Дарья Донцова - Третий глаз-алмаз

– Больные часто ощущают приближение припадка, стараются сесть, лечь, но иногда приступ происходит мгновенно. Спровоцировать его, в принципе, может что угодно: громкая речь, моргающий свет, стресс. При всей изученности эпилепсии в ней много непонятного.

– Наверное, Светлана принимала таблетки, – прошептала я.

– Да, естественно, – согласился Родион. – Похоже, у нее был продвинутый врач, вот эта туба тоже лежала в кармане.

Я взяла цилиндр.

– «Спастимигин» [10].

– Новое, очень дорогое средство, – вздохнул Родион, – у меня мачеха болеет, поэтому я в курсе специальных препаратов. Этот – последнего поколения. Знаете, сколько стоят четыре таблетки?

– Откуда? Конечно, нет.

– Двадцать пять тысяч рублей.

– Ничего себе!

– Говорят, хорошо помогает, – пожал плечами Родион, – но, боюсь, мало найдется больных, способных приобрести эти пилюли. Правда, их хватает надолго. Нужно принимать по одной в неделю, соответственно, тут на месяц.

– А сколько надо выпить, чтобы выздороветь?

Родион искоса посмотрел на меня.

– Вылечиться невозможно, этот препарат помогает, пока вы его пьете, если прекратили – ждите припадка. Хотя, повторяю, я не специалист в области эпилепсии. Лукашину привезли в больницу, ей была оказана помощь в полном объеме, но она умерла час назад. Мне жаль, но поделать что-либо было невозможно. Будет вскрытие, но, думаю, ничего нового не выяснится. Хотя вы знаете все обстоятельства?

– Какие? – насторожилась я.

Роман кашлянул.

– После припадка больной может впасть в кому. Это бывает порой с эпилептиками. Обычный человек легко примет такого больного за труп, дыхания почти не слышно, пульс руками не прощупать. В общем, наши бравые менты, войдя в комнату, увидели на диване тело и живо поставили диагноз – смерть. Вместо того чтобы вызвать «Скорую помощь», кликнули перевозку, а там два санитара, не очень трезвые, им какая печаль? Схватили Лукашину, в мешок запаковали – и в морг, хорошо, прозектор сообразил, что женщина жива. Ее тут же к нам на этаж и подняли.

– В милиции мне участковый ни слова об этом не обронил! – возмутилась я.

– Ничего удивительного, – сказал Роман. – Кому охота дураком выглядеть! Хотя, повторяю, немедик может легко ошибиться. Милиция, конечно, нарушила правила, им следовало врача вызвать, а не труповозку. Но какой смысл сейчас воздух сотрясать? Хотя, если б ее раньше привезли, может, и удалось бы спасти.

– В пять часов Света купила пиццу, вернулась домой, потом к ней пришел гость, – вздохнула я, – и вдруг смерть!

– Вы ошибаетесь, – покачал головой Роман, – думаю, припадок у нее случился позапрошлой ночью, а в кому она впала около пяти-шести утра. В больницу Лукашину доставили поздно вечером, она целый день лежала без помощи.

– Нет, нет, Света ходила в пиццерию! Ее встретила соседка! И Лукашина была бодра и здорова после семнадцати!

– Маловероятно, – стоял на своем Роман, – есть некие физиологические признаки, позволяющие точно определить, что кома наступила рано утром.

Я в растерянности уставилась на врача, а потом прошептала:

– Такая молодая.

Родион вынул пачку сигарет, потом положил назад в карман.

– К сожалению, смерть не всегда приходит за стариками, – сказал он. – Тело можно будет скоро забрать, прозектор не задержит, у нас отличный специалист, выдадим вам все необходимые бумаги. Можете заниматься похоронами. У Риммы, старшей медсестры, есть телефон ритуальной службы, правда, платной, но цена божеская и в конторе у них порядок: один раз отдадите оговоренную сумму и больше никому и ничего не должны. Да, и вещи Лукашиной заберите. Галя! Галя!

В кабинет заглянула отчаянно рыжая девушка, почти подросток.

– Слушаю, Родион Ильич, – почтительно сказала она.

– Отведи… э…

– Дашу, – подсказала я.

– Отведи Дарью на склад и оформи там выдачу, – распорядился врач. – Простите, у меня профессорский обход.

Не успела я моргнуть, как удивительно юный профессор ящерицей выскользнул в коридор.

– Вы родственница Фоменко? – с плохо скрытой жалостью поинтересовалась Галя. – Ой, он такой прикольный был, мы его тут все полюбили.

– Нет, я знакомая Лукашиной.

Галя нахмурилась.

– Кого?

– Женщины, которую вчера привезли. С эпилепсией.

– Ах вот оно что! – протянула Галя. – Пойдемте, склад в другом корпусе.

– Понимаете, я не имею права забирать ее вещи.

– Почему? – удивилась медсестра. – Там ничего особенного: платье и туфли без каблука.

– Вы помните, во что были одеты больные при поступлении? – поразилась я.

Галя покачала головой.

– Нет, тут людей очень много, просто у нас неожиданно перерыв случился, я журнал мод листала. А там картинка: желтое платье с большими черными пуговицами и туфли такие же, цвета лимона, и застежки с пряжками. Мне понравилось, красивый комплект, и внизу написано: «Пример того, как плохо выглядят тщательно подобранные части гардероба. Магазин „Винс“ [11]предлагает подобный набор по демократичной цене, но, надев платье и обувь в столь агрессивной гамме, вы не станете краше…», ну и дальше. А я думаю: надо в этот «Винс» смотаться и купить, мне как раз все ну прямо очень понравилось. А тут из приемного заорали, я побежала – смотрю, тетка лежит, ну прям иллюстрация из журнала: те же платье и туфли. Я еще обрадовалась, сейчас, думаю, пощупаю и пойму: хороший материал или тряпка. Честно сказать, на картинке оно лучше смотрелось! Да так всегда и бывает… Кстати, белья на ней не было! Ни лифчика, ни трусиков! Немного странно, да? Так вы будете вещи забирать?

– Нет, – решительно ответила я, – от чего умерла Лукашина?

Галя замялась.

– Это к врачу, мое дело пятое, я здесь практикантка.

– Вы Светлану видели?

– Я ее раздевала, – кивнула Галя, – очень аккуратно, хоть Наташка и ругалась!

– Наташка?

– Медсестра, – пояснила Галя, – сунула мне ножницы и говорит: «Режь, не мучайся». Но ведь вещи денег стоят, человек выздоровеет, захочет надеть, а платья нет. Вот я и постаралась, стянула платье целым.

– Молодец, – похвалила я Галю, – раньше средний медицинский персонал называли «сестра милосердия», вот ты и продемонстрировала доброе сердце.

Девушка улыбнулась.

– Да уж! Тут такой народ! А Лукашина вам кто?

– Коллега.

– Ну тогда еще ничего, – по-старушечьи подперла щеку кулаком Галя. – Хотите совет? Если вам плохо станет, куда угодно ложитесь, только не сюда!

– Плохая клиника?

Галя оглянулась на дверь и зашептала:

– Бардак! Хирурги хорошие, и реанимация ничего, да только потом человека на этаж спускают, а там! В воскресенье Федор Семенович выпивши на смену пришел, перепутал больных, Сергеева и Семенова, назначил им лекарства. Сергееву – семеновские и наоборот, хорошо, Аська заметила! А ваша Лукашина? Ее ваще в коридоре оставили, потому что Родион Ильич с Мариной слишком заняты были. Ой, да чего там! Значит, вещи не возьмете? Меня ругать будут, что не отдала!