Ирина Волкова - Уж эти мне мужчины

— Так я же и говорю, — обиделся Рябой. — Когда журналист вышел из ресторана и взял такси, я незаметно поехал за ним. Он остановился у небольшого частного домика, отпустил такси, а потом на порог вышла та самая брюнетка в красной блузке, с которой он танцевал, и заговорила с ним по-испански мужским голосом. То есть я думаю, что она заговорила по-испански, сам-то я испанского не знаю, но это был точно не английский. Потом они вошли в дом, я стал подглядывать в окошко, там штора была неплотно задернута. В комнате были все — две девушки, парень и журналист, — а потом девушки и парень сняли парики, и я узнал нашу троицу, сбежавшую из гостиницы.

— А ты точно не выдумываешь? — вновь недоверчиво спросил Генсек.

— Клянусь…

— Не надо! — предостерегающим жестом поднял руку Родин.

— Я и адресок могу дать! — услужливо предложил Рябой. — Уверен, что они еще там. Они комнату снимают.

Родин погрузился в размышления. Рябой замер на месте и затаил дыхание, стараясь не потревожить босса.

— А ведь эта переодетая девка сама напросилась ко мне домой, — задумчиво произнес Генсек. — Что ж, я приму их всех с распростертыми объятиями.

— Прикажете вести наблюдение за домом? — подобострастно спросил Рябой.

— Пока да. Возьми нескольких человек и наблюдай, но незаметно — так, чтобы вас не засекли. Да, и за журналистом тоже понаблюдайте.

— Будет сделано, босс! Так я прощен?

— Более чем, — усмехнулся Родин.

— Послушайте, я бизнесмен, а не горный козел! — запротестовал Степан Иванович. — Давайте хоть немножко передохнем.

Азиз, не замедляя шага, неодобрительно покосился на Серого Кардинала.

— Жить хочешь? — лаконично поинтересовался он.

— В том-то и дело, что хочу, — хватаясь за сердце, прохрипел Кашкин.

— Хочешь жить — не трать силы на разговоры, — отрезал Шакбараев. — Сам просил вывести тебя из Чечни, теперь не жалуйся.

— Далеко еще? — тяжело дыша, спросил Иван.

— До Сочи километров двести будет, — хладнокровно ответил чеченец.

— Двести километров? — всхлипнул Серый Кардинал. — И ты не собираешься устроить привал?

— Мы, горцы, сильные люди, — гордо заявил Шакбараев. — Для нас двести километров — тьфу.

Степан Иванович решил перевести беседу на более привычную для него почву.

— Устраиваешь нам получасовой отдых — получаешь еще пять тысяч долларов, — предложил он.

— Трупу деньги не нужны, — резонно заметил Азиз.

— Десять тысяч, — твердо сказал Серый Кардинал. — Это мое последнее предложение. Если я сейчас умру от разрыва сердца, ты вообще ни копейки не получишь.

— Десять тысяч, говоришь? — Голос чеченца дрогнул.

— Точно, десять тысяч, — подтвердил бизнесмен.

— Опасно, — с сомнением сказал Азиз останавливаясь. — Ладно, так уж и быть, возьму твои десять тысяч, но отдыхаем не полчаса, а пятнадцать минут.

Со стоном облегчения Степан Иванович повалился на чахлую травку каменистого склона.

— Ну ты и жлоб! — сказал он. — Давай хоть двадцать!

— Ладно, посмотрим, — рассеянно пробормотал чеченец. Приложив козырьком ладонь ко лбу, он внимательно оглядывал окрестности.

— А ты серьезно насчет того, что мы будем топать по горам двести километров до самого Сочи? — с затаенным ужасом в голосе спросил Иван.

— Да ты что, совсем шуток не понимаешь? — усмехнулся Азиз. — Нам уже совсем немного осталось. Сейчас выйдем в Кабардино-Балкарию, а там нас в условленном месте подберет вертолет.

— Слава тебе, Господи, — выдохнул Кашкин. — А я-то и впрямь подумал, что придется еще двести километров по горам тащиться.

— Шайтан меня раздери! — неожиданно вскрикнул Шакбараев, распластываясь по земле.

— Ты что? — тревожно приподнялся на локте Иван.

— Лежать! Не двигаться! — коротко скомандовал чеченец. — Вах-вах-вах! Так я и знал, что это плохо кончится. И зачем я только послушал вас! Ведь говорят, что жадность к добру не приводит.

— В чем дело? — нервно спросил Серый Кардинал, испуганно вжимаясь в землю.

— Там Волк с отрядом! Они преследуют нас! — указывая пальцем на склон соседней горы, проскулил Азиз. — Нам от них не уйти!

— А ты уверен, что они нас видят? — зачем-то прошептал Иван. — И вообще ты уверен, что это они? Я на таком расстоянии почти ничего не могу разглядеть.

— Они, не сомневайся, — безнадежным голосом произнес Шакбараев. — Один я еще смог бы спастись, но вы — как гири на ногах. А что мне толку бежать, если я не получу своих денег? Что станет с моей семьей?

К Серому Кардиналу неожиданно вернулось свойственное ему хладнокровие.

— Если надо, мы побежим так же быстро, как ты, — сказал он. — Ты можешь связаться с вертолетом?

— Могу, — доставая сотовый телефон, переданный Папой Сочинским, ответил чеченец. — А как же твое сердце?

— Выдержит! — уверенно сказал Кашкин.

— Ну все. Пора звонить Генсеку, — сказала Маша, чувствуя, как ее ладони становятся влажными от страха.

— Не делай этого, — попросил Вася. — Я за тебя боюсь. Или договорись, чтобы мы тоже пошли с тобой.

— Исключено, — сказала Маша, доставая из кармана золотую визитную карточку.

— А! Алексей! Как же, как же, помню тебя! — радостно воскликнул в трубку Родин. — Как и договорились, жду у себя в двенадцать.

— Отлично, — сказала Маша. — Я выезжаю.

— Минуточку! — спохватился Леонид Борисович.

— Слушаю!

— С тобой вчера в ресторане были две очаровательные девушки. Это твои подруги?

— Да.

— Я был бы очень признателен, если бы ты привел их с собой. Более того, я настаиваю на этом.

Маша задумалась.

— Он хочет, чтобы вы пошли со мной, — закрывая трубку ладонью, прошептала она.

— Отлично! — поднял вверх большой палец Вася.

— Они приедут! — сказала Маша в трубку.

— Великолепно. Клянусь, вы не пожалеете, — зловеще улыбнулся Генсек, положив трубку.

— Вертолет будет на месте через десять минут! — на бегу крикнул Азиз. — Нам осталось только пересечь этот склон.

— Вот они! Я вижу их! — ликующе закричал Эхтибар.

— Стреляй! — рявкнул Волк, вскидывая к плечу автомат.

— Ты что, с ума сошел! — Стрелок схватился за ствол и отвел оружие в сторону. — На таком расстоянии невозможно вести прицельную стрельбу, а Кашкин нам нужен живым. Для тебя что, месть важнее десяти миллионов долларов? Они и так никуда не денутся. Догоним — и все дела.

— Стрельба отменяется. В погоню! — скомандовал Дарасаев.

— Они нас заметили! — взвизгнул Иван, прибавляя ходу.

— О Господи, — снова хватаясь за сердце, простонал Кашкин. — Клянусь, если выживу, не буду вылезать из спортзала, а лучше переберусь куда-нибудь в старую добрую Европу. Не гожусь я для этой страны.

— Поднажми! — подталкивая его в спину, посоветовал Копилкин. — А то Европа будет скучать без тебя.