Ирина Хрусталева - Блеск и нищета хулиганок

«Может быть, все дело в квартире? – размышляла Женя. – Или здесь дело посерьезнее? Ладно, поживем – увидим, – пришла к выводу девушка и повернулась на бок. – Что там теперь Семен поделывает? Небось всю свою свору на ноги поднял, чтобы меня искали, – усмехнулась Женя. – Даже если очень захочешь, Сеня, то в этой дыре ты меня никогда в жизни не найдешь. Прости, «дорогой», но мне сейчас не до тебя и твоих нужных людей. У меня сестренка в такой вертеп угодила, что даже я растерялась. А мне ли теряться? Я, можно сказать, прошла и огонь, и воду, и медные трубы…» – Евгения не заметила, как уснула, и проснулась оттого, что услышала странный скрежет у себя за окном. Сначала Женя резко села на кровати, не понимая, что происходит. Потом, когда окончательно проснулась, она сообразила, в чем дело, и, ехидно улыбнувшись, вновь улеглась на подушку. Она вспомнила о том, как ей удалось провернуть трюк с чаем, и затряслась от беззвучного смеха.

Вечером «тыква» вдруг предложила Жене выпить чая с тортом. Девушка сделала вид, что очень удивлена данным предложением, и даже попыталась отказаться. Тетка была сама любезность и практически насильно затащила Евгению на кухню. Та лихорадочно соображала, как ей сделать так, чтобы не пить этот проклятый чай, после которого, судя по подслушанному сегодня разговору, она должна будет уснуть, как убитая. Она медленно ела торт, отламывая ложечкой маленькие кусочки у себя на тарелке, напрочь игнорируя чай.

– Что же ты не пьешь чай, Наденька? – приторно улыбаясь, спрашивала «тыква». Женя, глядя на эту улыбку, отвечала:

– Сейчас торт съем, тогда и выпью.

В это время кот Тимофей прыгнул с окна на стол и опрокинул сахарницу.

– Ах ты, негодник, – замахнувшись на четвероногого проказника, заорала Марья Васильевна. – Что натворил, а? Нет, ты только посмотри, что он натворил, – сокрушенно качая головой, запричитала баба. Она начала ладонью сгребать сахарный песок со стола прямо в сахарницу и наткнулась на ошарашенный взгляд Евгении. – Не пропадать же добру, – пробормотала она, будто оправдываясь. Потом все же отставила сахарницу в сторону и отвернулась к раковине, чтобы взять тряпку и смахнуть все в помойное ведро. Этих мгновений Жене хватило для того, чтобы поменять чашки с чаем. Она осторожно выдохнула, сама удивляясь своей сообразительности. Когда тетка уже смахивала сахарный песок в ведро, Женя смело взяла в руки «свою» чашку и выпила содержимое. Немного погодя, она притворно зевнула и сказала тетке, что пойдет спать.

– Что-то глаза у меня слипаются, – пробормотала девушка и снова распахнула рот в зевке.

– Иди, иди, спи, – кивнула тетка головой и проводила «племянницу» многозначительным и хищным взглядом. Она снова присела к столу и, запихнув в рот кусок торта, запила его чаем, тоже из «своей» чашки. Через час Женя умирала со смеху, слушая рулады храпа, раздающиеся в соседней комнате.

А сейчас девушка лежала на подушке и, злорадно улыбаясь, слушала, как старательно сопит за окном прыщавый Геннадий. Парень, усердно работая отверткой, пытался отвинтить от решетки на окне заржавевшие от времени шурупы. Он вполголоса матерился, проклиная свою неугомонную мамашу.

– Тебя бы заставить здесь пыхтеть. Посмотрел бы я, как у тебя получилось бы. Сама спит без задних ног, аж дом от храпа трясется, а я тут надрывайся. И что неймется старой дуре? На хер мне все это нужно? Мне и так хорошо, – не переставая, ворчал он.

Наконец ему удалось отвинтить все шесть шурупов, на которых держалась решетка, и он, спрыгнув на землю, тихонько, стараясь не шуметь, снял ее с окна и прислонил к стене дома. Так же осторожно он подергал окно и, сообразив, что оно закрыто с внутренней стороны на шпингалет, злобно сплюнул:

– Тьфу ты, мать твою за ногу. Забыл с той стороны шпингалет открыть. Эта ведьма старая теперь съест меня заживо. И решетку так оставлять нельзя. Если Надька завтра увидит, что ее сняли, сразу догадается, для чего я это сделал.

Он взял решетку и снова приставил ее к окну.

– Может, так оставить? – пробормотал он и потрогал, хорошо ли решетка встала в пазы.

«Вроде держится, не упадет», – подумал Геннадий и успокоился. Только он сделал несколько шагов от окна, как решетка покачнулась и упала прямо ему на голову.

– У-уй-й, – взвыл бедолага, хватаясь за травмированное место, даже не заметив того, что окошко тихонечко кто-то прикрыл. Женя стояла в комнате у окна и загибалась от смеха. Когда она увидела, как парень пристраивает решетку, не привинчивая ее, у нее в мгновение ока в голове созрела идея, как можно наказать этого прыщавого негодяя. Она тихо открыла окно и толкнула решетку в его сторону. Как девушка и надеялась, та упала на голову ее «родственничку».

– Я вам здесь устрою, мерзавцы, – прошептала Женя и, закрыв окно на шпингалет, спокойно улеглась на кровать, чтобы продолжить прерванный сон.

На следующее утро, когда она проснулась и вышла из комнаты, чтобы умыться, она увидела сидящего в гостиной Геннадия с перевязанной головой.

– Что это с тобой, дружок? – всплеснула она руками, «заботливо» заглядывая парню в глаза. – Что-то случилось, Гена? – еле сдерживая смех, поинтересовалась девушка.

– Ничего не случилось, – буркнул Геннадий и потрогал бинт на голове. – Пошел в сарай, темно было, вот и ударился.

– На грабли, наверное, наступил? – уже не скрывая своего ехидства, спросила Женя.

– Не твое дело, на что я наступил. Иди куда шла, – огрызнулся парень, не замечая в словах девушки подтекста.

– Ну-ну, – хмыкнула Евгения и, перекинув через плечо полотенце, которое нашлось в Надином шкафу, прошла на кухню, где стоял умывальник. Она брезгливо посмотрела на две зубные щетки с вылезшей наполовину щетиной, которые стояли в граненом стакане. – Живут же люди, – сморщилась она и, выдавив на палец немного зубной пасты, почистила им зубы.

«Нужно как следует посмотреть у Нади в шкафу, может, у нее там есть средства личной гигиены. Не сидеть же мне здесь все время неумытой, как положено?» – подумала Женя и ополоснула лицо ледяной водой. Раньше она никогда этого не делала по утрам, а протирала лицо лосьоном. Лишь когда принимала ванну вечером, она сначала снимала макияж специальным косметическим молочком, а потом умывалась теплой водой без мыла. После того, как выходила из ванной, сразу же наносила на лицо ночной крем, который питал кожу. Сейчас, когда никаких кремов не было, Женя, тяжело вздохнув, вспомнила слова своего косметолога: «Кожу нужно беречь смолоду, чтобы потом не заглядывать в зеркало с ужасом».

– Да-а-а, – протянула девушка. – Я чувствую, что, если пробуду здесь больше недели, ужас мне обеспечен, как пить дать, – проворчала она, разглядывая свое лицо в маленьком зеркале, прикрепленном к умывальнику.