Маргарита Южина - Ищи ветра в поле

– Ну что вы, Василиса Олеговна, – принялась корчить из себя душку предательница Люся. – Парень не со зла, просто у него вырвалось. Так почему Данилова некрофилом зовут, молодой человек?

– Да… Он постоянно про стариков пишет, про старух, ну, про пожилой возраст. Выискивает какие-нибудь фантастические истории и давай строчить. Особенно его вроде как никто не читает, зато считается, что у него перо со стилем. А уж если где какие выборы – Данилову просто цены нет. Его народные избранники так к себе и тянут. Ну как же! Про стариков мужик пишет, про самый обездоленный народный пласт! У Данилова тогда самый сенокос. Никому не отказывает. Его многие не любят за это, а он говорит: «Я про стариков писал и писать буду. Какая мне разница, от чьего имени». Вот поэтому и прозвали. А вы что подумали?

Оставив парня без ответа, подруги вы – шли из здания. Автобусная остановка находилась неподалеку, и было видно, как медленно, сердито пыхтя, подкатывает нужный номер. Долговязая Василиса рванула к нему с резвостью бегового страуса. Низенькая, худая Люся не умела так работать ногами. Попытавшись не отстать от подруги, она запуталась в собственных туфлях и со всего маху ухнулась об асфальт. Водитель автобуса оказался истинным джентльменом и подождал, пока Василиса подняла подругу и затащила в салон. Какая-то девчушка поспешно вскочила и уступила место. Из рассеченной коленки сочилась кровь, юбка была в пыли, и все ладошки содраны и измазаны в земле.

– Маленькая, а такая неуклюжая, – шипела Василиса. – Не трогай коленку, домой придем, обработаем. Завтра же пойдем в бассейн. Будешь учиться плавать, если ходить не умеешь.

– Зато ты умеешь! – шепотом огрызнулась Люся. – Увидела автобус и понеслась, как орловский рысак. Чего так скакать-то? Как будто больше никогда в жизни автобуса не увидишь!

Всю дорогу подруги бурчали и беззлобно переругивались, а когда пришли домой, Василису осенило.

– Люся! Ничего не надо трогать! Давай «Скорую» вызовем, пусть тебя отвезут в двадцатую больницу!

– К некрофилу поближе, да?

– К Данилову. Ну когда еще такая удача выпадет?

– Я не хочу в больницу, – упиралась Люся.

– Но ведь ты понимаешь, с ним надо как-то «случайно» познакомиться и присмотреться к нему как следует. Что-то слишком много странностей вокруг него витает. Ведь ты подумай: всех четырех женщин он знал, а в момент их убийства устраивал себе стопроцентное алиби. Вот, посмотри – Ирбееву убили первого апреля, а Данилов первого и второго был в Куропаткине. Сухорукова погибла пятнадцатого, а наш некрофил с четырнадцатого по шестнадцатое находился в Енисейске, а потом и вовсе загремел в больницу двадцать седьмого. Двадцать девятого убивают Зайцеву, а уж потом и Климко – прямо в День Победы… Такое ощущение, что его либо специально убирают…

– Специально не могут. Его же в командировки посылают, вполне обычная вещь. А уж тем более – авария.

– Либо он сам воду мутит. Ведь мог же он утром первого апреля вылететь в Куропаткино, а вечером прилететь обратно, совершить преступление и иметь при этом алиби.

– А больница?

– Тоже что-нибудь устроил…

– Ты ногу-то прижги зеленкой, – опомнилась Люся. – А то у меня гангрена или столбняк начнется. А по поводу алиби, так, может, он их и не устраивал, может, это обычное совпадение?

– Четыре раза? Не смеши меня, это закономерность.

– Хорошо, если так… Ты же помнишь, что преступник на меня зуб имеет, да? А теперь объясни, зачем ты меня ему же подсовываешь? Хороша подружка!

– А может, преступник не Данилов? Надо самим на него посмотреть. Ведь кто-то же сообщил, что труп появится до двадцатого числа? И мне не кажется, что звонил Данилов.

– Да, его бухгалтерша говорила, что он здорово поломался. Но только почему в больницу я?

– У тебя коленка разодрана, – тут же пояснила Василиса. – Не хочешь с коленкой, давай тебе плоскостопие вылечим.

Люся надулась и поковыляла в ванную мыть ногу. В больницу ложиться ну никак не хотелось. И потом, какой уважающий себя врач положит на больничную койку из-за такого пустяка?

– Вот возьми и сама ляг! – предложила Люся подруге, перекрикивая шум воды. – Можно подумать, у тебя нет никаких болячек.

– Мне нельзя, – появилась в дверях Василиса. – Я слишком яркая, заметная.

– Сказала бы просто – длинная.

– Длинная, это когда я лежу, а когда стою – высокая.

Люсе надоело спорить, и она вплотную занялась ранами. Помазав ранку йодом и прилепив белоснежный пластырь, она уютно устроилась в кресле и уже было задремала, но услышала, как Василиса в спальне с кем-то увлеченно разговаривает по телефону.

– Нонна Филипповна! Вы просто кудесница! Людочке необходимо обследоваться, и если ей удастся именно в двадцатой больнице… ой, ну вы же знаете, у нее возраст, капризы какие-то. Вот хочет в двадцатую – и все! Говорит, что там самое лучшее оборудование… Нет-нет, откладывать нельзя… Завтра к четырем? Большое вам спасибо!

– Это еще что за Нонна? И у кого капризы? Я надеюсь, ты не меня собираешься упрятать? – гневно зарычала Люся, едва Василиса появилась в комнате.

– Люся! Как ты говоришь?! Что значит упрятать? Можно подумать, что я тебя в психдиспансер устраиваю! Просто позвонила Нонна Филипповна, одна моя знакомая, и выяснилось, что в двадцатой больнице совершенно случайно можно обследоваться именно завтра в четыре часа. Представляешь, какое совпадение?

– Василиса!! Не лги мне!!

– Тихо, тихо. Ну не сама она позвонила, а я ей. Ну что это меняет? Нонна Филипповна – неплохая женщина. Мой Пашка как-то нашел ее сына. Мальчишку украл их же сосед и стал требовать фантастический выкуп. Ребенок, слава богу, остался жив, и теперь уже несколько лет Нонна осыпает услугами всю Пашкину семью. Пашка всегда отказывается, а я вот сегодня обратилась. Так что завтра ты ложишься на обследование.

– Ну почему я?! – не могла успокоиться Люся.

– А кто? – удивленно вытаращила глаза Василиса. – Ты же понимаешь, я не могу, это неудобно – просить Нонну Филипповну заниматься моим собственным здоровьем, а для тебя – это уже выглядит иначе. Узнаешь все про Данилова, а если позвонит Батонов, я ему придумаю горестную историю. Пусть мучается.

Напоминание о Батонове всколыхнуло забытую было обиду, и Люся назло ему сдалась.

Весь остаток дна подруги посвятили хождению по магазинам – Людмила Ефимовна соглашалась обследоваться только в новом.

– Да, и позвони своей Нонне Филипповне, пусть предупредит врачей, ночевать я там не останусь, – поставила условие Люся.

– Зачем мы тебе тогда покупаем новую пижаму?

– А днем спать?

Василиса соглашалась на все, и к назначенному сроку они уже подходили к хмурому, серому корпусу.