Дарья Донцова - Жаба с кошельком

– Мусик, иди ужинать, – позвала Маня.

Я опрометью кинулась в ванную комнату и наклонилась над унитазом. Рао-вао-сао-мао! Как мне плохо!

– Мусик, ты заболела? – испуганно спросила Маня, глядя, как я корчусь над «фарфоровым другом».

– Нет, – простонала я, – просто, когда вблизи появляется еда или кто-нибудь о ней упоминает, меня начинает нечеловечески тошнить.

– Ляг в кровать, – предложила дочь.

– Вы где? – влетела в ванную Зайка. – Кролик на столе! Остынет!

Меня снова скрючило, а Машка стала объяснять Ольге, в чем дело.

– Интересно, – протянула та, – и джинсы с тебя совсем сваливаются.

Я подхватила штаны, неудержимо съезжавшие с бедер.

– Велики стали.

Зайка убежала, потом вернулась, неся розовые брючки.

– На, переоденься!

Я вылезла из своих «левисов», не расстегивая их, напялила розовые слаксы и сообщила:

– Тоже велики.

– А мне они малы, – протянула Ольга, – очень интересно!

Я окинула взором слишком тощие бедра Зайки и пришла в ужас: это что же получается, я исхудала хуже Ольги? Просто катастрофа.

– Встань на весы, – предложила Маня.

Я покорно взвесилась.

– Сорок два кило! – воскликнула Ольга и заорала: – Кеша, сюда, скорей!

Спустя пару минут домашние сгрудились у весов.

– Немедленно в постель, – велел Аркадий, – это дистрофия, принесите ей пирожных с кремом, пусть ест.

Меня снова кинуло к унитазу.

– Зовите Оксану, – приказал Дегтярев, – с капельницей.

Поднялся дым коромыслом, все забегали, засуетились, вмиг, словно по мановению волшебной палочки, появилась Оксана со стетоскопом, меня начали допрашивать, осматривать, щупать, выяснять детали проведенных дней, и наконец Ксюта заявилась.

– Вам покажется странным мое заявление, но у Даши…

– Ой, – взвизгнула Зайка, – только ничего не говори! Так, на глазок диагноз не ставят, надо анализы сдать, биопсию, может, еще и нет ничего в желудке.

– В желудке у нее точно ничего нет, – вздохнула Ксюта, – скукожился, бедняга, от голода. Только не смейтесь, ладно?

– Какие тут хиханьки! – взревела Зайка.

– Это результат зомбирования.

– Чего? – разинула рот Машка.

– Ну Даша же рассказала, что водила Марго кодироваться от ожирения, к профессору.

– Рароэнтологу, диетологу, гипнотизеру и академику, – пропищала я, – Попову Федору Евгеньевичу, замечательный специалист.

– Только Марго это не помогло, – протянул Аркадий, – она на моих глазах, не далее как полчаса назад, взяла целый батон, разрезала, потом схватила непочатую пачку масла, намазала – и привет!

– Вовсе он не целый был, – возмутилась Маргоша, – кто-то до меня успел горбушку отрезать!

Меня потащило к унитазу.

– Да замолчите вы! – разозлилась Оксана. – Человеку при одном упоминании о еде делается плохо!

– А делать чего? – засуетился Дегтярев. – Она же не хотела сама кодироваться, или я не понял ситуацию?

– Совсем не хотела, – простонала я, чувствуя, как несчастный желудок, словно лифт, ездит в моем организме вверх-вниз, – случайно получилось, не понимаю как!

– С тобой вечно ерунда приключается, – налетела на меня Ольга, – женщина-катастрофа.

– А ну отцепись от нее, – сухо сказала Оксана, – видишь, плохо человеку.

– Прямо жуть, – подтвердила я, – о-о, Дегтярев, отойди, от тебя свининой пахнет!

– На ужин был кролик, – уточнила Ольга.

– Значит, он сам по себе свиньей воняет, – простонала я, – жирной отбивной. Ой, пустите к туалету.

– Сама ты свиная вырезка, – оскорбился Дегтярев.

– Мать скорей похожа на миногу, – констатировал Кеша, – Оксана, что делать?

– Раскодироваться, – рявкнула подруга, – ехать к гипнотизеру!

– Я его сейчас сюда за шкирку приволоку, – пообещал Аркадий, поворачиваясь к двери, – моментом сгоняю!

– Так вечер уже, академия закрыта, – пролепетала я.

Кеша дернул полковника за рукав:

– А ты на что? Чего стоишь? Видишь, человек от голода умирает! Звони быстро по своим каналам, узнавай, где этот хренов академик, Попов Федор Евгеньевич, проживает!

– Ага, – заторопился Александр Михайлович, – точно, бегу!

– А вы, – не успокаивался Кеша, – спускайтесь вниз, ступайте ужи… то есть идите в столовую, оставьте мать в покое.

Все покорно вышли в коридор.

– Ты, – повернулся ко мне злой Кеша, – лежи смирно, читай детективы, сейчас привезем гипнотизера, блин!

Я забилась в самый угол кровати и прижала к себе сопящего Хуча. Слава богу, от него пахло не едой, а шампунем.

Дверь в спальню тихонько скрипнула, вошла Зайка. Она села ко мне на кровать и заискивающим голоском осведомилась:

– Дашунчик, совсем-совсем есть неохота?

– Нет.

– Тошнит от всего?

– Угу.

– А какую фразу надо повторять?

– Рао-вао-сао-мао, – сообщила я, сглатывая слюну.

– Рао-вао-сао-мао, – мечтательно протянула Ольга, поглаживая себя по бокам, – а за сколько времени до трапезы?

– Не знаю.

– Ну ты когда говоришь?

– Она сама в мозгу всплывает, без желания.

– Ясненько, – кивнула Зайка, – ну лежи, отдыхай.

Я полистала новый роман Татьяны Устиновой и неожиданно заснула, вернее, задремала. Хучик забился под мое одеяло и прижался к коленям. Черри калачиком свернулась в кресле. Остальные собаки, очевидно, толкутся в столовой. Кто же покрыл чашки изнутри ядом? Баба Рая? Зачем бы ей это делать! Вика? Но в связи с произошедшими событиями мне все меньше и меньше верится в виновность Столяровой!

В лицо ударил свет, я открыла глаза и увидела около кровати растерянно моргающего Федора Евгеньевича и бледного до синевы Кешу.

– Начинай немедленно, – каменным тоном заявил сын, – да не вздумай схалтурить. Чтобы была такая, как раньше, понял?

Академик стал ниже ростом.

– Понимаете, я… э… ну… в общем.

Кеша уцепил его за плечо:

– Хватит мэкать, приступай! Смотри, не дай бог, не получится! Я тебя бандитам сдам.

Дверь в мою спальню приоткрылась, и раздался голос Дегтярева:

– Посажу на фиг, найду за что! Академик хренов!

– Да, да, да, конечно, – закивал Федор Евгеньевич, – оставьте нас вдвоем.

– Ну-ну, – скривился Кеша и ушел.

Профессор робко сел на край кровати.

– Как мы себя чувствуем?

– Отвратительно, – бодро ответила я, – вернее, вполне хорошо, пока про еду не вспоминаю.

– Понятно.

– Раскодируйте меня.

– Ну… это… того… в общем, это трудно!

Я возмутилась, вот негодяй, решил набить цену, но не умирать же мне голодной смертью.

– Не волнуйтесь, вам заплатят!

Федор Евгеньевич заколебался, потом неожиданно поинтересовался:

– А этот сердитый молодой человек вам кто?

– Аркадий? Сын.

– Он где работает?

– Кеша адвокат.

Академик посерел.

– Значит, не врал про бандитов!

Я улыбнулась:

– Не бойтесь, это он так просто, хотя кое-каких знакомых имеет в криминальных кругах. Кеша сгоряча ляпнул. И потом, вы же меня сейчас расколдуете.