Маргарита Южина - Парад нескромных декольте

– Ну хоть так… И чего вы всполошились? Может, она про войну вспомнила… Или свое плохое настроение расстреливает… Я читала, у японцев тиры специальные есть: они там фотографии своих начальников выставляют, а потом палят по ним из всех стволов. Зато на следующий день на работу как на праздник бегут. Глупые, думают, начальник их испугался! Ты им что хочешь говори – они только скалятся, и все. А вечером в тир и твою фотографию на мишень. Ирочка у нас дама прогрессивная. Как из деревни выбралась, так к жизни только с научной точки подходит, вот и начиталась, наверное. Зато я сегодня заметила: она такая счастливая! А у самой забот полон рот – кролики без витаминов, производитель в дом просится…

Иван Павлович задумался. Клавдия была убедительна, и он уже почти пожалел, что погорячился, наговорил на невесту лишнего. Но опомнился, вспомнив еще одну Иринину странность.

– А сами говорили – соседке зачем-то окна залепила…

– Ой, я вас умоляю… – подарила ему Клавдия улыбку Джоконды. – Вы бы видели ту соседку! Ей не окна, ей бы рот чем-нибудь залепить. Она же точно банный лист, честное слово. Она как Ирину к себе уволокла, та небось не знала, как выкрутиться. И ведь Татьяна еще раз ее пригласила! Вот Ирина и придумала, как отвадить назойливую даму. Потом, учтите, Ирочка собирается замуж, и вполне понятно, что она оберегает вас от лишних незамужних дам. Ах, вы не представляете, она у нас такая выдумщица!

У Ивана Павловича разгладились морщины на лбу, ему заметно полегчало.

– Вы в самом деле так думаете? А то я уже хотел обратно заявление…

– Да что вы! Ирочка – совершенно загадочная женщина! Ха, подумаешь – куклу расстреляла… Я же вам повторяю: она абсолютно безвредна.

Они говорили еще недолго, и все это время Клавдия упрямо уговаривала жениха от невесты не отказываться, а разуть глаза и увидеть, наконец, какое сокровище он обрел. Вернее, обретет, когда сводит Ирину Адамовну в загс.

Жених выбежал из пивнушки с горящими глазами, зато Клавдия вернулась домой, точно выжатый лимон.

Навстречу ей немедленно выскочила свекровь и возмущенно затрясла овечьими кудряшками.

– Клавдия! Немедленно отвечай! Где ты столько времени провела без супруга и куда подевала ведро? Мы тебя столько ждали!

– Мамаша, что это вас понесло? – недобро уставилась на нее Клавдия. – Вы что, уже ужин приготовили? Нет? Тогда не понимаю, зачем меня ждали?

Сбитая с мысли Катерина Михайловна долго хлопала накрашенными веками, потом мило поинтересовалась:

– А разве не ты должна была… ужин?

– Да что вы в самом деле? Когда это я готовила?! А, кстати, скажите Акакию, если кушать захотите, – он с удовольствием порадует нас манной кашей.

Акакий не хотел потеть у плиты, поэтому быстренько взял под локоток супругу и бережно повел ее в спальню.

– Клава, я вот чего подумал… Маменька, ну что вы рот-то открыли, прям неудобно за вас! – шикнул на мать Акакий и повел жену дальше. – Клавдия, я все про Ирину думаю… Надо, наверное, показать ее психологу.

– А… а где ж его найти? Сейчас столько шарлатанов, только деньги драть умеют…

– Клавдия, у меня в страшных потугах родилась мысль: мы к Жоре обратимся! – обрадовался своей умной мысли Акакий Игоревич. – Уж у него точно есть знакомый психолог, я прямо носом чую. А как же – ему и самому иногда требуется, я же вижу!

– Акакий, с психологом ты верно сообразил. Молодец, а то ведь, ты подумай…

Клавдия подробно рассказала супругу и о заклеенных стеклах, и о расстрелянных куклах, и о найденном кошельке. А о несчастном женихе вздыхала долго и со вкусом.

– Теперь ступай, – закончила жена жалобно. – Сообрази ужин. Мне еще надо Жоре позвонить, может, у него и впрямь психолог где завалялся.

Акакий скучно поплелся на кухню, а Клавдия заперла дверь на защелку. Из кармана просторных, как парашют, брюк она достала найденный Ириной кошелек.

Кошелек был совершенно обычным. Из хорошей кожи, но не новый, местами уже порванный. Деньги из него Ирина, понятное дело, забрала, а больше ничего в нем не оказалось. Ни бумажки, ни клочка, ни обрывка.

– Ну и что мы узнали? – спросила себя Клавдия. – Ясно только, что деньги подбросил кто-то состоятельный. Даже по кошельку это видно. Хотя… Интересно, а зачем кому-то состоятельному приспичило осыпать Ирину деньгами?

Никто, конечно же, ей не ответил. Только Тимка презрительно сощурил янтарные глаза.

Утром Клавдия подскочила от того, что к ней в постель нырнуло что-то холодное и скользкое. Подскочила и услышала:

– Правильно, Клавочка, пора уже подниматься.

Возле нее стояла Катерина Михайловна. В восемь утра старушка была уже в полном параде – накрашенная праздничной помадой Клавдии и благоухающая ее духами. Под одеяло к невестке она протиснула мокрый пятилитровый бидон, тем самым жестоко выкинув несчастную из кровати.

– Клавдия, тебе надо устраивать пробежки, ты перестала следить за своим весом. Сбегай за молочком, Петр Антонович проснется, обязательно молочка попросит. А он пьет только из бочки, то, которое из пакетов, он даже ко рту не поднесет. Поищи не поленись.

Клавдия распахнула очи и вспомнила – теперь она проживает под одной крышей с любимой свекровью и ее супругом. Женщина скрипнула челюстью и подалась приводить себя в порядок, а свекровь все время толклась рядом.

– Клава, надо поторопиться. И потом тебе совсем не нужно краситься, у тебя еще природная красота не совсем умерла. Вот бери бидончик.

– Мамаша! Дайте сюда бидон, что вы его мне в лицо все время тычете! Вы же видите – у меня там накрашенные глаза! За молоком у нас Кака любит ходить, а я… Прям как вспомню, сколько дел…

Сегодня обещал прийти Жора и решить вопрос с психологом.

– Клавочка, нам обязательно нужно молоко! – топнула ножкой Катерина Михайловна. – Мы сегодня с Петром Антоновичем наметили выход в зоопарк, а мы еще не завтракали!

– Мамаша! – обрадовалась Клавдия. – Какой завтрак – только зоопарк! Сходите попроведайте далеких предков. Я слышала, туда обезьян привезли.

– Наших? – заинтересовалась старушка. – Отечественных? Тогда они нам не предки. Наша фамилия Распузон ведет начало от французской обезьяны.

– Мамаша! Там, говорят, очаровательная французская гамадрила. Так и чувствую – прямая ваша родня! А за молочком сбегает Акакий. Кака, Кака, вставай немедленно! Ты пропустишь очередь к бочке!

Жора заявился в тот момент, когда старики были спешно собраны в зоопарк, а Клавдия Сидоровна уже нервно поглядывала на часы.

– Я не опоздал?! – радостно улыбался Жора.

В его руках позвякивали полные пакеты. Кажется, он решил довести Клавдию Сидоровну до нервного срыва, не иначе.

– Пакеты в прихожей оставь, – строго скомандовала она. – А то Кака еще выпьет.