Маргарита Южина - Парад нескромных декольте

– Я еще и плюнуть могу, как будто это дождик, – предложила жена.

– Клавдия! Я тут болею весь, а твои шуточки… Если ты не помнишь – я по завещанию оставил тебе все! Кстати, проверь, я Тимку вписал? И еще тебе перейдут мои цветы…

– А я б лучше деньгами взяла, – вздохнула Клавдия. – Вот на днях Даня приезжает, а мы его даже встретить не можем по-хорошему. Деньги совсем кончились!

Акакий заворочался. С деньгами и в самом деле было тяжко, однако ж он ничем не мог помочь.

Клавдия кисло уставилась на себя в зеркало – хотелось отдохнуть, подумать о главном, а придется опять дергаться из-за этого Вадика. Но делать-то что-то надо…

Вечером Акакий попросил куриной лапши. Клавдия вспомнила, что и сама еще ничего сегодня не ела, да и больного надо кормить лучше, поэтому быстренько собралась и унеслась в гастроном. Вернулась она быстро и сразу поняла, что поспешила – возле больного сидела раскрасневшаяся соседка Танечка и толкала Акакию в рот огромные, как лапти, пироги. Оба при этом неприлично смущались.

– Это что за полевая кухня? – взревела Клавдия. – Татьяна Олеговна! Мне кажется, я вам уже сообщала, что делиться с вами супругом не собираюсь!

– А я и не делю! Я вовсе только кормлю его! Вы ж совсем несчастного довели – у него один рот остался! – кинулась в атаку соседка.

– Вон! – красиво выгнула дугой руку Клавдия. – Выйди вон, Татьяна!

Татьяна даже отвечать не стала – бочком, по стеночке, прорвалась к двери, а оттуда уже дала волю душеньке:

– Сама, главное, ест от пуза, такая здоровенная, а бедный Акакий… Дирижабль! – крикнула соседка и выскочила в подъезд.

– Ну?! – медленно надвигалась на мужа Клавдия.

– Клавочка, – вернулся к прежней роли Акакий Игоревич. – Кажется, у меня опять температура… Клавдия, у меня не меньше тридцати девяти, принеси мне морсу…

– Сейчас принесу, любимый, – пообещала жена и уселась к телефону. – Алло, Жора? Жора, это я… Какой к черту пупсик? Это Клавдия Сидоровна… Да, случилось, Кака заболел, я же тебе говорила… Да, сильно. Позвони своим врачам, надо его госпитализировать… А я говорю – госпитализировать! Он опасен для здорового общества! Поможешь? Хорошо, перезвони.

Клавдия положила трубку и обернулась на хнычущего мужа.

– Давай, Кака, собирайся. Это, конечно, не роддом, но тоже ничего. Пусть тебя основательно вылечат, а то прямо стыдно, ей-богу: у тебя такой вид, что так и хочется пятак бросить.

– Клава! Я займусь спортом и закаливанием! – клятвенно заверил супруг и стыдливо попросил: – Не надо в больницу, я уколов боюсь…

Ответить Клавдия не успела – позвонил исполнительный Жора.

– Да, Жорочка, это я… – закудахтала Клавдия Сидоровна. – Хорошо, а когда ждать? Через полчаса? Спасибо тебе огромное… Да-да, я успею его собрать… Ну конечно, не помирать же ему. Потом созвонимся.

С больницей вопрос был решен, Клавдия торопливо собирала мужу сумки, а тот жалобно выл на одной ноте. Вытье не дало результатов – очень скоро приехала молоденькая врач, накрашенная с величайшим искусством, с великолепной прической и невиданным маникюром. Красавица, видимо, была хорошо проинформирована, а может, и подпитана Жориными деньгами, потому что, щелкая каблучками-иголочками, вышла на середину комнаты, уставилась на больного и решительно произнесла:

– Распузон Акакий Игоревич? Госсыди, ну и имечко… Ну что ж, придется лечить!

– Хи-хи, от моих инициалов, что ли? – кокетливо умничал Акакий.

Яркая докторица пробудила в чахлом больном прыткого кавалера.

– Кака, смотри, вот сюда я тебе трусики положила, а здесь маечку… тапочки тут вот, туалетная бумага, а то, кто знает, вдруг там наждачка какая… – хлопотала жена.

Но ее никто не слушал.

– От чего лечить будем? – вовсю строил глазки Акакий Игоревич. – От сердечного волнения?

– От чего придется, – вяло ответила красавица. – Собирайтесь быстрее.

И Акакий, приободрившись, браво пошагал на выход.

Клавдия еще долго смотрела в окошко, как ее благоверного усаживают в машину с крестом, потом оглядела комнату и закатала рукава. Теперь за дело.

Двадцать девятого разразился скандал. В семь часов утра неожиданно заявился Акакий Игоревич:

– А вот и я! Клавочка, я же тебя предупреждал – страшно боюсь уколов! А они меня… два дня иголкой тыкали…

– Акаша! – появилась в дверях Катерина Михайловна.

Домой старички вернулись еще в первый день, к вечеру. По Акакию, видимо, соскучились, потому что маменька бегала кругами возле сына и хлопала себя по бокам:

– И совсем здоровенький! Вот как славно! А я думаю – кого за молочком послать… Клавочка ведь точно не пойдет…

– И я – тоже! – выгнул грудь баранкой Акакий. – У нас, маменька, сегодня дело важное – преступника идем ловить!

– Так и идите! А будете мимо бочки пробегать, ты молочка по пути и купишь, руки-то не отвалятся! – упиралась маменька.

– Кака, ты бы, правда, не совался сегодня, а? Мы с Жорой едем.

Вот тут-то Акакий и принялся скандалить.

– Я не понимаю, почему мы не можем поймать этого Вадика без Жоры! – кричал он, гневно махая руками. – Мы все нашли, осталось отследить и задержать! А теперь – Жора! Я прекрасно сам могу заковать в наручники любого!

– Никто не спорит, ты закуешь любого. Но если его Жора держать будет, – спокойно возражала Клавдия, накладывая на щеки лубочный румянец.

– Клавочка, но у нас достаточно силы!

– У кого? Кто будет производить силовые действия?

– Так ты ж и будешь! Зачем надо иметь столько веса, если его не использовать?

Клавдия отвесила мужу звонкую оплеуху, будто лопатой о бочку ударила.

– Вот… Клавочка… умеешь ты убеждать! – вмиг исправился Акакий. – Мне Жоре позвонить или ты сама позвонишь?

В одиннадцать ровно бравая команда в полном составе сидела возле консультации.

– А вдруг она не придет? – нервничал Акакий Игоревич. – Ведь уже одиннадцать, а она не торопится! Что за безответственность!

– Успокойся, ее же все равно раньше не пропустят, – крепилась Клавдия.

– Да, я беспокоюсь, а вот она… Нет, ну какое наплевательство!

– Возьмите, Акакий Игрич, вам от нервов, – протянул Жора темную бутылочку.

Акакий трепетно прильнул губами к горлышку и тут же скривился:

– Что за гадость? Тьфу, пакость какая! Клавочка, на, попей.

– Это не гадость, а настой валерианки. Я специально для вас взял. Знаю, вы всегда нервничаете.

– Для меня он взял! Я что, кот тебе, чтобы валерианку хлестать?

– Тихо, вы! Вот она, Лизочка… – вдруг прошептала Клавдия. – Жора, у тебя точно через окна ничего не видно?

– Так окна ж тонированные! Ничего.

– Все. А теперь – ждать.

Ждать пришлось долго. Очень долго. Акакий Игоревич уже мирно задремал, Жора тоже начал позевывать, когда из двери консультации показалась Лиза Кошкина.