Дарья Донцова - Легенда о трех мартышках

Но Аня не сомневалась, следователю нужно вернуть ценности, тайна их местонахождения – гарантия ее жизни и еще не рожденного малыша. Поэтому Королькова только сильнее сжала зубы.

За пару недель до родов в камеру к Корольковой неожиданно подсадили напарницу. Когда дверь распахнулась и охранник втолкнул в помещение толстую женщину, Аня уставилась глазами в пол, но мигом поняла: ох, не зря ей подсунули «подругу», скорей всего, это сотрудница КГБ, перед которой поставлена задача разговорить упорно молчавшую арестантку.

– Мы с тобой видимся впервые, – вдруг хорошо знакомым голосом сказала соседка, – давай познакомимся.

Аня подняла взгляд и увидела… Светлану, которая сделала ей условный знак, означавший «молчи».

– Я Света, – улыбнулась Барабас, – нас посадили в одну камеру, потому что мы обе беременны. А как тебя зовут?

Аня молчала.

– Ладно, – кивнула Света, – за что сидишь?

Королькова не проронила ни звука.

– А я политическая преступница, – заговорщицки заявила Барабас, вновь жестами говоря: «молчи, только молчи», – мой муж Юрий хотел совершить теракт. Он собрал бомбу и понес ее к месту предполагаемого взрыва, но что-то пошло не так и механизм сработал на автобусной остановке. Юрия убило сразу, вместе с ним погибло много ни в чем не повинных людей. Я очень сожалею о том, что придумал мой муж, и о том, что невольно ему помогала.

Свет в камере не выключался ни днем, ни ночью, прослушивание тоже велось круглосуточно, но систему видеонаблюдения тогда еще не придумали, и ночью Света бесшумно перебралась на матрас к Анне. Девушки получили возможность поговорить, они шептали друг другу в ухо, боясь пошевелиться.

Света рассказала правду. Юрий действительно погиб от случайно взорвавшейся бомбы, к сожалению, он отправился на тот свет, прихватив с собой более десяти случайных прохожих. Теракт, направленный против руководства КГБ, не состоялся, получилось убийство ни в чем не повинных граждан. К Свете пришли с обыском, обнаружили на кухне следы взрывчатых веществ и повязали жену террориста.

Куда только подевался ярый фанатизм Барабас! По идее, в момент ареста ей надо было выкрикивать антикоммунистические лозунги, а в кабинете следователя гордо заявить: «Это я идейный вдохновитель акции».

Но Света мышкой шмыгнула в «воронок», а в кабинете у следователя залилась слезами и залепетала:

– Я ничего не знаю! Муж меня просил только покупать в аптеке всякие лекарства! Про бомбу я услышала от вас.

Желание Барабас выпутаться из истории было настолько очевидным, что Панин, который вел и это дело, решил использовать Светлану в качестве подсадной «утки».

– Разговоришь Анну Королькову, выяснишь, где спрятаны ценности, тебе скостят срок, – пообещал он Светлане.

Барабас моментально согласилась, заходя в камеру, она знала, что увидит жену Игоря, и была готова к встрече.

– Нам повезло, – шептала Света, – есть шанс спастись! Панин не знает, что Игорь и Юрий братья. Хорошо, что Гарик в свое время разбил лицо, а Афанасия уничтожила снимки, где он похож на брата как две капли воды. Сходство парней могло навести следователя на ненужные мысли, а теперь он и не подозревает о нашем родстве и дружбе. Если я сумею убедить Панина, что всего лишь служила у Юры на посылках, есть шанс выбраться отсюда. Главное, ты молчи! Не открывай рта! Не дай бог докопаются, что была группа из четырех человек и ты продала часть краденого, желая обеспечить теракт, тогда нам конец! Одно дело, дура-жена, по глупости покупающая мужу реактивы, и совсем другое – член организации, планировавшей убить одного из первых лиц государства. Юра сумасшедший, а я идиотка! И это все! Молчи, если хочешь когда-нибудь оказаться на свободе, и помни, от тебя зависит не только наша судьба, но и жизнь двух детей.

Анна примолкла, я поежилась.

– И вы не сказали ни слова? Неужели не поняли, что, упрашивая вас молчать, Светлана в первую очередь спасала себя?

Королькова подняла правую бровь.

– У меня была альтернатива? Я осознала подлость Светланы. Сначала она втянула всех в скверную историю, изображала из себя пламенную революционерку. А когда ей прищемили хвост, Барабас испугалась, свалила вину на не способного оправдаться мертвого мужа и попыталась выйти сухой из воды. С тех пор я сторонюсь людей, которые страстно отстаивают свои идеалы и призывают других на баррикады. Как правило, подобные вожди мигом забиваются под стол, когда вспыхивают спровоцированные ими революции или войны. Но в одном Светлана оказалась права. Нам реально повезло, Панин не установил связи между Игорем и Юрием, два дела велись параллельно, их не объединили в одно. Случись иначе, сейчас бы я тут не сидела.

– Вашей стойкости можно позавидовать! – воскликнула я.

Анна пожала плечами.

– Жить захочешь, не тому научишься. Слушай дальше.

Рожали Аня и Света почти одновременно. Первой в санизолятор отвели Аню, а через полтора часа рядом очутилась Светлана. Помогала женщинам одна акушерка, она ходила между кроватями и монотонно говорила:

– Тужьтесь, я за вас работать не стану.

Докторша использовала любой момент, чтобы уйти покурить, и в конце концов, тщательно заперев комнату снаружи, исчезла на длительное время. Женщины сами родили. Ребенок Барабас сразу начал кричать, а девочка Ани лежала без дыхания. Света тоже не подавала признаков жизни. Королькова с огромным трудом сползла с койки, глянула на жену брата, которая, казалось, лежала без чувств, взяла на руки ее негодующего младенца, вернулась на свою кровать, и тут в санизолятор вошла акушерка.

– Что здесь происходит? – заорала она, кидаясь к Светлане.

Аня молчала, на этот раз неосознанно, у нее от боли, страха и горя пропал голос.

Очевидно, акушерка испугалась, она явно нарушила инструкцию, оставив рожениц одних, и теперь опасалась последствий.

– Говорят, ты немая? – прошептала она на ухо Ане.

Королькова покрепче прижала к себе девочку Светы.

– Твоя новорожденная? – скривилась акушерка, тыча пальцем в орущего младенца.

Аня осторожно кивнула.

– А мертвый как у тебя на постели очутился? – понизив голос до минимума, осведомилась безответственная докторша.

Королькова отвернулась, акушерка живо положила трупик в ноги к Барабас и вызвала охранника. Спустя час Анну увели в камеру, новорожденная отправилась вместе с матерью. Куда дели трупы Светы и младенца, Королькова не знает.

Я уронила на стол чашку, но она не разбилась, осталась целой.

– Осторожнее, – сказала Анна, – официантка потребует оплатить посуду.

– Вы забрали дочь Светланы и Юрия, – потрясенно сказала я. – Зачем?

Анна снова поправила очки.

– В тот момент я плохо себя контролировала, но поняла, что мой ребенок мертв, даже не посмотрев на девочку, нутром почуяла: та не живая. А младенец Светланы орал здоровым криком. Барабас не шевелилась, я слезла посмотреть, что с ней, и взяла малышку, чтобы та успокоилась. Вся перемазалась в крови, от девочки тянулась пуповина, на другом ее конце что-то болталось, страшное, непонятное, я в ужасе отошла от Светы, прижав к груди малышку. Была словно в обмороке, в голове билась одна мысль: как странно у нас получилось: у меня мертвая девочка, а у Светы живая, но сама Барабас скончалась.