Дарья Калинина - Семь непрошеных гостей

Наконец, после того, как самая печальная часть церемонии закончилась и все направились в дом к Домидоре Ивановне, чтобы помянуть бедную Аню, у подруг появился шанс подобраться к Семену.

— Я не поеду, — неожиданно сказала Жанна. — Вы уж простите, но у меня дела.

— Нам-то что, — пожала плечами Мариша. — Анька бы не обиделась.

— Уверена, она меня поймет, — усмехнулась Жанна.

Денис выразил желание подвезти ее. И на поминках его тоже не оказалось. Зато Марат и Илья заявили, что отложили все свои дела и обязательно съедят традиционный блин с клюквенным киселем за помин души бедной Ани. Юля с Маришей этому благородному порыву своих молодых людей вовсе не обрадовались. Так как Илья и Марат все время преданно торчали возле них, мешая им вести расследование.

А ведь дома мать Семена, волей или неволей, но должна была отпустить сына, чтобы отдавать распоряжения по поминальному столу. В конце концов так и случилось. Уже после того, как Илья и Марат, выпив киселя с блинами и отведав кутьи, поспешили все же по своим делам, обрадованные подруги заметили, что Семен остался в одиночестве. Они тут же воспользовались ситуацией и подвалили к нему с двух сторон.

— Одно утешает, — произнесла Мариша после того, как они представились Семену и все положенные слова соболезнования были уже сказаны, — что Аня успела хоть и недолго, но все же попользовалась бабушкиным наследством. Пожила в свое удовольствие напоследок.

— Вы что-то путаете, — невозмутимо произнес Семен и печально усмехнулся. — Аня была сиротой. Никакой бабушки у нее не было и быть не могло. Она воспитывалась в детском доме.

— Не в обычном детском доме, а в специальном интернате, где для детей были созданы почти идеальные домашние условия! — воскликнула Мариша.

— Она была круглой сиротой, — упорствовал Семен. — Такие дети попадают в детские дома. Куда же еще?

— Но у нее был опекун или опекунша, — сказала Юля. — Она и оставила Ане наследство.

— Какое еще наследство? — возмутился Семен.

— Бабушкино! Огромное наследство!

Анька в последнее время устроилась работать на обувную фабрику обычной работницей, — сердито произнес Семен. — Как по-вашему, стала бы она там вкалывать по восемь часов пять дней в неделю, если бы получила наследство? Да ни за что! Откуда вы все взяли про какое-то наследство? Вот и менты меня задергали. Наследство! Наследство! Не было у Аньки ни шиша! Думаете, я бы ушел от бабы…

Тут Семен очень вовремя прикусил язык и поспешно ретировался. Но подруги и так его поняли. Не ушел бы ты, жирный хомяк, от бабы, у которой полно денег. Хотя опять же, Анька узнала о наследстве совсем недавно. Уже после того, как Семен слинял от нее к другой женщине. Кстати, та особа тоже была тут. И держалась почти полноправной хозяйкой, ни во что не ставя Домидору Ивановну и откровенно хамя ей при всех.

— Спорим, Домидора, если сейчас не жалеет, то потом еще двадцать раз пожалеет о том, что потеряла Аньку, — прошептала Юлька на ухо Марише, понаблюдав за женщинами.

Мариша молча кивнула, осматриваясь по сторонам в поисках новой жертвы для допроса.

Кроме мужа и свекрови Аньки, на похоронах присутствовала довольно многочисленная родня Семена. Подруги оглядели и побеседовали с некоторыми из них. И пришли к дружному выводу, что вряд ли с кем-то из них у Аньки были теплые родственные отношения. Так что этим людям она про свое наследство говорить бы не стала.

Подруги и знакомые Аньки, до которых сумела дозвониться Домидора и которые пришли на похороны, оказались почти все знакомыми по работе. И с ними у Аньки истинной дружбы тоже не было.

— Странно, — произнесла Мариша. — А где же подруги и друзья детства? Анька ведь жила в своеобразной интернатской семье. Воспитательница, выполняющая роль главы семейства, уже скончалась от старости. Но остальные «сестры-братья». Где же они? Почему не пришли почтить память близкого им человека?

С этим вопросом Мариша подошла к Домидоре Ивановне.

— Разумеется, я их пригласила, — сухо произнесла та. — Хотя никого из них я лично не знала.

— Вот как? Они разве никогда не приходили к вам в гости?

— Никогда прежде я не видела никого из этих молодых людей, — с видом оскорбленного достоинства отозвалась Домидора Ивановна. — И теперь понимаю, почему Анечка, чистая душа, стыдилась приглашать их в наш дом.

— Почему?

Домидора выразительно поджала губы и продолжила:

— Пусть и с большим трудом, но я все же нашла их имена и телефоны в записной книжке Анечки. И пригласила этих людей, четко назвав время, дату и адреса кладбища и дома. Но, как видите, они даже не соизволили появиться ни на похоронах Анечки, ни на ее поминках. А ведь выросли с ней вместе! Вот какие бывают так называемые друзья! Да и не друзья они ей вовсе! И хорошо, что не пришли!

— Итак, нам нужен нотариус, — решительно произнесла Юля. После того как они поняли, что на поминках им больше не удастся узнать ничего интересного об Анькином наследстве, они попрощались с Домидорой и Семеном и ушли.

— Ну да, нотариус, — рассеянно произнесла Мариша, разглядывающая какие-то листочки.

— Что с тобой? — удивилась Юля.

— Ничего, — тряхнула головой Мариша. — Пытаюсь найти в Анькиной записной книжке телефоны тех ребят, с которыми она вместе воспитывалась.

— Откуда у тебя Анькина записная книжка? — удивилась Юля.

— Стащила у Домидоры из сумки, — призналась Мариша. — А что? Ты что-то имеешь против?

Нет, ничего, — ответила Юля, мучаясь лишь тем, что ей самой не пришла в голову такая прекрасная мысль. — И что ты там нарыла?

— Очень странная картина получается, — ответила Мариша. — Тут есть имена и телефоны родных и знакомых, кого мы с тобой сегодня видели на поминках. Но нет ни одного имени тех детей, с кем Анька вместе воспитывалась.

— Действительно, странно, — заметила Юля. — И записная книжка совсем новая. Может быть, Анька не успела записать туда своих друзей?

— Троюродную бабку Семена, с которой она общалась раз в год, поздравляя старуху с Новым годом, Анька записала, а телефоны своих, по логике вещей, самых близких людей, нет? — возмутилась Мариша. — Этого не может быть!

— Но ты же сама видишь, их телефонов тут нет, — пожала плечами Юля.

— Вот именно, что нет, — произнесла Мариша. — Нет, а Домидора уверяла, что есть.

— Врала.

— Врала, — согласилась Мариша. — Но зачем, хотела бы я знать, ей понадобилась эта ложь? И главное, почему, черт возьми, Анька не записала в эту книжку своих ближайших друзей?

— Слушай, а может быть, она знала их телефоны наизусть? — осенило Юлю. — Я вот твой домашний знаю так четко, что, разбуди меня среди ночи и спроси, я тут же скажу. Может быть, и Анька не стала записывать то, что знает как свое имя.