Дарья Донцова - Вынос дела

– Варя, – строго сказала мать, – не торопись, подавишься. Кстати, почему ты до сих пор сидишь здесь? И где Анна? Вам пора начинать занятия.

– Сегодня же воскресенье! – изумилась Маша.

– Варечка должна учиться каждый день, – пояснила Таня, – только тогда она сумеет добиться успеха. Правда, дорогая?

– Если никогда не отдыхать, а только за учебниками сидеть, запросто можно в дауна превратиться, мозги спекутся, – ляпнула Маня.

У моей дочери есть милая особенность – сначала брякнуть, а потом подумать. Зайка моментально попыталась исправить положение:

– Манюша, положи мне сметаны.

– Ты же ее не ешь из-за калорийности! – удивилась девочка.

– А сегодня буду, – отрезала Ольга.

– Где Анна? – вновь спросила мать у Вари.

Девочка помотала головой и буркнула:

– Не знаю.

– Не говори с набитым ртом, – машинально сделала Татьяна замечание.

– Как же ей ответить на ваш вопрос? – изумилась Маня. – Если не хотите, чтобы разговаривала во время еды, тогда ни о чем не спрашивайте.

Очевидно, Аркадий пнул сестрицу под столом, потому что девочка обиженно продолжила:

– Эй, Кешка, чего пихаешься!

Варя внимательно поглядела на Маню, и неожиданно широкая улыбка заиграла на лице девочки.

– Какая-то молодая светловолосая женщина выходила в районе девяти утра за ворота в кожаном пальто и с чемоданом в руке, – сказал Аркадий, – я как раз собак выпустил.

– Тоня, – крикнула Таня, – где Анна?

– Велела передать, что у нее тяжело заболела сестра и она увольняется, – пояснила Антонина, – я еще спросила ее, как же зарплата? Она ответила: «Позавчера Олег Андреевич со мной полностью рассчитался, он по десятым числам платит».

– Крысы бегут с корабля, – пробормотала Таня, – испугалась, что в доме теперь не хватит средств на гувернантку!

Варя потянулась за хлебом и опрокинула чашку. Темно-коричневая жидкость быстро впиталась в белоснежную скатерть.

– Ну, как можно быть такой растяпой! – возмутилась Таня. – За обедом посажу на кухню. Не умеешь красиво есть, питайся отдельно от других.

Варечка опустила голову. Руки девочки быстро-быстро затеребили край испачканной скатерти.

– Ох, ни фига себе! – вновь вмешалась Маня. – Да что она, нарочно? Всякий может кофе пролить! Я сколько раз суп на ковер выливала. И никто на кухню не выгонял. Между прочим, у ребенка тоже есть права. Если посадите Варьку на кухню, я с ней обедать буду!

Широкая улыбка вновь заиграла на лице Вари.

– Давай, – подтолкнула ее Маня, – пошли наверх, покажу, как мопсу когти стричь, а то твоя Муля скоро будет ходить как на каблуках.

Девочки выскочили. Маруся запустила руку в вазочку с фисташками и набила карман лакомством. Варя моментально сделала то же самое. Весело подпрыгивая, они исчезли в коридоре.

– Невероятно, – пробормотала Таня, – уму непостижимо.

– Конечно, – вздохнула я, – мы Машку разбаловали. Но как-то так вышло, что с самого детства разрешали ей высказывать собственное мнение, вот ее иногда и заносит. Попробую объяснить…

– Понимаете, – сказала Таня, – мы с Олегом очень строго воспитывали Варю. У нее только внешность дауна, а ум нормального ребенка. Но люди-то по одежке встречают, вот мы и боимся, что станет без ножа есть, сидеть криво или во все вмешиваться, сразу скажут, что она дебилка. Вот и вбиваем хорошие манеры, и до прошлого года все шло отлично. А в этом! Сделаешь замечание, тут же слезы в три ручья. Полдня плакать может и повторять: «Я урод, потому ты меня не любишь!» Даже психиатру показывали! А сегодня я два раза ее поправила, и она только смеется. Явно Машино влияние, надеюсь, они подружатся. Варе это на пользу!

– Машка кого хочешь раскрепостит, – вздохнул Кеша.

Со второго этажа понесся вой.

– Что это? – испугалась Таня.

– Не бойся, – успокоила я, – Муля не желает стричь когти.

– Конечно, мы останемся, – резюмировала Ольга, – но уж разрешите тогда компенсировать расходы. После кончины Олега Андреевича ваше финансовое положение…

Хозяйка рассмеялась:

– Финансовое положение! Не скрою, Олег великолепно зарабатывал, только наше благополучие зижделось больше на моих заработках.

Я удивленно глянула на нее. Трехэтажный дом с огромным садом, несколько машин, прислуга…

– Кем же ты работаешь?

Танечка вытащила сигареты марки «Рок».

– Возглавляю фирму «Тата».

– Погодите, погодите, – забормотала Ольга, – значит, это ваши рекламные щиты торчат по всему городу?

Таня кивнула.

– И универмаг на Польской ваш?

Таня вновь кивнула.

– И бутик на проспекте Мира?

Иванова хладнокровно пускала дым.

– У меня три торговые точки в Москве и одна в Санкт-Петербурге.

– Ну, ничего себе, – никак не могла успокоиться Зайка, – только недавно я купила у вас костюм для работы. Вот это да! Как же удалось создать такое дело?

– Упорство и труд все перетрут, – сообщила Таня. – Начинала в подвале, с двумя швейными машинками и тремя сотрудницами. Шила кофточки, а потом пошло-поехало! Сама не ожидала, что так получится.

– Почему же сокурсникам говорила, что не работаешь? – вырвалось у меня.

– Во-первых, не люблю хвастаться, – пояснила Таня, – а во-вторых, дело теперь крутится без меня, само по себе, я им только владею. Ну раздаю иногда кое-какие указания. А так есть директор, главный художник и специалист по тканям. Вам рассказала только с одной целью – не думайте, будто стала нищей, живите спокойно. Вам, надеюсь, удобно, и мне приятно.

Антонина внесла блюдо с оладьями, и разговор прервался. Весь день я не переставала удивляться и, собираясь вечером в город, думала: «Надо же обладать такой полной невозмутимостью. Узнать о страшной гибели мужа и спуститься к завтраку при полном параде, а потом, как ни в чем не бывало, поддерживать разговор. Я никогда не была способна на такое!»

Александр Михайлович ждал меня в самом центре, возле памятника Пушкину на Тверской.

– Мы с тобой как влюбленные, – хихикнула я, устраиваясь на лавочке.

– Скорей сутенер с проституткой, – вздохнул приятель.

Я огляделась. На небольшой площади толпились разномастные девицы в коротеньких, обтягивающих юбочках. Кое-где мелькали бритые головы парней в кожаных куртках. Несмотря на обилие народа, шума не было. Над толпой стоял тихий, ровный гул, как в большом офисе во время напряженной работы.

– По-моему, ты нам польстил, – вздохнула я, – им тут всем едва за двадцать.

Дегтярев хмыкнул:

– Сутенеры редко до сорока доживают, если не меняют профессию, а дамочки разные случаются. Вон, погляди в тот уголок.

Ближе к неработающему фонтану сидели две благообразные дамы, скорее даже бабушки. Такие не прогуливаются с внуками и не вяжут, сидя на лавочках во дворе. Трудно представить их стирающими белье, консервирующими огурцы и готовящими компот. Их место в театре, на выставке или, на худой конец, в кафе, возле чашечки кофе. В Париже много подобных дам. Аккуратно причесанные, с драгоценностями, в модной, стильной обуви, они равнодушно сидят с бокалами легкого вина в многочисленных французских бистро. Детей вырастили, внуками не занимаются, пенсии вполне хватает для безбедной старости…