Маргарита Южина - VIP-услуги для змеюки

– Следующий! – открыл дверь кабинета стоматолог и призывно сверкнул зубами. – Смелее же!

Очередь враждебно молчала.

– Ну, у кого четвертая очередь? – настаивал врач.

Четвертая очередь была у хлипенькой девушки, но та всерьез собиралась в обморок, и врач уставился на Люсю.

– Проходите! – мотнул он головой и обратился к девушке: – И вы тоже. Посмотрите – женщина уже в почтенном возрасте, а вырывает зуб без наркоза. Вы полюбуйтесь на нее – героиня! Ни капли страха в очах! Щечки розовые! Спинка прямая! Не пациентка, а ягодка!

Люся ягодку не напоминала даже отдаленно, разве что сухофрукт, однако браво расправила плечи, швыркнула носом и бодрым шагом вошла в кабинет.

Следом прошмыгнула девушка.

– Сейчас мы женщине… Девушка, а вы садитесь, я вам укольчик сделаю. Пока у вас будет замораживаться, мы тут с героиней поработаем, – лучился обоянием стоматолог.

Люся уселась в кресло и посматривала на девчонку чуть свысока. Ох уж эти молодые! Боли терпеть совсем не умеют.

Девчонка слабо пискнула и притихла.

– Ну, теперь с вами… – потирал руки толстенький врач. – Что там у нас?.. Будем без наркоза делать? Здесь в общем-то зуб уже мертвый.

– Мертвый? Тогда никакого наркоза, – быстро предупредила Люся. – В прошлый раз новокаин так отходил, что от боли даже волосы поседели… у подруги, так я кричала. Нет уж, я потерплю. Тем более что все равно зуб мертвый, да?

– Конечно, мертвый, – пожал плечами врач и долбанул молоточком по больному зубу.

Люся подпрыгнула в кресле.

– Сидите спокойно, я же вам говорю – мертвый.

Врач ухватил какие-то блестящие штуковины, приладился поудобнее и рванул.

В следующий миг от мощного Люсиного вопля хлипенькая девушка с замороженной щекой кузнечиком вылетела из кресла, у медсестры попадали инструменты из рук, а в коридоре послышался слоновий топот. Вероятно, остальные дожидавшиеся очереди пациенты решили прийти чуть позже.

– Ну вот и все, – вынырнул из ротовой полости счастливый стоматолог. – А крику-то, крику-то было! Подождите, я вам ваткой рот заткну…

– Я те жаткну! Рвач! Ты што выдернул?! Кто говорил, што жуб мертвый?! – возмущенно шепелявила Люся. – Жалко наркожа для нежной женшины было, да?!

– Но позвольте, чего вы кричите, нежная женщина? – в вежливом гневе вытаращился доктор. – Вы же сами говорили, чтобы я к вам с уколом даже не приближался! И вообще, вы так непотребно кричали, что у меня, кажется, от ваших воплей челюсть вывихнулась. Позовите следующего!

Следующих не было, поэтому Люся могла от души насладиться беседой с доктором.

Хотя теперь, некоторое время спустя, Людмила Ефимовна Петухова шла по улице и об этом жалела.

– Вот и кто… кто за язык-то тянул?! – корила себя Люся. – Теперь жди неприятностей! Ну что за аномалия такая – никак нельзя мне голос повышать. Всем – можно, а мне просто никак!

Прохожие косились на женщину с перекошенной щекой, которая яростно размахивала руками и ссорилась сама с собой.

– Ну и что! – продолжала своеобразный диалог Люся. – А я не скажу Василисе, и все! Скажу, что врач мне благодарность вынес… вместе с зубом. Пусть Василиса гордится подругой.

Однако что-то ей подсказывало, что Василиса Олеговна не слишком поверит.

– Черт! – бормотала себе под нос Люся. – Что же у меня под кофтой-то так скребет? Неужели своего же крика напугалась? Или денег жалко – столько зубному отдала за такую-то боль? Или тревога какая? Наверное, просто кофта колючая попалась. И все равно Васе ничего не скажу!

Люся с Василисой дружили давно. Они уже и сами не помнили, в каком году судьба столкнула их друг с другом, но с тех пор они больше не расставались. А так как ни у Люси, ни у Василисы Олеговны не было даже намека на мужей, то подруги даже поселились вместе, чтобы вторую квартиру сдавать в аренду. И взрослая дочь Люси Ольга, которая давно жила отдельным домом, и семейный сын Василисы Павел решение матушек только приветствовали.

– Ох ты, совсем забыла, у нас же Павел… – пробормотала Люся.

Она тут же утерла нос платком и быстренько растянула одеревеневшие губы в горделивой улыбке.

Сегодня с утра, не было еще и восьми, как в доме раздался звонок.

– Кто там женщин от сна отвлекает? – загремела щеколдой Василиса.

Она хотела выразиться и еще крепче, но в дверь ввалилась невестка Лидочка и обрушила на мать чуть живого Павла.

– Василиса Олеговна, выручайте! – выдохнула молодая женщина. – Вчера наш герой девчонкам на лыжах марш-бросок устраивал. Решил, образно говоря, плюнуть в лицо морозу…

– Он что, сдурел, в такой холод плеваться? Паша, ты больной, что ли? – покрутила пальцем у виска Василиса.

– Да, теперь больной, – подтвердила Лидочка. – А как вы догадались? Простыл. Температура. Больничный.

– Нет, ты посмотри, доплевался… Люся, хочешь на сибирского верблюда посмотреть? Его Пашей зовут! Лидочка, а девочки-то как? Катюша, Наденька, Ниночка?

– Ниночку я ему не дала, куда ей на лыжах, она босиком только-только ходить начинает.

И в самом деле – младшей ее дочери Ниночке не было и года, поэтому папаша позволил ей смотреть в окно, как они со старшими девочками закаляют организм.

– Вот изверг! – качала головой Василиса. – Старшая-то ведь только в первый класс пошла, а ну как бы застудил девчонок?

– Ну и что, что в первый! – разлепил красные больные глаза Паша. – Я вон в их годы – о-го-го!! Болел постоянно! А все потому, что ты меня, мама, никогда с собой на лыжах не брала. Правда, и сама не каталась. Вот и приходится сейчас… закаляться… Потому что я, мама, как ты знаешь, в милиции тружусь. А там всякие слюнтяи не нужны. Ой, мам, как бы мне на диванчик, а?

– Василиса Олеговна, вы уж нас простите, но пусть он у вас отлежится… – попросила Лидочка. – Дома, боюсь, детей заразит, да и покоя они ему не дадут.

– Конечно, конечно, – заторопилась Василиса. – Люся, найдем, куда больного Пашку пристроить?

– Вася, ну что ты его еще не уложила? – возмутилась Люся, подпирая рукой некстати разболевшийся зуб. – Парень стоять не может… Да, Паша, это тебе не преступников ловить. Пойдем, уложу.

Сын Василисы Павел Дмитриевич Курицын и в самом деле работал в органах милиции. Правда, сейчас он на грозу преступного мира совсем не походил – руки висели плетьми, ноги подкашивались, а по лицу, как по градуснику, можно было ясно видеть – тридцать девять и четыре.

– Лидия! Что ты тут выкладываешь? – накинулась на невестку Василиса, видя, как та трясет сумками. – Что уж, мы не найдем, чем собственного сына на ноги поставить? И зачем пеленки притащила? Неужели он и подняться не сможет? Забери пеленки, мы ему не позволим в кровать мочиться. В крайнем случае утку найдем или еще чего придумаем…