовна выписала, она всего-то медсестра, что врач велит, то и делает.

– Ясненько, – кивнула я, получила чек и двинулась в аптеку.

Услышав слова «жидкость Боровкова», «паста Дробышева» и «красный битоцит» молоденькая провизор сдвинула к переносице выщипанные брови и заявила:

– У нас такого нет.

– Может, проверите по компьютеру? – предложила я. – Сомневаюсь, что фармацевт способен запомнить весь ассортимент лекарств.

Девушка недовольно поморщилась, но взяла мышку.

– Ваших лекарств не обнаружено! – с торжеством повторила она спустя пару минут.

– Врач утверждала, что эти средства не дефицитные, – расстроилась я, – пообещала, что они меня мигом от боли в ухе избавят.

На личике провизорши появилось выражение сочувствия.

– Сама недавно отитом мучилась! Хотите, по общей базе пробегусь, уточню, в какой из аптек эти средства есть?

– Буду вам очень благодарна, – обрадовалась я.

Но через короткое время мое хорошее настроение испарилось без следа.

– Москва подобным не торгует, – подытожила фармацевт. – В Питере поискать?

– Навряд ли я туда за медикаментами поеду, – пригорюнилась я.

Девушка ткнула пальцем в селектор:

– Аня, ты слышала про жидкость Боровкова?

– Не, никогда, – прозвучало в ответ.

– А про пасту Дробышева и красный битоцит?

– Вера, сто раз тебе говорила: если рецепт неразборчивый, возьми из пятого ящика упаковку таблеток валерьяны, отдай покупателю, и пусть уходит, – прокрякало из пластиковой коробочки.

Я заморгала. Однако отличный совет! Большинство докторов обладает ужасным почерком, который сложно понять даже провизору. Я помню старый анекдот: «В аптеку устраивается на службу новенькая. Заведующая, объясняя сотруднице ее обязанности, говорит:

– Слева у нас таблетки лежат, справа микстуры стоят.

– А что налито вон в ту большую бутыль? – интересуется девушка.

– Из нее мы даем лекарство тому, кто принес плохо читаемый рецепт, – ответила начальница».

И вот сейчас выясняется: этот анекдот – правда. Я в аптеке, где больному человеку, увидев каракули в рецепте, продают валерьянку. Конечно, никому плохо от экстракта всем известного растения не станет, но оно не поможет при некоторых болячках.

Вера быстро выключила переговорное устройство и попыталась исправить положение:

– Аня у нас шутница, вечно прикалывается, ей за это уже влетало. Подождите, сейчас Олимпиаду Тихоновну позову. Заведующая все знает!

Провизор шмыгнула в служебное помещение, я начала разглядывать витрины. И тут стукнула входная дверь, в аптеку вбежала молодая женщина.

– Есть здесь кто? – бесцеремонно заорала она, отпихивая меня в сторону.

– Слушаю, – сказала Вера, появляясь за прилавком.

– Дайте детское лекарство от гриппа, – нервно потребовала дама.

– Сироп? Таблетки? – спросила Вера.

– Пластыри, – закричала покупательница, – для младенца.

Получив яркую коробочку, взвинченная мамаша унеслась.

– Лекарство можно наклеить? – удивилась я.

– Ну да, – кивнула девушка, – очень удобная, относительно новая разработка. Заставьте-ка малыша пилюлю проглотить! Сироп тоже многие дети выплевывают. А так приклеишь полоску, и никаких проблем. И для стариков хорошо, они ведь капризничают порой хуже младенцев.

– Кто просил жидкость Боровкова, пасту Дробышева и красный битоцит? – спросила пожилая дама в белом халате, выплывая из глубины аптеки.

Я подняла руку.

– Вы? – не сдержала удивления Олимпиада Тихоновна. – Я полагала, с этим столетняя бабушка обратилась.

– Почему? – напряглась я.

– Жидкость снята с производства в сороковые годы прошлого века, красный битоцит запрещен в пятидесятые, у него обнаружили массу побочных действий, – отчеканила заведующая. Затем добавила: – А про пасту Дробышева ничего не скажу. Сейчас посмотрела справочники, в томе, который в тысяча девятьсот двадцать девятом году вышел, мазь упоминается как очень устаревшая.