Дарья Донцова - Жаба с кошельком

Получив у продавщицы лоточек, я подошла к кассе и протянула карточку. Кассирша глянула на одиноко лежащую в проволочной корзине упаковку:

– Это все?

– Да.

Девушка повертела в руках кредитку и потом вежливо сказала:

– Ваш паспорт, пожалуйста!

– Вот права.

– Нет, нужен паспорт.

– Что за чушь? – удивилась я. – Чем права не подходят? Фотография на месте.

– Здесь нет образца вашей подписи! – твердо заявила кассирша.

– Это моя кредитка, ей-богу.

– У меня нет никаких сомнений, но по правилам следует предъявить паспорт!

– Вот, давайте распишусь здесь десять раз! Да вы поглядите, какая у меня простая подпись, без закорючек и выкрутасов, просто ставлю: Д. Васильева.

– То-то и оно, – вздохнула девушка, – такую любой подделает! Простая роспись моментально вызывает сомнения, та, что с «кренделями», более безопасна.

– Безопасна для кого? – рявкнула я.

– Для кассира, – пояснила девица, – ее другому человеку воспроизвести трудно. Вот придет протест из банка, мне из своего кармана придется платить!

– Это моя кредитка!

– Верно, но дайте паспорт!

– Права возьмите.

– Нет!!! Нужен образец подписи.

Видя, что разговор побежал по кругу, я решила действовать по-другому.

– Ну подумайте сами, если бы я хотела воспользоваться чужой кредиткой, небось набрала бы полную корзинку еды. А у меня лишь копеечная покупка!

Девица с каменным лицом сообщила:

– Этот паштет один из самых дорогих в магазине.

– Что вы глупости говорите, вон коньяки стоят! Пробивайте быстро.

– Паспорт.

У меня закружилась голова.

– Давайте наличные, – предложила кассирша.

Я порылась в кошельке:

– У меня столько нет.

– Нет денег, нет и паштета, – заявила девица.

– Как вам только не стыдно, – пробормотала я, отшвыривая фольговый лоток, – уйду так.

– Пожалуйста, – пожала плечами она, – доброго вам пути. А насчет стыда. Да любой человек на моем месте поступит так же, ни один кассир не станет снимать с карточки крупную сумму, не проверив паспорт. Таковы правила, и не мной они придуманы!

Отшвырнув несчастный паштет в сторону, я вылетела на улицу и села в автомобиль. Нет, какая противная! «Ни один кассир не станет снимать с карточки крупную сумму, не проверив паспорта». С ума сошла, ладно бы я собиралась потратить десять тысяч долларов, тогда, понятное дело, есть о чем беспокоиться. А тут паштет стоимостью в пару сотен рублей. Вот вредина!

И тут в мою голову неожиданно пришла гениальная мысль!

Трясущимися руками я повернула руль, припарковалась и схватилась за «Голуаз». «Ни один кассир не станет снимать с карточки крупную сумму, не проверив паспорт!!!» Вообще-то правильно, неприятности никому не нужны! «Простая подпись вызывает сомнения». Тоже верное наблюдение. И вот теперь скажите мне, каким образом болезненного вида дядька, тот самый, купивший за десять тысяч сервиз, ухитрился расплатиться карточкой, на которой стояла самая простая, без наворотов и закорючек подпись: А. Винтусов. Неужели кассирша, увидав, какую сумму собирается снять дядечка, не потребовала паспорт? Такое просто невозможно! Следовательно…

Нарушив все существующие правила, я развернулась в неположенном месте и понеслась в антикварный магазин.

Хуча пришлось прихватить с собой. Мопс терпеть не может оставаться в машине в одиночестве. Он, правда, намеревался пойти со мной и в супермаркет, но в лавку, торгующую харчами, я его, естественно, не взяла. Продавщицы Лиля и Олеся тосковали в одиночестве, увидав Хучика, они обрадовались.

– Ой, какой хорошенький!

– Можно его потрогать?

– Ушки бархатные!

– Шерстка такая нежная!

Хуч разомлел, как все представители мужского пола, он обожает находиться в центре внимания и выслушивать комплименты.

Подождав, пока девицы наиграются с мопсом, я улыбнулась:

– Что-то у вас пусто.

– Лето, – пояснила Лиля, – работы никакой – мертвый сезон, вот гадаем, кто из нас под нож попадет.

– Под какой нож? – удивилась я.

– Это так, аллегорическое высказывание, – улыбнулась Лиля, – наш хозяин лишнюю копейку зря не потратит. Как только спад покупателей начинается в июне, сразу кассира увольняет, а одну из нас за аппарат сажает, экономит на служащих!

– На кассе сидеть настоящий мрак, – поежилась Олеся, – я всегда просчитаться боюсь.

– Я в позапрошлом году налетела, – пожаловалась Лиля, – недостача обнаружилась, три тысячи, наверное, неправильно с кого-то деньги взяла! Вот сегодня попросили его нас двоих материально ответственными сделать.

– Кассирша больше тут не работает?

Девушки одновременно кивнули.

– Ага, – пояснила Олеся, – впрочем, я даже рада, хотя вроде мне придется дела принимать!

– Вы с ней не дружили?

– Странная она была.

– Ненормальная, – вмешалась Лиля, – просто дура.

– И где она сейчас?

– Фиг ее знает, – ответила Олеся, – небось дома сидит!

– Адресок ее не подскажете?

– Мы его не знаем, – удивилась Лиля.

– А телефон?

– Это можно, – кивнула она, – сейчас принесу.

Девушка повернулась и исчезла в подсобке.

– Зачем вам телефон? – поинтересовалась Олеся, гладя Хуча.

– Скажи, – вопросом на вопрос ответила я, – почему тебе кассирша странной показалась?

Олеся усмехнулась:

– Глупости делала.

– Какие, например?

– Ну… помните, мы вам про сервиз говорили, который постоянная сдатчица принесла? Вы еще от него совочек показывали?

– Конечно.

Олеся замялась.

– Нехорошо, конечно, но у нас с Лилькой зарплата маленькая, вот мы и придерживаем кое-какие вещи для своих клиентов, на витрину не выставляем, в подсобке держим, знаем, кого что заинтересует, и звоним человеку на дом. Если свой отказывается приобретать, вот тогда в общую продажу пускаем. Сами понимаете, нам за это чаевые дают. Может, и не слишком честно поступаем, но кому от этого плохо?

Когда в руки девчонок попал серебряный сервиз, они сразу поняли, кому звонить – Виктории Столяровой. Эта богатая покупательница, помешанная на посуде, давно хотела такой. Олеся сообщила Вике, что есть интересный набор. Та мигом примчалась, осмотрела чашки и стала колебаться.

– Дорого очень, боюсь, муж рассердится! И хочется, и колется! Десять тысяч, по-моему, это слишком! Вам не кажется?

Олеся стала разубеждать Вику, показала каталоги, дала лупу, чтобы покупательница убедилась в исключительной сохранности чашек, но та в конце концов заявила:

– Нет, я только что купила статуэтку для каминной доски и пару настенных тарелок восемнадцатого века. Скорей всего, мужу не понравится, что еще и на сервиз потратилась. Спасибо вам, девочки, конечно, теперь лишь месяца через два-три смогу себе что-нибудь позволить! И так меня Андрей постоянно в транжирстве упрекает.